Александр Темной - Джина

— Я всё понял! Это вы всё подстроили! — заорал он, как пистолетом, тыча пальцем то в Светлова, то в его подругу. — А я-то думаю: что не так? Почему всё идёт не так, как должно быть?.. Конечно, за те денежки, что вам мать моя заплатила, вы и ваты, поди, подстелили, и стрелку перевели, чтобы поезд меня не задавил. Вы и веревку гнилую специально мне подкинули…

— Ты ошибаешься, — в очередной раз леденящим душу голосом повто-рила Джина. Для пущей убедительности она даже приподняла ковер-самолет, на котором всё ещё сидели «ангелы жизни», на метр от земли. Ей бы «Оскара» за лучшую женскую роль! — Раз мы здесь, ты будешь жить.

— А вот хрен вам! — левой рукой Ваня показал кукиш, а правой рукой начал рыться в карманах своих дырявых штанишек, которые в подростковой среде, безусловно, считались модными.

Рылся долго. Когда Андрей уже начал полагать, что ничего он там не найдёт, дурачок-Иванушка извлек из заднего кармана своих джинсиков нож-«кнопарь», нажал на блестящую кнопку. Тут же из рукоятки выскочило лезвие, гладкая поверхность которого отразила желтый свет, льющийся из окон домов.

— Парень, не дури, — Светлов погрозил пальцем. — Нас этим не испуга…

Конечно, сказав это, он думал, что Ваня решит броситься с ножом на него и его подругу, но вместо этого суицидник принялся наносить себе удары ножом в область живота и сердца. Несмотря на все его старания, нож не только не навредил ему, но даже не оставил следов на оранжевой кофте с капюшоном. А Ваня нещадно колол себя, пока лезвие ножа не сломалось и не упало в траву. Из рукоятки ножа остался торчать только неровный кусок металла, которым наш неугомонный Иванушка-дурачок принялся резать себе вены, закатав рукав кофты. Бесполезно. Даже царапин не было. Поняв тщетность всех своих усилий, Ваня бросил рукоятку ножа на землю.

— Вы точно всё подстроили! Я с самого начала это знал. Об этом меня предупреждал Ангел Смерти. А я всё равно выйду на новый уровень. Вам меня не остановить! А все эти ваши навороты… — Он указал пальцем на ко-вер-самолет. — Говно полное!

Мимолётно показав «ангелам» некультурный жест с вытянутым средним пальцем, юный суицидник побежал прочь со двора к дороге, на которой он уже сегодня ловил машину.

Ковер-самолет следовал за ним на небольшом отдалении. Джина даже не потрудилась включить невидимость. Видимо, поняла, что смысла в этом нет: никто и так ковер не увидит, а доказать дураку, что это и есть тот самый ковер-самолет, описанный в сказках, невозможно.

Подбежав к обочине дороги, Ваня посмотрел по сторонам. Тут же из-за поворота выскочила черная «девятка» с тонированными стеклами. Она словно поджидала Ивана. Наш суицидник тоже не растерялся и даже обрадовался, увидев приближающийся свет фар. Дождавшись, когда машина подъедет как можно ближе, он показал «ангелам» прощальный «фак» и прыгнул под колеса.

Стоит отдать должное водителю «девятки», реакция которого оказалась на уровне фантастики: он резко вывернул руль влево, и машина на полном ходу врезалась в фонарный столб, не причинив вреда горе-самоубийце.

Ваня ещё не успел подняться на ноги, а из «девятки» уже выскочили пять спортивного вида парней, которых в девяностые годы прошлого века смело можно было назвать гопниками.

И все они были вооружены: у двоих на руках блестели кастеты, один в руках сжимал обрезок трубы на три четверти дюйма, ещё один был с бейсбольной битой. И только самый здоровый из них, судя по всему, главарь, держал руку под мышкой, а под его ветровкой без труда угадывался пистолет в наплечной кобуре.

— Ты чего, с-сука, в автоподставщики заделался, развести на бабло нас решил? — Сходу начал тот, что был с битой и ударил своим нехитрым спортивным инвентарем Иванушку-дурака по спине, от чего тот заорал так, что у Светлова барабанные перепонки болезненно завибрировали.

И тут они Ваню обступили со всех сторон и начали бить и пинать. Лишь главарь стоял в стороне и молча наблюдал, держа руку под мышкой.

— Они же убьют его! — Андрей схватил Джину за запястье. — Сделай что-нибудь!

— Не переживай! — Чародейка накрыла руку Светлова своей ладонью. — Он сейчас испытывает такую боль, такой страх, что больше уходить из жизни ему точно не захочется. Поверь мне, после этого он будет жив и здоров. Отвечаю!

Сказав это, Джина опустила ковер на землю и грациозно сошла с него. Она прошла мимо гопников, забивающих суицидника, которые, похоже, не видели её, подошла к главарю банды, для которого в тот момент её тоже не существовало, и что-то шепнула ему на ухо.

И тут же рука, долгое время нянчившая подмышку, взметнулась из-под ветровки. Прогремело четыре выстрела, и четыре гопника, как подкошенные, рухнули на асфальт. Убедившись, что все члены банды мертвы, попинав их для надежности, главарь приставил дуло пистолета к своему бритому виску и нажал на спусковой крючок.

Громыхнул ещё один выстрел. Дёрнув головой, главарь банды упал в лужу крови, вытекшую из дыры в затылке того, кто недавно держал в руке биту, но при этом бейсболистом не был.

На какое-то время в воздухе повисла тишина. Казалось, она будет вечной, но тихий стон Вани Боброва положил ей конец.

Джина подошла к несостоявшемуся самоубийце, склонилась над ним и, водя над его окровавленным телом руками, шепнула слова заветные, которые Андрею предстояло выучить в ближайшем будущем.

Иванушка-дурачок вдруг перестал стонать, приподнялся на локтях, потом сел, а после поднялся на ноги, ощупывая своё тело, на котором была только запекшаяся кровь, но не было и царапины.

Потом он глянул на тела гопников, распростертые на асфальте в лужах крови.

— Что это было? — спросил он, бросив на Джину взгляд, полный недоумения.

— Ты пытался броситься под машину, в которой ехали бандиты. Они из-за тебя попали в аварию и решили тебя убить. Похоже, их главарь не хотел, чтобы ты пострадал, поэтому он убил своих товарищей. Осознав, что натворил, он и пустил себе пулю в висок. — Джина приставила к своей голове оттопыренный указательный палец, символизирующий ствол пистолета. — Бах!.. Слушай, чувак, я думаю, твой неудачный суицид слишком дорого обошелся, да? Есть ещё желание пободаться с судьбой?

— Нет, — ответил Иван.

Похоже, он не врал. Всего-то потребовалось: пять трупов, порция боли и страха, чтобы он поверил в то, что смерть страшна и ужасна. Но ещё страшнее и ужаснее смерти — боль, которая ей предшествует.

— Тогда беги домой! — Джина сделала прощальный жест рукой.

— Но… — Иван замялся.

— Поверь мне… — В голосе чародейки было столько душевности и тепла, что Светлов чуть не расплакался. «Оскара» ей! «Оскара»! И пусть Джек Николсон отдыхает, покуривая в сторонке. — Они тебя любят и ждут. Живого и здорового. Твоя мать сейчас заказала пиццы, какие ты любишь, с беконом. Она заварила чай, такой, как тебе нравится — черный, терпкий. А отец бросил свою любовницу, чтобы остаток жизни посвятить твоей маме, тебе и твоим детям. Так что, иди домой и больше не давай никому собой манипулировать. Помни, что социальные сети — зло!