Екатерина Радион - Монахиня из третьего отдела [СИ]

— Все в порядке, как всегда, — отмахнулся от ее вопроса Рик. — Ты мне лучше скажи, что это такое?

— Тебе не нравится? — с замиранием сердца спросила Лиретта.

— Я этого не говорил. Просто спросил, откуда у тебя такой… странный наряд. Ты похожа на дерево начала года.

— Этель помогла мне с нарядом. Правда, она умница? — невинно захлопала глазками Лири, кося взгляд в сторону камеристки.

На ее лице не промелькнуло ни единой эмоции, словно каменное изваяние, а не живая девушка!

— Этель, — обернулся Рик и смерил ее суровым взглядом. — Я ценю твое рвение, но впредь не совершай подобных ошибок. Платье вульгарно. К тому же, оно не соответствует интересам Лиретты, она любит одежду, которая не сковывает передвижения.

— Да, Ваша Светлость. Приношу свои глубочайшие извинения!

— Принимаю, — сухо ответил Рик. — Иди займись чем-нибудь.

Этель радостно упорхнула, оставив Рикардо и Лиретту наедине.

— Почему ты позволила ей это сделать? Тебе же неудобно! — возмущенно спросил аристократ, глядя Лиретте в глаза.

— Я думала, она лучше знает, что тебе понравится… Хотела порадовать. Похоже, не получилось, — шмыгнула носом Лири.

— Меня очень порадовала твоя вчерашняя находка. Этого вполне достаточно. Жаль, не успеем тебя переодеть. Отец будет в шоке…

— Прости, — прошептала Лиретта, уставившись в пол.

— Тебе не в чем себя винить. А вот с Этель я поговорю. Ну что, готова с ним встретиться? — с усмешкой спросил Рик, подходя к выходу.

— Нет!

— Наверное, и никогда не будешь. Не бойся, я с тобой. Не знаю, что ты слышала про отца, но смею заверить, большинство злословия распускают конкуренты и оно не имеет ничего общего с реальностью.

— Угу, — кивнула Лири.

Слова Рикардо ни капельки не успокоили ее, наоборот, заставили сердце биться в нервном предвкушении.

Порыв теплого ветра ударил в лицо, стоило дверям распахнуться. Снаружи ярко светило солнце. После ставшего привычным полумрака внутренних помещений, оно ослепляло. Лиретта заморгала, пытаясь привыкнуть к жалящим лучам.

— О, явились наконец, — вместо приветствия проворчал Антонио.

— И тебе всего хорошего, — рыкнул на него Рик.

— Доброго дня, Ваша Светлость, — Лиретта умудрилась сделать книксен и не упасть.

— И где вас носит? Я тут уже десять минут торчу.

— Отец прибудет еще через десять.

— А зачем тогда так рано выдворил?! — возмущенно спросил Тони.

— Чтобы ты не опоздал. Вроде бы, все в сборе. Сегодня ты будешь по серединке. Будь галантным, братец, — усмехнулся Рик, отпуская руку Лиретты и становясь по левую сторону от Тони.

«Построение по старшинству… Эх, а как было бы здорово, если бы Тони не пришел!» — подумала Лиретта, занимая положенное ей место. Приосанившись, она принялась ждать. Десять минут под легкими порывами ветра на тонких высоких каблуках — серьезное испытание даже для искушенной модницы.

Стараясь отвлечься, Лиретта рассматривала выстроившихся напротив слуг. Среди них затесалась и Этель. Встретившись с ней взглядами, камеристка вымученно улыбнулась и поспешила отвернуться. Похоже, ее маленькая месть по непонятному поводу провалилась. И это несказанно радовало Лиретту. Ошибки надо прощать или исправлять.

А дальше все закрутилось, завертелось… Лиретте показалось, что она очутилась на какой-то ярмарке, где уличный балаган показывал представление. Ее выдернули из толпы прямо на сцену и используют в качестве девочки для битья в юмористической постановке. А это реагирует именно так, как нужно артистам, выставляя себя в идиотском свете.

В воротах показался автомобиль сенатора, если это чудо техники можно было так назвать. Бронированный монстр походил на орудие времен до Катастрофы и вызывал странный трепет. Лири никогда не видела ничего подобного и застыла, с удивлением разглядывая транспорт сенатора. Она даже перестала волноваться по поводу того, что скоро увидит Джандетто Вейлума, все ее внимание переключилось на странное средство передвижения.

В свете недавних терактов не было ничего удивительного в том, что сенатора сопровождал эскорт. Самоходные устройства с причудливо оттопыренными штативными «ножками» по бокам весьма устойчивы к опрокидыванию и неплохо выдерживали подрыв мин, а сверху напоминали колесницы с бойницами. И люди, сидящие на них, только выглядели невооруженными.

Бойцов окружала призрачная пленка, отдаленно напоминающая купол, если смотреть на него со стороны, но во много раз тоньше. Схожим образом была защищена и центральная машина, сочетающая громоздкую надежность и элегантность, свойственную ушедшей эпохе. Почти антикварная модель с узкими окошками-бойницами, затянутыми непрозрачной снаружи пленкой, довольно тихо подкатилась и замерла. Раздался глухой свист спускаемого воздуха. Пленка чуть пошла рябью, а затем несколько тоненьких ручек отделились от дверей и прошили ее. Манипуляторы как будто бы растягивали отверстие в плотной ткани, все время норовящей стянуться обратно. Наконец, дыра стало достаточно большой.

Дверь откинулась вперед и вниз, превратившись в лестницу. Первым вышел русый мужчина в темных очках, держащий в руках туго набитый портфель. Следом за ним показался и сам сенатор. Лиретта невольно сравнила его с сыновьями. Похоже, фамильными у Вейлумов были носы и волевые подбородки.

Джандетто выглядел старше своих лет. Волосы тронула седина, а на лице проступили те глубокие морщины, которыми порой так гордятся старые святые отцы. Лицо Вейлума вызывало ощущение доброты и какой-то утраты, состоявшейся в прошлом, делающей его взгляд нестерпимо грустным и удивительно мудрым. С первого мгновения его хотелось слушать. Орлиный профиль мелькнул всего на миг в дверях, а после, без стеснения согнувшись, мужчина ступил на лестницу. Чья-то тонкая рука протянула сенатору его дипломат. Вейлум замер, протянув другую ладонь и требовательно глядя в глубину салона. Наконец, он принял вторую сумку и уверенно двинулся вниз.

Не отставая от него ни на шаг, следом ринулась миловидная барышня, как и первый вышедший, носящая очки. Ее отличал низкий рост, который она явно пыталась компенсировать высокой платформой туфель и роскошной прической в манере конского хвоста. Спустившись, она проигнорировала запоздало протянутую русым мужчиной ладонь и встала рядом с главой семейства, мягко забрав у него свою сумку.

Несколько секунд брови сенатора были сведены, и он строго смотрел на встречающих его членов семьи и слуг. Стоящий рядом очкарик чуть-чуть отошел и выудил из кармана портсигар, с тоской осматривая его. Острый и холодный взгляд Джандетто на мгновение остановился на нем, отчего тот вытянулся и спешно спрятал вещицу обратно.