Анна Бахтиярова - Неприятности по обмену

« Вот, кентавр лохматый !», — выругалась Мика мысленно, и предпочла унести ноги, пока сердитая старушка не переключилась на нее.

Кинулась из комнаты, на ходу создавая заклятье выхода. Однако привычный синий огонёк, указывающий путь, не появился, а девочку встретили новые несуразности. Она попала в тесное помещение с большим белым ящиком в рост взрослого мужчины и другим — раза в два меньше. На втором стояли чайник и кастрюля. Мика прищурилась. Комнатка походила на кухню. На одной стене висела железная полка с тарелками и чашками, на другой — половник и лопатка для выпечки. Но почему помещение крохотное? Нормальным кухням полагается быть огромными!

— Опять у твоего отца обострение.

Мика подскочила, как заяц. Она не заметила появления старушки.

Та не обратила внимания на замешательство девочки.

— Ещё к картине привязался, — проворчала она. — Видела, как он с моими яблоками обошелся? Под дверь балконную положил!

— К картине? — глухо переспросила Мика, уловив важное слово.

— К вчерашней, — кивнула старушка. — С тремя женщинами. Я после скандала с Колей звонила Наде с первого этажа. Она всё про всех знает. Мазню Серафима Фёдоровна выкинула. А дуралей наш подобрал. Позвонила я этой нахалке. Так она сказала, картина заколдованная, разговаривать умеет. Вечером их с котом перепугала. Ох, совсем бабка из ума выжила. Сначала отца твоего колдуном обозвала, теперь у неё нарисованные дамы оживают.

Мика задрожала с головы до пяток, услышав о напуганном коте и его хозяйке.

— А ты почему на полу лежала? — старушка взяла прямоугольную коробочку, провела по ней тонкой палочкой, и та вспыхнула.

— Ой! — Мика попятилась. Этой магии она не знала.

— Напугала отца, — попеняла старушка и поднесла палочку к белому ящику. Новая вспышка, и под чайником загорелся правильный круг пламени.

Девочка сделала ещё один шаг назад. Дома еду готовили иначе — на зачарованном огне, который горел в воздухе. Кастрюли, сковородки и чайники устанавливали на подставки, неподвластные жару.

— Стоп! — старушка посмотрела поверх очков. — Откуда это платье? Таня подарила?

Мика закивала. Повторила:

— Танья, — и на негнущихся ногах побрела прочь, желая одного — проснуться! Ох, только бы это был сон, а не запрещенное колдовство!

Впереди раздалось громкое пение.

— Ник пойдёт гулять! Ник пойдёт гулять!

— Сначала завтрак! — грозно прикрикнула старушка с кухни.

— Вот, кентавр лохматый, — прошипела Мика.

Произнесла заклятье тупика, чтобы мужчина в неправильных штанах не приближался. Но магия опять не сработала. Ничего не понимая, девочка юркнула в ближайшую приоткрытую дверь и оказалась в кромешной тьме. Надо ли говорить, что и наколдовать свечу не получилось? Чуть не плача, Мика ощупывала предметы вокруг. Обнаружила ванну и изогнутую железную палку, из которой капала вода. Сбоку располагалась труба, извивающаяся змеей. Силясь понять, где она заканчивается, девочка что-то задела, и сверху посыпались пузырьки с благовониями. Но не из стекла, а необычного, приятного на ощупь материала.

Мика сползла на пол и закрыла лицо дрожащими ладонями.

Точно колдовство!

Сначала она решила, что попала в Обыкновению. Пожилая женщина что-то говорила о картине с тремя дамами. Мика б не удивилась, что после её выходки хозяйка полосатого кота избавилась от работы Руди Флоренса. Но как объяснить поведение нынешних владельцев картины? Почему они ведут себя так, будто в появлении незнакомой девочки нет ничего удивительного?!

И главный вопрос: как выбраться отсюда без колдовства?!

Мика всхлипнула и сжала в кулаке кулон в форме капли. Его заполняла зачарованная морская вода — хранительница жителей Моревии. Ладонь потеплела, и по телу разлился жар. Девочка ахнула от радости. В кулоне оставалась сила, а значит…

— Почему ты сидишь в темноте?

Дверь рывком распахнулась, и Мика, щурясь от яркого света, увидела сердитое лицо старушки. В руках она держала деревянную лопатку, а с кухни доносился притягательный запах сдобы.

— Виктория, я с тобой разговариваю.

Мика дернулась и ударилась затылком о стену.

— Виктория? — переспросила она. Во рту пересохло от переизбытка впечатлений.

— Ты забыла своё имя? Или за ночь придумала новое? — поинтересовалась старушка ядовито. Отвернулась и прикрикнула на мужчину. — Коля, прекрати петь! Мне Викиных выкрутасов с утра хватает, — выцветшие глаза в обрамлении паутины морщин вновь посмотрели на девочку. — Ладно, отец — дуралей. Но ты же умная и взрослая.

— Ник — не дуралей. Не дуралей! — раздалось рядом.

В дверном проеме появилось мужское лицо. На Мику взглянули голубые глаза из-под копны спутанных светлых волос. Мужчина выглядел взъерошенным и неухоженным. Но в благородных чертах почудилось что-то неуловимо знакомое, вызывающее пронзительную грусть.

Мика вскрикнула. В памяти всплыл портрет Николаса Флоренса и Доминики Ларье. Пальцы сжали каплю с морской водой, будто от этого зависела жизнь и…

Громыхнуло так, будто стреляла пушка. Из кулона полился свет — яркий и ослепляющий. Пожилая женщина ахнула и завалилась набок. Мужчина закружился, ловя руками лучи, будто бабочек.

— Папа? — прошептала девочка испуганно.

Но тот не услышал. Он танцевал, напевая под нос песню без слов.

Мика узнала гимн Лесовии.

— Магистр, вы можете дать вразумительный ответ: как леди Малена стала жабой?

Смуглая дама с уложенными в затейливую прическу волосами стояла посреди игровой комнаты. Зеленые глаза, похожие на Викины, холодно взирали на светловолосого мужчину в скромном коричневом сюртуке. Он вытянулся, как солдат, примерно сложил руки за спиной. Но в уголках губ пряталась улыбка.

— Стала жабой? — переспросил он. — Уверен, она всегда ею была. Микаэле стараться не пришлось.

Красивое лицо дамы с едва заметными морщинками исказилось от гнева.

— Вы забываетесь, — она тряхнула головой, и с волос посыпались белые лепестки.

— Прошу прощения, леди Деметра, — извинился блондин. — Заверяю, я не обучал вашу внучку видоизменяющей магии. Я помню, ей предстоит иная работа.

— Микаэла? — женщина перевела взгляд на Вику, мечтающую провалиться сквозь пол.

Последние полчаса выдались нервными. Насмеявшись до слёз, Риа попросила Вику превратить леди мегеру обратно. Сделать это девочка, разумеется, не могла. Однако рукой для вида взмахнула. И снова оплошала. В комнате повторно грохнуло, но жаба осталась жабой. Зато обзавелась новой частью тела — серым хвостом, подозрительно смахивающим на ослиный. Только размером поменьше.

Риа заново покатилась со смеху, а мегера надрывно квакнула, глядя на девочек сквозь запотевшие стёкла очков. И всё бы ничего, но в игровую постучала служанка. Увидела на полу обитательницу болота и с визгом взобралась на диван. На её истошные вопли прибежали другие слуги, и понеслось. Вика забилась в угол, прячась от стыда. Риа с красным от смущения лицом объясняла, что выбрасывать жабу-мутанта в море не стоит. Леди Малена плохо плавает.