Кирико Кири - Охотник на ведьм и земли падших

Один пинок. Нога в ускорителе и человек, разбрызгивая собственные внутренности улетел в другую часть зала. Люди стали просыпаться от шума, а Рей тем временем аккуратно положил Стелларис на пол, чтоб освободить руки.

— Я приведу Воса, — шепнул он ей, даже не зная, успеет ли или нет. Но умирающей девушке он другого сказать не смог бы.

Стелларис никак не изменилась в лице, меняться было нечему, её лицо было фаршем.

А к Рею уже тянулись мечи всех присутствующих.

В его глазах появился нехороший синеватый огонёк.

И из барака никто не вышел.

Когда Рей выбрался, весь в крови с мечами в руках, он увидел, как горел второй барак. Оттуда раздавались нечеловеческие крики тех, кто остался внутри. Повсюду были тела мужчин, а чуть в стороне стояли, прижимаясь друг к другу люди, в основном девушки и женщины, кому нашли применение местные отморозки.

Перед этим бараком, наслаждаясь видом, стоял мужчина, обнажив заляпанные кровью мечи.

— Ты долго, — сказал он, не оборачиваясь.

— Я нашёл Стелларис, — глухо отозвался Рей.

— Я говорил, что лучше тебе не видеть, иначе подобные картины будут преследовать тебя ещё очень долго. А теперь…

Они повернулись к лагерю, который в одно мгновение вместо того, чтоб сдерживать внутри людей, пытался сдержать нарушителей снаружи. В их сторону полетели стрелы и копья. Мужчина создал довольно большой щит, за которым и укрылся. Рей в свою очередь нырнул за его спину. По металлу пробежала барабанная дробь.

— После вас, — хищно улыбнулся мужчина, убирая щит, когда дождь стрел закончился.

— Без проблем, — усмехнувшись, ответил Рей.

Потому что сейчас они были охотниками. И их охота только начиналась. На какой-то момент они стали союзниками как старые добрые времена. Этот факт тронул давно забытые и запылившиеся клавиши в душе мужчины, запуская процесс. Возможно именно это дало ему силу…

Рей поднял аннигилятор и выстрелил. Всего три процента и забор выбило к чертям. Луч пролетел дальше, врезавшись в вышку посредине и обрушив её, врезавшись в стену за ней и разнеся ту в щепки. Он улетел в лес, разнеся ещё несколько деревьев и только потом исчезнув.

Уже к выбегающим из-за ворот подонкам, обнажив мечи, вышел мужчина. Он — не его ученица, и ему такое жалкое количество было не страшно. Пусть идут против него сотни, его рука не дрогнет. Его ничто не остановит, потому, что теперь им правило лишь желание отомстить. И он был готов убить ещё больше, он был готов уничтожить всю страну в одиночку, если бы это вернуло ему тех, кто ему дорог. Но то было невозможно.

Мужчине пришлось обойтись тем, что было.

Он врезался в толпу подобно топору в дерево. И были там, кто был повинен в смерти его ученицы, и те, кто был повинен в смерти его дочери. И просто те, кто нёс в этот мир боль. Все они пали под его мечами. Он проложил кровавый путь через толпу, в которую врезался уже и Рей.

Они не давали никому уйти, вырезая всех. Кто-то пытался бежать, кто-то прятаться, но они находили каждого, словно гончие, выслеживающие кроликов. Толпа, что вскочила им на встречу у входа, была вырезана за несколько минут.

Люди, что недавно стали рабами, выходили из бараков на шум, уставшие, побитые, измождённые. Они смотрели как люди, что похожие на монстров, уничтожали перед собой всех. Каждого работорговца, кого они могли только достать. И никто от них не смог уйти. Потому что охотники никого не отпускают.

Это безумие продолжалось около десяти минут, пока в форте не осталось не единого работорговца. Мужчина методично заходил в каждый дом, где лишал жизни любого подонка, вне зависимости, просил тот пощады или нет. Потому, что они так же не проявили жалости к своим жертвам.

И стоя посреди трупов, Рей удовлетворённо оглянулся.

Он отключил «систему» за ненадобностью. Он свершил своё маленькое правосудие. Свершил справедливость, принеся вновь смерть и разрушение. Потому, что такие как он больше ничего не умеют. Оружие не может принести жизнь, оно может лишь её отнять, потому, что создавалось с этой целью.

Взглядом среди толпы одноликих и серых людей он нашёл Воса. Избитый, хромающий, но несломленный, с какой-то невидимой силой внутри. Он выделялся из всех. И он так же смотрел на Рея, словно не мог поверить в то, что видел.

И он не мог. Потому, что он видел не Рея, не парня, что был тих и спокоен, иногда отпуская редкие скромные фразы. Вос видел убийцу, заляпанного кровью, чей мир был войной и для кого не существовало ничего кроме убийства. Это был не бой, это было избиение. Вос видел, что у тех не было ни единого шанса. Он не сочувствовал им, однако внутри него самого зародился страх уже по отношению к Рею.

Рей быстро махнул ему рукой нему и направился к выходу, не желая терять ни минуты, потому что именно этих минут могло не хватить Стелларис. Он молча вышел из форта, зная, что Вос пойдёт за ним.

И тот пошёл. Вос бросился за ним по трупам и грязи, пропитанной кровью, подхватив по дороге меч на случай, если кто-то здесь остался… Но никого ни Рей, ни мужчина не оставили.

Когда Вос выскочил через переломанные ворота, где всё было завалено телами работорговцев, он увидел, как Рей из барака выносит тело.

— Стелларис… это…

Не может быть. Вот что он хотел сказать, хотя сразу же узнал её по волосам, которые безжизненно отдавали сединой. Потому что её теперь можно было узнать только по ним.

Он бросился к Рею, еле удерживая крик, когда увидел свою любовь. Её было не узнать.

Рей аккуратно положил её хрупкое изувеченное тело на землю, сбросив рядом сумку. Вос рухнул на колени у её головы, нежно поглаживая пальцами её опухшее окровавленное лицо, на котором не оставалось ни единого живого места.

— Вос… — её переломанные пальцы потянулись к его лицу, желая коснуться того, кто подарил ей на мгновение сказку, о которых она так много читала.

Вос подхватил её руку и аккуратно прижал к лицу, молча пуская слёзы. Он не станет плакать в слух. Не станет расстраивать её потому, что она знала его как сильного человека. Он не хотел, чтоб перед смертью ей было больно.

— Это я… я здесь, — сказал он твёрдым голосом.

Её губы искривились, лопнули, стали истекать кровью.

— Обманфик… Не хофешь растраифать меня… слефами…

— Я не плачу, это всё морось, — пошутил он.

Если бы она могла, если бы её лицевые нервы не были бы повреждены после долгих избиений, когда она отказалась делать то, что от неё требовали, Стелларис бы засмеялась. Потому, что этот человек всегда испускал какую-то весёлую ауру, что действовала на неё.

— Прости меня… Если бы я тогда не ушёл, если бы меня тогда не схватили, то тебе бы не пришлось искать меня и этого…

Последние слова он не договорил, проглатывая комок рыданий.