Кирико Кири - Охотник на ведьм и земли падших

— Я бы придумал… — уже не так уверенно начал Муромец, но Лилит его перебила.

— Что именно? Рассказал бы Калипсо об этом? Ты знаешь, что она ещё при его появлении в том мире желала его смерти. И всё из-за того, что раса истинных ведьм стала сильнее после того, как появилась старшая ведьма. И она не хочет уступать главенство другим расам. Она бы начала против него операцию. Ты знаешь, чем бы это закончилось? Горы трупов в лучшем случае. Он бы утащил нас в ад за собой. Ну кроме тебя, конечно.

— Этого бы не случилось, — уверенно заявил он.

— Ты плохо знаешь Калипсо? — изогнула она бровь. — Она хитрая стерва, что пытается уничтожить угрозу сразу, как та появится на горизонте. Иногда это полезно, но сейчас это могло бы создать нам врага.

— Хочешь сказать, что скрывать его было отличнейшим решение? — спросил Муромец.

— Верно. Он жил своей жизнью, никого не трогал до поры до времени и даже женился, судя по всему, на ведьме.

— Женился? — У Муромца поползли брови вверх. — На ком?

— Адалхеидис Шатен Дер Дункехайт. Слышал же про особняк?

Муромец был действительно удивлён. Оказывается, его пострел везде поспел. Да, иногда до него долго доходило, и Муромец не мог похвастаться такой же догадливостью что была у Лилит, однако здесь он схватил всё сразу. Начиная от того, что вдруг все ведьмы умерли, до того, почему шахты перешли в её собственность.

— И ты его отпустила? — воскликнул он.

— Не думаю, что там имело место быть какое-то преступление. К тому же, ни одного доказательства против него, ни одного показания против него. Скорее разборки внутри семьи, где им не повезло быть противниками Рея, которого привлекла Адель, и которая теперь захаживает к нему и порхает тут как одурелая.

— Влюбилась? — как-то странно покосился Муромец.

— Ну или испытывает к нему какие-то чувства, — пожала она плечами. — Хотя возможно это ради детей.

— И даже после этого ты не взяла его в оборот?

— А какие доказательства против него? Или ты просто так бы заявился к нему? А ты не думал, что своими активными действиями ты бы мог заставить его напугаться и наделать глупостей?

— Это не помешало тебе его использовать в своих целях, — заметил он.

— Но я его не подталкивала к действиям, — парировала Лилит. — Я сказала то, что знаю. Сказала, что его никто не тронет. И лишь попросила взамен небольшую услугу. А ты бы что сделал? Пришёл к нему и сказал: ты виновен, мы тебя посадим? Подтолкнул его к сопротивлению? И вообще с чего вдруг такая жажда с ним разобраться?

— Он опасен, — уже не так уверенно заявил он.

— До тех пор, пока ему кто-то угрожает. А сейчас Рей обычный… ну почти обычный человек, что просто живёт и никого не трогает. Все счастливы, всё тихо. Ты спрашивал, почему я тебе не сказала. Да вот именно из-за твоего желания решить проблему здесь и сейчас. Рей безобиден лишь потому, что его не трогают. Зажми его и непонятно, что может случиться. Ну ты-то должен это понимать.

— Значит предлагаешь его просто оставить?

— А он сделал что-то за что надо его наказать? — улыбнулась Лилит. — Насколько я знаю, его единственное преступление лишь то, что он охотник на ведьм.

— А то, что он натворил в том мире? — напомнил Муромец.

— Ну мы же не знаем, один и тот же это охотник или нет, — пожала она плечами. — Как и нет у нас прямых доказательств, что он вообще охотник.

Да, её доводы были убедительными. Рей ничего не сделал, что требовало бы вмешательства. Он не нарушал законов и правил. Нет не единого прямого доказательства, что Рей охотник и что именно он устроил переполох в том мире. Ведь того охотника убила Ария Темпеста. Этот же был вроде как обычным курсантом.

И что может произойти, если вдруг они решат его взять? Будет сопротивляться? Скорее всего.

Лилит права, что он неопасен только потому, что его не трогают, но что, если он решит показать всем зубы? Ведь в своём мире он так и сделал.

Вот что волновало Муромца больше всего. Они не могли знать, что на уме у Рея и тот мог просто выжидать момент. Что будет тогда?

— Я знаю, о чём ты думаешь. Но это намного лучше, чем вызвать бурю самим, — попыталась успокоить его Лилит.

— И что ты предлагаешь?

— Как только он вернётся… Если он вернётся, мы поговорим с ним. Скажем так, объясним, что всё уже знаем. Попытаемся узнать его причины и цели в этом мире, давая понять, что ему ничто не угрожает. А потом наложим магический договор, и он уже будет не опасен.

— Узнав, что мы раскрыли его, Рей может попытаться устроить то, что устроил в том мире.

— Ну вот тогда и будем его наказывать, — улыбнулась Лилит. — К тому же у нас есть ты. Кому как не тебе с ним бороться.

— Не хочу я ни с кем бороться, — отмахнулся он. — Устал я от постоянной борьбы с кем-то.

— Тогда может я смогу снять твою усталость? — плотоядно улыбнулась она.

— Нет, не сможешь, — через несколько секунд ответил Муромец и встал с дивана, который радостно заскрипел, лишившись тяжёлой ноши. — Я думаю, ты понимаешь, с какой целью я пришёл изначально.

— Лишить меня поста в совете пяти и, если придётся, силой? — улыбнулась она.

— Верно. Только твои доводы оказались сильнее. Я согласен, что мог с горяча наломать дров. Но прошу тебя, больше не скрывай от меня ничего. Не надо рушить наше взаимное доверие.

— Прости, — ответила она словно школьница, которую отчитывают.

Он вышел из комнаты, оставив Лилит одну.

Грустно. Очень грустно…

— А бурная ночь была так близка, — вздохнула она с сожалением. — Тогда, — её взгляд упал на выделенное имя, — девочка моя, будешь отрабатывать свою провинность втройне усердно.

Город начал встречать их отдельными домиками, что появлялись всё чаще и чаще по мере приближения к городу. Сначала это были обычные одинокие хибары, потом уже более ухоженные дома. Около некоторых Рей видел лодки — видимо основной источник доходов у местных была рыбная ловля. О том же говорило и количество снастей что были развешены словно паутина.

Очень скоро пошли уже улицы, созданные как раз-таки этими самыми домиками. Здесь, по щиколотку в грязи, Рей шёл, таща на себе Воса и держа за руку Стелларис, не выключая «систему» ни на секунду. На то было несколько причин.

Первая — преследование. Он хотел обнаружить их до тог, они воткнут ем стрелу в затылок. Поэтому он не ленился оглядываться назад.

Вторая — сама улица, созданная этими домами, представляла из себя жутковатое и неприятное место. И пусть на первый взгляд могло показаться, что здесь очень тихо, Рей замечал в тени домов, в окнах и дворах людей.

Их лица были… неприятными. Словно опухшими после длительных попоек, с чрезмерно большими частями лица и видом людей, которые уже давно просто существуют. У некоторых жителей лица были словно изъедены чем-то. Одни выглядели как уголовники, другие выглядели как люди, которые умом совершенно не обременены. Детей и женщин Рей вообще не увидел. Возможно в такое время их не выпускали на улицу.