Кирико Кири - Охотник на ведьм и повелительница теней

— Ты лжёшь мне в глаза, — её голос не предвещал ничего хорошего. Сейчас она ничем не отличалась от себя прежней. — Лжешь мне, и даже не краснеешь.

— Могу покраснеть, если тебе станет от этого спокойнее, — пожал плечами Рей.

— Ты не меняешься. Ты остаёшься всё таким же идиотом, который будет следовать за своими чувствами, даже если они заведут его в могилу, — вздохнула Адель.

— Это плохо?

— Ну… Мне уж это точно не повредит, — пожала она плечами. — Но твоё отсутствие ума доставит ещё море проблем. — Адель похлопала его по плечу. — Но тебе повезло, что я буду за тобой присматривать.

Ох уж это самодовольство и высокомерие, которое буквально светиться в ней. Это выглядит… мило.

Они стояли друг на против друга. Пламя бросал яркие блики на них, создавая очень странную и необычную атмосферу. Их тени играли на траве и опавших листьях дикий танец. Тёплый воздух от пожара заставил их слегка покраснеть. Обнажённая Адель и весьма помятый Рей — два человека, что выглядели непохожими на себя, такими противоположными друг другу и странными со стороны. И у обоих крутилась в голове одна мысль. Не любовь друг к другу как могли подумать другие. Такая любовь возникает только в сказках и романах. Это было желание просто найти кого-то дружественного в этом нечестном и жестоком мире. Почувствовать человеческое тепло в этом холодном и отчуждённом мире.

Он первым коснулся её приоткрытых губ своими, которые словно звали его.

Поцелуй с ней разительно отличался от поцелуя с Намбирой. Не напористый, тёплый, даже можно сказать, ласковый и медленный. Её мягкие и тёплые губы, сладковатые вкус, словно она ела фрукты. Этот тонкий, но вёрткий и нежный язычок. Это поцелуй был словно противоположность характеру Адель. Они растягивали его, каждый смакуя свои ощущения, постепенно всё ускоряя игру в кошки-мышки.

Адель положила Рею руки на плечи и медленно утянула его на землю, не разрывая поцелуй. Даже здесь, в таких мелочах Адель брала всё в свои руки. Словно боялась, что если она уступит, то перестанет быть собой. Здесь, прямо на земле, покрытой листьями и ветками, среди деревьев, около спящей Шанни, под светом гигантского костра, чьим топливом стало тщеславие семьи Адель, они медленно и верно приближались к закономерному продолжению.

Их дыхания участились и стали громкими, словно они устроили марафон. Руки Адель, лихорадочно пытались справиться с его одеждой, буквально разрывая её на нём. Она была сверху него, словно не желая быть ведомой. И когда настал момент, мир на мгновение замер. Они прервали поцелуй. Казалось, что каждый прислушивается к своим новым и относительно новым ощущениям. В её влажных, глазах Рей видел отблески пожара, словно это был её внутренний огонь.

Они смотрели друг другу в глаза, затаив дыхание.

— Я тут узнал, что мне намного больше лет, чем шестнадцать, — сказал невпопад Рей, стараясь заполнить тишину.

Адель на мгновение в удивлении уставилась на него. Но тут же на её лице появились недовольные нотки.

— Какой же ты критин. Сказать подобное в такой момент. Не что-нибудь страстное, а именно это.

— Но…

— Просто закрой свой рот, идиот.

И она заткнула его рот поцелуем, ещё более горячим чем прежний. Они наслаждались этой ночью. Сегодня каждый получил ответы, которые даже не хотел знать. Они вместе пережили многое и сейчас пришли к эпилогу всего этого. В этот момент они были единственными в этом мире.

Было в этом что-то неправильное — заниматься любовью рядом с огнём, который стал последним пристанищем для семи человек. Но эта неправильность била Адель в голову словно алкоголь, затуманивая разум и заставляя двигаться быстрее, сильнее, глубже.

Сначала медленно, но потом всё ускоряясь, Адель двигалась на нём, извиваясь, иногда прогибаясь в спине и разрывая поцелуй или наоборот, прижимаясь к Рею, словно пытаясь стать с ним единым целым. Его рука скользила по её гладкому нежному бедру, по ягодице, ощупывая и массируя её. Потом всё выше, по боку, вызывая море мурашек по телу, к её небольшой, но мягкой груди, которую он мягко сжал, ладонью почувствовав твёрдый чувствительный бугорок. Адель издала какое-то бессвязное мычание вовремя их непрекращающегося поцелуя. Это только подлило масла в его огонь желания.

Их свободные руки сцепились в замок. Их обнажённые тела были мокрыми от пота из-за жара как полыхающего огня, так и их собственного. Их собственные запахи смешивались, превращаясь в аромат любви, который чувствовался даже здесь. Они ускорялись, приближаясь к финалу. И уже на финишной прямой…

Оба заметили, что на них с широко раскрытыми глазами уставилась Шанни. Она очнулась, когда они только целовались, но решила их нее прерывать, притворившись спящей. Но услышав стоны, приоткрыла глаза, решив посмотреть, что они там творят. А потом, с каждой минутой её глаза открывались всё шире и шире вместе с её ртом.

Эта до ужаса неловка и немая сцена произошла, когда они уже достигли своей кульминации, когда остановиться уже было нельзя. Но неловкость и стыд тут же сменили другие чувства. Сторонний наблюдатель только раззадорил их, заставляя чувствовать обоих, что они делают что-то неправильно и некрасивое. И под её ошарашенным взглядом маленького ребёнка (только подумать, этой детине двадцать пять лет) их страстный горячий секс подошёл к своему бурном финалу, заставив Адель выгнуться дугой, выпустить своё единственное крыло и издать какой-то странный, похожий на громкое гортанное мурлыканье, звук. Под конец слияния двух разгорячённых душ превратилась из эротической картины в историю для анекдота.

Не надо, наверное, говорить, что сразу после этого Адель дала Шанни конкретно просраться.

***

Я молча выслушала всё, что сказал Агустин. Его слова… Они просто не укладывались у меня в голове. Потому, что я не хотела верить в это, просто не хотела.

— Ну так что? Тебя это устроит? — Агустин вопросительно посмотрел на меня.

Сейчас он принёс мне новости. Я не знаю, почему Агустин так долго тянул, но он принёс их. Я попросила раздобыть любую информацию, которая может выглядеть странной и подозрительной в обмен на свои услуги. Агустин был удивлён, но не задавал вопросов, так как получил то, чего хотел. И вот он приходит и говорит мне это. Не что-то, а именно это, словно определил, чего я хочу и боюсь услышать.

Слух об Адель и Рее, а ещё его небольшое наблюдение.

Я, Ария, никогда не ошибаюсь. По крайней мере я так себе говорю, но сейчас мне кажется, что я тут единственная, кто смотрит на всё не так. Словно я единственная, кто ошибается во всём.

То, что рассказал Агустин дало слишком много пищи для размышления. Но что это для меня? Я и не с таким справлялась. Теперь лишь стоит понять, в каком направлении двигаться. Что, как и где сделать, чтоб выяснить ещё больше. Стоит мне об этом подумать, как сердце кровью обливается. Ведь та, которой я безоговорочно доверяла, с которой дружила с детства и мылась в одной ванне кое-что скрывала от меня. Она обманывала меня.