Терри Пратчетт - Последний континент [litres]

– Проклятье, да во все это! – воскликнул кенгуру. – Тебе нужны определения? Хочешь, называй это чертовским многомерным шарниром локализованного фазового пространства. Или просто песней.

Ринсвинд пожал плечами.

– Не буду спорить, я приложил руку к тому, чтобы отправить на тот свет нескольких пауков, – сказал он. – Но у меня не было выбора: либо я, либо они. Сам подумай, когда тебе прямо в лицо внезапно сигает такая тварь…

– Ты изменил историю.

– Не преувеличивай. Парой пауков больше, парой меньше – это ничего особенно не меняет. Представляешь, некоторые из этих гадов используют свою паутину как резинку: ты только слышишь «чпок», а в следующую секунду…

– Я говорю не о той истории, которая начинается сейчас, я говорю о прошлом, о той истории, что уже случилась.

– Я изменил события, которые произошли давным-давно?

– Точняк.

– Одним своим появлением я изменил то, что давным-давно случилось?

– Во-во. Вишь ли, время, вопреки твоим привычным представлениям, течет вовсе не по прямой…

– А я никогда так и не считал. Сам совершил виток-другой, поэтому я…

Кенгуру широко повел лапой, словно охватывая жестом весь мир.

– Дело не только в том, что события в будущем способны влиять на события в прошлом, – сказал он. – То, что не произошло, но могло произойти, тоже способно… влиять на то, что уже произошло. Более того, есть такие события, которые произошли, но которых не должно было происходить. Как правило, такие события удаляют, но даже они оставляют после себя… назовем их тенями во времени, которые влияют на то, что происходит сейчас. Скажу тебе по секрету, друг, – кенгуру многозначительно повел ушами, – сейчас все держится просто-напросто на соплях. Никто так и не удосужился навести порядок. Всякий раз поражаюсь, когда вслед за сегодня все-таки наступает завтра. Правда-правда.

– Вот и я поражаюсь, – кивнул Ринсвинд. – О, если бы ты знал, как я поражаюсь!

– Значит, будь спок, да?

– Пожалуй, оставлю немного варенья на потом, – пробормотал Ринсвинд. – И все-таки… почему я?

Кенгуру почесал нос.

– Ну, как говорится: если не ты, то кто?

– И что от меня требуется?

– Повернуть мир.

– Но чем я его буду поворачивать? Специальным ключом?

– Может, и ключом. Смотря как все сложится.

Ринсвинд снова оглянулся на образцы наскальной живописи. Несколько недель назад их здесь не было, а потом внезапно оказалось, что они были тут всегда.

Множество фигурок. Фигурки с длинными палками в руках. Фигурки в длинных балахонах. Художник отлично справился с задачей, изобразив нечто странное, неведомое. Дабы устранить последнюю тень сомнения, достаточно было взглянуть на штуковины, красующиеся у фигурок на головах.

– Во-во. Мы называем их Остроголовыми , – сказал кенгуру.

– Похоже, рыба у него ловится, – буркнул главный философ. – Значит, явится весь из себя гордый и будет пилить нас, почему лодка еще не готова.

Декан как раз заканчивал выцарапывать на скале чертеж.

– По идее, построить лодку легче легкого, – откликнулся он. – Лодки строят даже люди, что протыкают себе носы всякими косточками. Мы же конечный продукт тысячелетий просвещения. Неужели нам не по силам будет построить какую-то жалкую лодку?

– Совершенно согласен с тобой, декан.

– Надо всего лишь прочесать остров и найти книжку, озаглавленную, к примеру, «Как сделать лодку. Практическое пособие для начинающих».

– Очень правильная мысль. А дальше плыви себе не хочу. Ха-ха.

Главный философ поднял глаза и судорожно сглотнул. В тенечке неподалеку, на бревне, восседала, обмахиваясь большим листом, госпожа Герпес.

Это зрелище что-то всколыхнуло в главном философе. Он не знал, что именно, но некоторые детали – например, сопровождающий движения домоправительницы волнующий скрип – заставляли его сердце тоже скрипеть и биться быстрее.

– Главный философ, с тобой все в порядке? У тебя такой вид, точно ты перегрелся.

– Нет, нет, мне просто чуть-чуть… тепловато, декан.

Главный философ ослабил воротничок и перевел взгляд на декана. Тот смотрел куда-то мимо него.

– Ага, эти уже тут как тут, – скривился декан.

По пляжу вереницей тащились волшебники. Одно из преимуществ волшебного балахона заключается в возможности использования его в качестве фартука, и сейчас фасад заведующего кафедрой беспредметных изысканий выдавался больше обычного.

– Нашли еду? – поинтересовался главный философ.

– Э-э… Вроде да.

– Фрукты и орехи, надо полагать, – проворчал декан.

– Гм-м… Да и опять-таки нет, – отозвался профессор современного руносложения. – Гм-м… Весьма забавно…

Заведующий кафедрой беспредметных изысканий вывалил добычу на песок. Это оказались кокосовые орехи, всякие другие орехи, а также разнообразные узловато-волосатые фрукты.

– Довольно примитивная еда, – заметил декан. – И к тому же, вероятно, ядовитая.

– Ну, казначей ел так, что за ушами трещало. Будто последний день живет, – сообщил профессор современного руносложения.

Казначей сыто рыгнул.

– Это еще ничего не значит. Посмотрим на него завтра, – пожал плечами декан. – Да что с вами такое? Вы все время переглядываетесь.

– Мы… мы и сами кое-что попробовали, декан, – признался профессор современного руносложения.

– А-а, вижу, наши собиратели вернулись! – оглушительно поприветствовал Чудакулли. Широко шагая, он помахивал леской, на которой висели три рыбины. – Ничего похожего на картошку вам не попадалось?

– Думаю, вы нам не поверите, – уныло пробормотал профессор современного руносложения. – Решите, что мы над вами смеемся.

– О чем это ты? – не понял декан. – Как по мне, то, что вы собрали, выглядит совсем не смешно.

Заведующий кафедрой беспредметных изысканий испустил тяжкий вздох.

– Попробуй какой-нибудь кокос, – сказал он.

– Они что, взрываются?

– Нет-нет, ничего такого.

Декан выудил из груды добычи орех, смерил его подозрительным взглядом и стукнул кокосом по камню. Скорлупа раскололась на две абсолютно равные половинки.

Но никакого молока. Коричневого цвета скорлупа была набита мягкими белыми волокнами.

Чудакулли принюхался к странному содержимому.

– Я не верю, – сказал он. – Это противоестественно.

– А что такого? – возразил декан. – Кокос, полный кокоса. Что тут странного?

Аркканцлер отколупнул от кокоса кусочек и вручил декану. На ощупь скорлупа оказалась мягкой и слегка крошилась.

Декан попробовал кокос.

– Шоколад? – ошеломленно произнес он.

Чудакулли кивнул.

– Судя по вкусу, молочный. С начинкой из кокосового крема.

– Такофа не пыфает, – произнес с набитым ртом декан.

– Тогда выплюнь.

– Пожалуй, не помешает еще немного попробовать, – глотая, отозвался декан. – Дух исследования, понимаешь ли.