Терри Пратчетт - Последний континент [litres]

Главный философ шляпой смахнул с камня несуществующую пылинку.

– Ну вот, госпожа Герпес, все и готово…

Домоправительница нахмурилась.

– Но прислюге не положено усаживаться за сьтол вмесьте с господами…

– Прошу вас, не стесняйтесь, – любезно предложил Чудакулли.

– Благодарю, но мне неловько. Кажьдый дольжен знать свое место, – ответила госпожа Герпес. – Надеюсь, йа свое знаю. Иначе как мне потом сьмотреть вам в глаза?

Лицо Чудакулли на мгновение лишилось всякого выражения, а затем он вполголоса предложил:

– Собрание преподавательского состава, господа?

Отбежав по пляжу чуть в сторону, волшебники опять сбились в плотную кучку.

– И что нам делать?

– Полагаю, весьма похвальное поведение с ее стороны. В конце концов, ее мир, так сказать, Под Лестницей.

– Это, разумеется, так, но здесь, на острове, я что-то не вижу лестниц.

– Может, построить пару-тройку?

– И мы прогоним бедняжку? Чтобы она сидела где-то одна-одинешенька?

– Чтобы сделать этот стол, мы угрохали массу времени!

– Кстати, аркканцлер, вы ничего странного в древесине не заметили?

– Как по мне, так самая обычная древесина, Тупс. Ветки, стволы, черта в ступе.

– Это и странно, поскольку…

– Все очень просто, Чудакулли. Полагаю, мы, благородные господа, знаем, как обращаться с женщиной…

– С дамой .

– Позволю себе заметить, твой сарказм был излишен, декан, – нахмурился Чудакулли. – Что ж, как говорят в Клатче, если пророк Урн не идет к горе, то гора идет к пророку Урну.

Аркканцлер сделал паузу. Он знал своих волшебников.

– Насколько мне известно, так говорят в Омнии… – начал было Думминг.

Чудакулли отмахнулся.

– Это все детали, главное – суть.

Именно поэтому госпожа Герпес обедала в полном одиночестве за столом, а волшебники разложили костерок поодаль, и время от времени кто-нибудь подносил домоправительнице наиболее изысканные из даров природы.

Уже было ясно, что на этом острове недоедание им не грозит. Скорее следовало ожидать приступов диспепсии и подагры.

Главным блюдом была рыба. Напряженные поиски деревьев с котлетами и бифштексами не увенчались успехом, зато были обнаружены обычные фруктовые деревья, один макаронный куст и что-то вроде квашеного моха с горчичным привкусом, а также, к превеликому отвращению Чудакулли, похожее на ананас растение, под кожурой которого оказался сливовый пудинг.

– Совершенно очевидно, что на самом деле это вовсе не сливовый пудинг, – запротестовал аркканцлер. – Нам просто кажется, что это сливовый пудинг, потому что у него вкус в точности как у… сливового пудинга… – Его голос постепенно затих.

– Но в нем есть и сливы, и смуродина, – заметил главный философ. – Будь так любезен, передай горчичный мох.

– Да нет же! Нам только кажется , что они выглядят как смуродина и сливы, однако же…

– А еще нам кажется, что вкус у них точь-в-точь как у смуродины и слив, – жуя, возразил главный философ. – Послушай, аркканцлер, здесь нет никакой тайны. Очевидно, до нас тут побывали другие волшебники. Все, что мы видим, – результат самых заурядных магических действий. Возможно, это экспериментировал наш пропавший географ. А может, это чудовство. Взять, к примеру, сигаретный куст – по сравнению с тем, что творили в старые добрые времена, это сущая ерунда. Чудеснику создать такой вот куст все равно что кружечку пива опрокинуть!

– Кстати о кружечке пива… – Декан помахал рукой. – Кто-нибудь, передайте ром.

– Госпожа Герпес не одобряет употребление горячительных напитков, – сказал главный философ.

Декан бросил взгляд на домоправительницу. Госпожа Герпес элегантно ела банан – фокус не из простых.

Декан поставил кокосовую скорлупу на стол.

– Ну, она… Но я… Я вообще не понимаю… Одним словом, к черту все, больше тут ничего не скажешь.

– И грубые выражения она тоже не одобряет, – сообщил профессор современного руносложения.

– Голосую за то, чтобы прихватить с собой нескольких местных пчел, – заявил заведующий кафедрой беспредметных изысканий. – Чудесные создания. Такие утонченные. Не то что наши машины по производству меда. Все просто и удобно. Вот тебе замечательные маленькие контейнеры с медом: протягиваешь руку – и наслаждаешься жизнью!

– Прежде чем съесть, она так медленно, медленно снимает кожуру… О боги…

– Эй, главный философ, ты там как? Случаем, не перегрелся?

– Что? А? М-м-м? Нет, ничего. Да. Пчелы. Замечательные создания.

Волшебники дружно посмотрели на двух местных пчел, круживших в сумерках вокруг цветущего куста. За каждой пчелой тянулся черный дымовой след.

– Ишь, дымят, что твои фейерверки, – заметил аркканцлер. – Поразительно.

– Эти башмаки – ну, помните, там, под кустом? – все-таки они вселяют в меня тревогу, – сказал главный философ. – Такое впечатление, что человека из них взяли и выдернули.

– О чем ты? Это крохотный необитаемый остров, – успокоил его Чудакулли. – Нам попадались только птицы, мелкие писклявые твари да тучи насекомых. На островках, через которые камень легко перебросить, свирепые звери не водятся. Просто географ… проявил некоторую беззаботность. Да и жарковато здесь для башмаков…

– И куда он тогда подевался?

– Ха! Наверное, прячется где-нибудь, – предположил декан. – Со стыда. Держать в кабинете такой вот солнечный островок противоречит всем университетским правилам.

– В самом деле? – удивился Думминг. – Первый раз слышу. И давно этот закон действует?

– С тех самых пор, как я начал проводить ночи в вымороженной спальне, – мрачно ответил декан. – Передай, пожалуйста, вон тот хлебный пудинг.

– У-ук.

Библиотекарь восседал за кучей фруктов. Раньше он ни на секунду не усомнился бы в идеальности своей дислокации, однако сейчас даже бананы вселяли в него тревогу. Вызывали ощущение неправильности . Перед ним были и длинные желтые бананы, и бананы, больше смахивающие на огрызки, и красные бананы, и толстые коричневые…

Он перевел взгляд на остатки рыбы. Вот большая серебристая, а вот жирная красная, и маленькая серая, и плоская, похожая на камбалу…

– Очевидно, судьба занесла сюда какого-то чудесника, и он решил сделать остров чуть более уютным.

Главный философ говорил, но его голос звучал как будто издалека. А библиотекарь тем временем перечислял про себя.

Растения – сливовый пудинг, горчичный мох, шоколадный кокос… Он повернулся, чтобы оглядеть деревья. Теперь, поняв, что надо искать, он сразу осознал, что искомого нигде не видно.

Опустившись на костяшки, библиотекарь затрусил к береговой линии. Главный философ умолк на полуслове. Волшебники в молчании следили за библиотекарем, рывшимся в грудах ракушек. Вскоре он вернулся с горстью морских раковин и победоносно вывалил добычу перед аркканцлером.