Терри Пратчетт - Последний континент [litres]

Опираясь друг на друга и раскачиваясь из стороны в сторону, фигуры двинулись на волшебников.

Затем одна фигура произнесла очень тихое «У-ук» и упала мордой вниз.

Другая же мутным взглядом обвела двух аркканцлеров и отдала честь. И поморщилась, когда с пальцев сорвалась искра и угодила фигуре прямо в ухо.

– Э-э. Рядовой Ринсвинд прибыл, – доложилась тлеющая шляпа.

– И где, хотелось бы знать, был ты , пока мы тут спасали мир? – осведомился Чудакулли.

Ринсвинд очень медленно осмотрелся по сторонам.

По его бороде время от времени пробегали потрескивающие синие искорки.

– Что ж, все прошло более чем неплохо. Принимая во внимание обстоятельства, – сказал он и рухнул в лужу.

Дождь лил. И лил. А потом снова лил. Облака толпились вокруг континента, точно чартерные рейсы, у которых разом позаканчивалось топливо. Они проскальзывали без очереди и выплескивали всю содержащуюся внутри воду на иссушенную землю. В общем, воды было хоть залейся.

Самые настоящие водопады сходили с горных склонов и вычищали древние заросшие речные русла. Крошечные креветки особого подвида, чей миниатюрный мирок уже много тысяч лет ограничивался ямкой под камнем, целыми семействами переезжали в озера, которые расширялись буквально на глазах. Сначала переселенцев было чуть меньше тысячи. На следующий день их число существенно увеличилось. Но даже если бы креветки умели считать, им все равно было некогда заниматься подобной ерундой.

Очутившись на новых территориях, неожиданно столь богатых всякими вкусностями и полезностями, некоторые рыбы решили испробовать бессолевую диету. Мангровые деревья приступили к берегоукрепляющему завоеванию новых грязевых угодий.

А дождь все лил.

И лил.

А потом снова лил.

Прошло несколько дней.

Корабль мягко покачивался у доков. Взбаламученная вода была красной от еще не осевшей глины, время от времени на поверхность всплывал то листик, то прутик.

– Неделя-две до Фиглифьорда – и мы практически дома, – произнес Чудакулли.

– Во всяком случае, на нужном континенте, – уточнил декан.

– Весьма интересный отпуск у нас получился. И к тому же довольно долгий, – заметил профессор современного руносложения.

– Наверное, самый долгий из всех, которые были, – добавил Думминг. – Госпоже Герпес понравилась каюта?

– Лично я готов обосноваться в трюме, – преданно заявил главный философ.

– Скорее у самого днища, – уточнил Думминг. – Трюм как таковой забит до отказа. Опалами, пивом, овцами, шерстью и бананами.

– А где библиотекарь? – полюбопытствовал Чудакулли.

– В трюме, аркканцлер.

– Н-да, пожалуй, глупо с моей стороны было спрашивать. И все же приятно видеть его в старом, знакомом облике.

– Может, это молния поспособствовала? Он сейчас такой живчик стал…

А Ринсвинд сидел в доке на верном Сундуке.

Было такое ощущение, будто что-то еще обязательно должно произойти. Когда ничего не происходит – хуже этого нет, потому что потом все ка-ак навалится! Непонятно почему, но так уж устроена жизнь.

Через месяц или около того можно было бы вновь очутиться в Университете, в библиотеке, чтобы – о блаженство! – день за днем тупо и монотонно, прерываясь лишь на краткие периоды скуки, перекладывать книги с одной полки на другую. Он жаждал этого, мечтал об этом. Каждая не потраченная тобой минута – это зря потраченная тобой минута. Яркие переживания? Пусть они случаются с кем-нибудь еще.

Ринсвинд наблюдал, как купцы нагружают корабль товарами. Судно уже изрядно осело: мир с нетерпением ждал, когда в него хлынут иксианские товары. Вернется судно, разумеется, налегке: трудно, черт возьми, представить себе товар, который, черт возьми, стоило бы сюда импортировать, потому что он, черт возьми, якобы лучше того, что, черт возьми, производится на ИксИксИксИксе.

А еще на причале толпились пассажиры, которым не терпелось увидеть остальной мир, – по большей части это была молодежь.

– Эй, а ты, случаем, не из этих, не из иностранных волшебников?

Говорящий оказался юношей с большим рюкзаком за плечами. Сверху к рюкзаку был примотан свернутый матрас. И похоже, этот юноша был стихийным лидером группки столь же перегруженных вещами людей с открытыми широкими лицами и слегка обеспокоенными глазами.

– А что, заметно? – отозвался Ринсвинд. – Э-э… Тебе что-то надо?

– Ты не в курсе, в Фиглифьорде какую телегу купить можно будет?

– Думаю, без проблем.

– Просто я, Клив, Ширл и Герлин хотели купить телегу и намылиться прямиком в… – Он оглянулся.

– В Анк-Морпорк, – подсказала Ширл.

– Во-во, а там мы ее загоним, отыщем какую работенку, понимаш, осмотримся… ну, понимаш? Каково тебе, а?

Ринсвинд окинул взглядом компанию. С тех пор как изобрели навозного жука (а это, по сути дела, произошло не так уж и давно), ни одно живое существо не могло поднять такой же по отношению к собственному весу груз. Но сегодня навозный жук был раз и навсегда посрамлен.

– Зыкински, – кивнул он. – Первый раз слышу такой клевый план.

– Будь спок!

– Вот только… э-э…

– Шо такое, друг?

– Не мог бы ты перестать насвистывать эту песенку? Это была всего лишь овца, и, кроме того, я ее совсем не крал…

Кто-то тронул его за плечо. Найлетта. Рядом, улыбаясь, стояли Летиция и Дорогуша. Было десять утра, но все девушки до одной надели усыпанные блестками вечерние платья.

– Не унывай, – сказала Найлетта, усаживаясь рядом. – Мы вот подумали… Одним словом, пришли сказать тебе спасибо и все такое. Летиция и Дорогуша входят в долю, и скоро мы заново откроем пивоварню.

Ринсвинд посмотрел на девушку.

– В меня столько швырялись пивом, поневоле начнешь в нем разбираться, – улыбнулась Летиция. – Хотя мне кажется, что стоит придать ему более привлекательный цвет. А то он… – Она раздраженно взмахнула большой рукой. Кольца зазвенели. – …Агрессивно мужской .

– Розовый отлично подошел бы, – предложил Ринсвинд. – И можно добавить маринованный лук на палочке.

– Чертовски блестящая идея! – В восторге Дорогуша с такой силой хлопнула его по спине, что шляпа свалилась Ринсвинду на самые глаза.

– А может, тебе остаться? – предложила Найлетта. – У тебя столько отличных идей.

Обдумав это соблазнительное предложение, Ринсвинд покачал головой.

– Спасибо, конечно, но, пожалуй, лучше держаться того, что у меня лучше всего получается.

– Но все говорят, что в магии ты ни бум-бум! – воскликнула Найлетта.

– Э-э… Совершенно верно, быть ни бум-бум в магии – это как раз то, что у меня получается лучше всего, – согласился Ринсвинд. – Но все равно спасибо.

– Что ж, в таком случае дай поцеловать тебя крепким, сочным прощальным поцелуем.