Марина Дяченко - Ведьмин зов [сборник litres]

Мотоциклисты выгружали из внедорожников канистры с топливом и вязанки дров – натуральных, собранных в лесу. Не хотелось бы, чтобы они в деталях подражали тому ролику, тоскливо подумала Ивга. Холодно… И очень мерзко.

Они совещались – по-видимому, ровно о том, о чем она подумала. О деталях. Тридцать лет назад они, конечно, соблюли бы канон даже на снегу, но с тех пор присмирели. Они совещались и, кажется, ссорились, а Ивга думала: жив ли Мартин. И где сейчас Эгле.

Эти люди демонстрировали друг другу готовность, цинизм, жестокость. Но видно было, что публичных казней они до сих пор не устраивали. До сегодняшнего утра. Ивга поглядывала в сторону байкера с двустволкой: его, кажется, легко было спровоцировать. Пиф-паф, нарваться на выстрел в упор.

Лысый будто почувствовал ее намерение. Вдвоем с кем-то еще они взяли ее под локти, потащили к сосне у дороги, завели руки назад и защелкнули на запястьях наручники.

Туман в ее голове рассеялся. Теперь она не могла понять, как здесь оказалась. Как завела сама себя в глухой кошмарный угол. Слишком спокойно жила, слишком привыкла к безопасному миру, в котором «дорогая госпожа Старж» была уважаема и ценима, как императрица. Что за изломанные пути, что за старая, не до конца осознанная вина, что за стремление к саморазрушению? К искуплению – чего?!

Разгрузив дрова, они отогнали подальше свои машины, покосившийся «Кузнечик» так и остался стоять на обочине. Пыхтя, они обложили ее вязанками – при этом, кажется, избегали смотреть друг на друга. Потом один вытащил видеокамеру.

– Прикрыли рожи, – сказал другой.

Они поспешно натянули кто мотоциклетный шлем, кто матерчатую маску с прорезями для глаз и рта, кто шарф почти до бровей.

– Номера в кадр не войдут? – спросил один из мотоциклистов, очень молодой. Ивга вдруг поняла, что это сын Васила Заяца, Менеджера. Сын. Семейный подряд. А не было ли юных ведьм в их семье?!

– Номера потом замажем, – сказал оператор.

– Васил, – сказала Ивга. – Если девочка рождается ведьмой, это не ее выбор, ты же помнишь?

– Заткнись!

Они облили дрова бензином. Остановились вокруг, тяжело дыша. Один из них приколол Ивге на куртку бумажный листок с надписью «Новая Инквизиция».

– Ты зло, ты грязь, – сказал юноша глухо, из-под шлема. Ему было не больше двадцати.

– Твоя сестра ни в чем не виновата, – сказала Ивга.

– Заклейте ей рот! – заорали несколько голосов.

– Зачем вы делаете это с собой?! Вы же люди, зачем вы так себя калечите? Вы себя уродуете, вам еще не поздно сейчас остановиться!

Васил Заяц поджег самодельный факел. Воздух, и без того провонявший дымом, сделался еще зловоннее. Они передавали огонь от одного к другому, теперь факелов было восемь. Оператор снимал с плеча, умело и не без фантазии: прежде, наверное, он снимал свадьбы и детские праздники.

– Наказание будет тяжелым, – с дрожью в голосе сказал Лысый, которого раньше звали Пек Груздь.

Ивга напрягла спину и плечи, пытаясь вырвать из камня полувековую сосну; факелы одновременно поднялись, одновременно опустились, дрова занялись во всех сторон…

Порыв урагана сорвал языки пламени, как срывают тряпки с крюка. Факелы и едва занявшиеся дрова залились дымом и погасли. Новый удар ветра разметал дрова и подхватил людей, подбросил, завертел, швырнул на дорогу, в то время как видеокамера продолжала кружить, как осенний лист. Вихрь потащил машины, перевернул, опрокинул. Пыль и пепел закрыли небо; вокруг летали вырванные с корнем кусты, камни, ветки, охотничьи ружья. Люди цеплялись друг за друга, пытаясь удержаться, и орали в голос, заглушая вой ветра. Их тащило то волоком, то поднимало над землей и роняло снова, и наконец швырнуло метрах в пятидесяти от сосны, посреди дороги. По-прежнему воя, они кинулись к машинам и покореженным мотоциклам, насилу завели один внедорожник, набились внутрь и укатили, истерически ревя мотором. Остались в живых. Повезло.

Рядом была ведьма. Может, та, что подожгла лес. Может, та, что когда-то приходила к Ивге в парке; сейчас она позовет меня пройти мой путь, подумала Ивга в ужасе. Именно сейчас я не сумею отказаться. Лучше бы костер.

Наручники за ее спиной щелкнули, освобождая руки. Ивга чуть не упала. Ведьма подставила плечо, подала ей руку, и только тогда Ивга увидела ее лицо.

В ослепительно-синем небе летели в хороводе, по широкой спирали, девушки в ярких платьях, но единственная фигура оставалась неподвижной: женщина на вершине холма. Солнце сверкало в ее волосах. Мартин посмотрел на нее – и перевел взгляд на обнаженную девушку перед ним:

– С дороги.

Лицо Эгле дрогнуло, исказилось – сквозь него проступило лицо седой всклокоченной старухи с носом, нависающим над губами:

– Да будь ты проклят!

Мартин поднял кинжал. Старуха попятилась; в ее глазах появился страх: она боялась его, как никого в своей долгой жизни.

– Нет. – Она выставила перед собой трясущиеся ладони. – Только не Великая Мать. Давай торговаться, брат. Чего еще ты хочешь?!

Мартин пошел прямо на нее; она завыла, взвилась в воздух и заметалась, как тяжелая птица, над его головой:

– Я вижу твою судьбу! Кружить в темноте вечно, носиться забытым, проклятым, даже имя твое будет стерто! Палач!

Мартин посмотрел на вершину холма, прикидывая, сколько еще осталось идти.

– Я не могла… – хрипло начала Эгле Север.

У Ивги подкосились ноги, она уселась бы на дорогу, если бы Эгле ее не поддержала.

– Я не могла им этого позволить, – тверже проговорила Эгле. – Я прошла обряд. Все как вы говорили. Спираль на камне. Эхо задает загадки. Поют голоса. Я прошла чистую инициацию.

Над дорогой появился вертолет. Эгле щелкнула пальцами над головой, будто собираясь танцевать. Вертолет сделался полупрозрачным и неслышным, как отражение на толстом стекле. Эгле тихо засмеялась:

– Как они летали, а? Как они орали! Я могу ломать сосны, как спички. Я могу снять с неба этот вертолет, но пока достаточно, что он нас не видит…

– Что же я наделала? – прошептала Ивга. Перед глазами у нее было черно.

– Ивга, все хорошо! Все просто прекрасно, у нас получилось! – Эгле хохотала в эйфории. – Теперь все будет по-другому! Мир будет другим, но сперва нам надо в Вижну! Немедленно в Вижну, я спасу Мартина. Держитесь!

Она подставила Ивге локоть:

– Почему вы не радуетесь? Вы, конечно, в шоке… из-за этих мерзавцев… Может, надо было их перебить?

Она поймала взгляд Ивги и смутилась:

– Я шучу. Я никого не собираюсь убивать… хотя некоторые заслуживают. Но я помню, кто я, кто вы, кто Мартин…

Она огляделась. Над обочиной, полузасыпанной старыми листьями, сам собой взметнулся вихрь, листья разлетелись, под ними обнаружился пистолет. Эгле заботливо его подняла: