Марина Дяченко - Ведьмин зов [сборник litres]

– Надо вернуть. Мы же не хотим Мартину неприятностей. Он вечно бросает где попало свое оружие… Нет, ну как они орали!

Она вдруг перестала улыбаться:

– А что такое… фантомное сознание?

Неужели она читает мысли, подумала Ивга.

Она остановилась перед своей машиной: кроме сработавшей подушки безопасности, у «Кузнечика» были в клочья разорваны два колеса и, кажется, повреждена выхлопная труба. Ивга перевела взгляд на брошенный внедорожник: тот был помят, но с виду относительно цел.

– Я подумала то же самое, – сказала Эгле. – Они даже ключи оставили, будто подарили. А мотор здесь вдвое мощнее… Так что такое фантомное сознание?

У нее по-прежнему звенело в ушах, и кружилась перед глазами каменная спираль-улитка. Хотелось бегать, летать, ходить на руках. Хотелось силой воли подкидывать предметы и ронять их. Но больше всего хотелось в Вижну, к Мартину. Вылечить, а потом обнять. Или одновременно.

Она не чувствовала ни боли, ни усталости – будто рукой сняло. Точно так же, будто рукой, Эгле снимет с Мартина проклятье старой ведьмы. И мир вокруг станет простым и ясным – для всех; как бы она хотела разделить с кем-то свою радость. Но Ивга была, как назло, удручена чем-то, просто убита, и почему-то боялась смотреть на Эгле.

– Ивга, ну что вы? – Эгле едва удерживалась, чтобы не обнять ее по-дружески, это было бы слишком фамильярно. – Улыбнитесь, пожалуйста. Сегодня праздник. Этот день войдет в историю. Какое, к лешему, «фантомное сознание»? Почему это вас беспокоит?

– У некоторых ведьм, – Ивга смотрела в сторону, – после инициации бывает промежуток до двадцати четырех часов… когда ведьма помнит свои человеческие привязанности. У меня так было… в прошлой реальности. У несчастной девочки, которую… которую пытался спасти Мартин… были проблески фантомного сознания. Она сожалела и искала помощи. Так бывает.

– Ну и что? – Эгле попыталась поймать ее взгляд. – При чем тут мы?!

Ивга по-прежнему не смотрела на нее, и Эгле решила не принуждать ее. Она подошла к внедорожнику, брезгливо сорвала с крыши вымпел «Новой Инквизиции». Открыла водительскую дверцу:

– Фу, накурили тут, свиньи, сейчас проветрим… Ивга, ну что вы? Садитесь! Поехали!

Вершина холма приближалась теперь с каждым шагом, но идти становилось все тяжелее. Стебли травы, казалось, пытались удержать его, спутать, захлестнуть, повалить.

Та, что сидела на холме, молча глядела на него. Теперь Мартин мог различить ее лицо. Солнце отражалось в ее рыжих волосах. Молодые ясные глаза смотрели на него сквозь упавшие на лицо пряди – как если бы она ждала его, и ждала с огромным нетерпением.

Ему захотелось спрятать кинжал за спину, но он переборол секундную неловкость и пошел дальше, сжимая рукоятку в опущенной руке.

– Впереди инквизиторы, – сказала Эгле, – держитесь как ни в чем не бывало. Я нас прикрою.

За спиной остался тлеющий лес. Ивга увидела впереди инквизиторский микроавтобус – у нее оборвалось сердце. Этого она ждала и боялась всю дорогу.

Ее нога сама собой нажала на тормоз.

– Не вздумайте разворачиваться, – быстро сказала Эгле. – Нельзя останавливаться, вперед!

Ивга снова тронула машину. Расстояние между внедорожником и патрулем сокращалось, как в кошмарном сне – ближе, ближе. Усталый пожилой инквизитор стоял посреди дороги и смотрел, казалось, прямо на нее. Ивга обреченно остановила машину и опустила стекло.

– Проезжайте. – Инквизитор отступил и нетерпеливо махнул рукой. – Не замедляйте движение!

– Скорее, – прошептала Эгле.

Ивга тронулась, не веря себе. С трудом удерживала руль мокрыми ладонями. То и дело смотрела в зеркало – инквизиторский автобус теперь отдалялся, отползал, пока не скрылся за поворотом. Эгле, сидя рядом, рассмеялась:

– А вы мне не верили, что ли?

Ивга молчала несколько долгих минут. Ее трясло.

– Не волнуйтесь, – сказала Эгле мягко. – Я хорошо умею прятаться, отводить глаза, он не почуял нас, а увидел в машине двух старых фермеров… Мы свободны, они нам больше не страшны.

– Если все ведьмы так могут… – хрипло начала Ивга.

– Не все ведьмы так могут. – Эгле самоуверенно помотала головой. – Так могу я, потому что я прошла чистый обряд, и мне страшно досадно, что никто пока не знает. Меня распирает от этой тайны. Так хочется бежать, кричать, всех радовать: люди! Теперь все будет по-другому! Никакой Инквизиции, все!

Она рассмеялась, потом осеклась:

– Ивга, я выгляжу дурочкой, да? Я не могу остановиться… мечтать… я сама поставлю об этом фильм. О том, как люди вернули себе инициацию без скверны. Это достояние не только ведьм – всего человечества! У меня будет эпическая драма с элементом притчи. История потери сокровища, поисков его – и нового обретения… Ивга, у вас такое напряженное лицо. Что вас беспокоит? Нет, я не заговариваюсь, я не сошла с ума. Я счастлива.

А что, если ей поверить, подумала Ивга и содрогнулась. Так хочется поверить. Что, если она права, а не я? Если чудо возможно?!

Почти пустая дорога вела мимо неглубокой узкой речки, быстрой, пенной, похожей на кружевную ленту. Дорога опять была почти пуста.

– Вам поставят памятник, – серьезно сказала Эгле. – При жизни. Я настаиваю. Вы вернули человечеству его сокровище – чистую инициацию. Я могу посоветовать скульптора. Лучший скульптор на сегодняшний день, поверьте профессионалу.

Чудо возможно, повторяла про себя Ивга. Я сама была свидетелем чуда… исполнителем чуда… Я должна ей верить, или сойду с ума.

– Эгле, а как вы будете… лечить Мартина? Откуда вы знаете, что вы целительница?

– Ну… откуда вы знаете, что сейчас день, что мы едем вдоль речки? Это просто реальность, то, что я вижу глазами, чувствую, слышу… Когда я доберусь до Мартина, я пойму, как его лечить, – представьте, что утенок прыгает в воду и понимает, как плавать.

Она говорила уверенно и беспечно. Ивга глубоко вдохнула и выдохнула; чудо подошло совсем близко. Мартин…

– Мартин поправится, – сказала Эгле мягко. – Он будет так рад, что не надо больше Инквизиции, ничего этого не надо. Мы поедем в путешествие… в круиз. Мартин станет артистом или адвокатом. Или автогонщиком. Но не инквизитором, нет, никаких больше колодок, тюрем…

Она прикрыла глаза и мигнула, дернув щекой:

– Странно. Хочу спать, но, когда закрываю глаза, снова вижу ракушку. Иду по ней, по спирали, к центру, а центр все глубже… Может, мне пока не надо спать?

– Не надо, – прошептала Ивга.

– Что с вами? Мне сесть за руль?

Ивга отлично помнила эти симптомы. Несколько часов, пока длится шлейф после инициации, пока ведьма помнит собственную личность, обряд стоит у нее перед глазами, будто сон наяву или навязчивое видение. Ракушка здесь – значит, чуда не случилось и права Ивга в ее отчаянии, а не Эгле с ее надеждой.