Доминик Пасценди - Альвийский лес [СИ]

Но и Уаиллару тоже.

В отличие от троих аиллуо из чужого клана, у него был большой опыт. Пятнадцать с лишним лет — и множество добытых ушей. И не только круглых, но и острых.

Тот аиллуо, что подбирался слева, был помоложе и понеопытнее. Может, это был вообще его первый выход далеко за пределы окрестностей своего аиллоу. Второй двигался лучше, хотя для Уаиллара и он был не противник. Третий же был ловчее и быстрее всех; судя по движениям, опытный воин: может быть, он вел молодняк как наставник.

В принципе, первым надо выбивать того, кто лидер, того, кто опаснее всех. Но именно он был дальше всех от Уаиллара.

Поэтому Уаиллар резко метнулся влево. Стремительное секущее движение аллэ — и юный аиллуо захрипел, схватившись за перерезанное горло. Уаиллар, даже не взглянув на пораженного его копьем воина, скользнул вперед, поближе к вожаку.

Тот был настороже и выставил свое аллэ, пригнувшись и тоже приняв низкую стойку. Краем глаза Уаиллар заметил, что оставшийся молодой воин, после секундной растерянности, тоже пригнулся и, выставив копье, заскользил в его сторону.

Уаиллар тремя быстрыми и мягкими движениями сблизился с наиболее опытным противником. Тот явно напрягся, понимая уже, что столкнулся с воином, который ему не по силам.

Короткое движение аллэ Уаиллара — очевидное, типичное для воина средней руки. Блестящий выпад воина-наставника: если бы Уаиллар действительно хотел сразить его копьем — следующее движение противника (после отражения удара) подрезало бы ему правую ногу под коленом.

Только Уаиллар вовсе не собирался использовать копье для чего-то, кроме обманного движения. Его левая рука стремительно распрямилась, направляя один из ножей. Мгновение — и воин другого клана бесшумно рухнул ничком, с торчащим из глазницы аэ.

Все это заняло не больше десяти ударов сердца. За это время оставшийся молодой воин успел только приблизиться на три длины аллэ. К его чести, поняв, что он остался один, он не испугался и не попытался избежать боя и удалиться (хотя Уаиллар с удовольствием отпустил бы его, лишь бы не тратить время). В левой руке его появились три зажатых между пальцами ножа. Уаиллар понял, что парень умеет метать ножи, и вряд ли хуже него самого.

И молодой воин это сделал!

Три аэ со свистом вырвались из его лапы и полетели к Уаиллару. Только Уаиллар был уже не там, куда летели ножи. Мощным прыжком он сместился на две длины аллэ вправо.

Парень на мгновение потерял его из виду, но почти сразу же восстановил ориентацию. У него явно были незаурядные способности. Если б молодому воину случилось пожить подольше, он мог бы стать великим воином.

Но не случилось: Уаиллар, не дожидаясь, пока ножи молодого аиллуо долетят до того места, где он только что был, метнул свое аллэ.

Пронзенный насквозь чуть выше пупка, молодой воин опрокинулся навзничь. Он, было, попытался подняться, но ноги его уже не послушались: перебитый точным ударом позвоночник не передавал им более желаний хозяина…

Парень был не жилец. Уаиллар посмотрел на него с сожалением. Это мог быть его воин, аиллуо его отряда, если бы — если бы не умирал сейчас, если бы на ежегодной ярмарке нашел себе жену из клана Уаиллара, если бы… много чего если бы.

Уаиллар, приблизившись (не без осторожности), выдернул аллэ из живота воина и коротким сильным ударом пробил ему сердце.

Уаиллар бежал вдоль реки, внимательно озираясь. Было уже почти совсем темно, однако продвигаться было опаснее, чем днем: в этой части долины растительность была совсем редкой, и бегущего воина можно было заметить с большого расстояния. Уаиллар решил бежать до полуночи, потом найти укрытие и немного поспать, а затем бежать дальше — так, чтобы оказаться у аиллоу многокожих ещё до рассвета, имея время на поиски Аолли.

Душу Уаиллара грели четыре хорошо сбалансированных аэ, собранных на месте битвы. Павшие аиллуо умели заговаривать свои ножи. А ещё на его шее висел гибкий побег уллиоэ с тремя парами острых ушей на нем.

Полуночное укрытие дал ему куст аололи, послушно окутавший широкими листьями, когда воин поговорил с ним.

Дальнейший путь потребовал ещё больше внимания и осторожности. Несколько раз по дороге попадались круглоухие, а один раз, уже почти у самого аиллоу многокожих, прямо перед рассветом — несколько воинов этого племени, на своих испорченных копытных. Уаиллар, слившийся с растениями у протоптанной круглоухими, убитой полосы земли, по которой они привыкли передвигаться, внимательно рассмотрел многокожих воинов, изучая тех, с кем ему придется, возможно, встретиться в бою в самое близкое время. Лошадь животное странное, непривычное. Они появились вместе с многокожими, как и некоторые растения, и другие животные. Уаиллар и раньше видел лошадей, и даже несколько раз успешно сражался с их всадниками, сшибая наземь дальним броском своего аллэ. Проще было бы убить лошадь, после этого наездник становился почти беспомощным, но нет чести убивать неразумных, не способных нападать и обороняться.

На конях были нацеплены и наверчены куски мертвой кожи и мертвых, обработанных огнем камней. Поверх этого нагромождения сидели покрытые мертвыми кожей и волокнами растений круглоухие, по одному на каждой лошади. Они внимательно и настороженно озирались в предрассветном сумраке, причем было заметно, что видят они плохо, гораздо хуже, чем Уаиллар. От них сильно и неприятно пахло сложной смесью острых и резких запахов, в которой были и пот, и грязь, и нечистоты, и перегоревшая в желудках пища. Уаиллара передернуло, когда он представил себе, как эти круглоухие пожирают обожженные куски мертвой плоти животных. В глубине души он подозревал, что они и друг друга, наверное, пожирают — и аиллуэ могли бы, если б тот попал в их руки. Мерзость.

Воин обратил внимание, что грудь, живот и спина каждого из этих круглоухих были закрыты блестящей скорлупой. Раньше ему не случалось сталкиваться с таким, хотя от Арруэллэ и других опытных воинов он об этом слышал. Арруэллэ особенно предупреждал, чтобы Уаиллар не вздумал бить копьем или ножом в скорлупу: не пробьет. "Лучше в морду или в шею, там они обычно ничем не защищены", - повторил он несколько раз.

Так же блестящая скорлупа покрывала и головы круглоухих сверху, защищая в том числе и уши. Значит, и по голове бить не надо, подумал Уаиллар. Если только в лицо.

Он не понял, чем вооружены двукожие. Видно было только что-то длинное, обернутое в мертвую кожу, висевшее поперек лошадиных боков спереди от бедер всадников. Жаль — лучше бы заранее знать, с чем столкнешься. Особенно интересны для Уаиллара были пресловутые громотрубы — он никогда не видел их в действии (да и вообще близко).