Доминик Пасценди - Альвийский лес [СИ]

Ньоры поколебались, пошептались, потоптались — и согласились.

Наместник, с ненавистью глядя на Доранта, позвал слугу и велел отменить общий сбор. Ссориться с городской элитой он не мог и не хотел — слишком от неё зависел.

Дорант почувствовал такое облегчение, что ему пришлось сделать усилие над собой, чтобы не пошатнуться на ставших ватными ногах. Им невероятно, неестественно повезло. Во-первых, их здесь не ждали: наместник и его сторонники явно рассчитывали на то, что юный Император и его сторонники, запершиеся в доме Харрана, узнают новости уже после того, как их объявят в полдень всему городу. Явись они тогда на офисиаду, их бы тут же арестовали — городская стража просто задавила бы числом. А тут, в доме и в кабинете наместника, взять их не смогли бы: у присутствовавших почти не было огнестрела, а у Доранта и его людей было по две пиштоли (ежели не считать хауды Харрана, Калле и Самира, да четырёхстволку самого Доранта). В кабинете мало кто бы уцелел.

Но большая кровь сразу противопоставила бы город и Императора. И дальше пришлось бы действительно садиться в осаду, отбиваясь от городской стражи и родни павших в доме наместника.

Между прочим, Дорант, ещё когда они только ворвались в кабинет, обратил внимание на то, что в нём, кроме представителей городской знати, присутствовали их телохранители. Это могло значить лишь одно: наместник и городская знать не едины во мнениях и не доверяют друг другу. Случись там стрельба — намечавшийся раскол этот сразу бы прекратился, и все городские группировки выступили бы единым фронтом. Так что выступление гильдмайстера случилось не просто очень кстати — оно попросту спасло Императора и его свиту.

Между тем, собравшиеся как-то слишком торопливо стали расходиться, со всей очевидностью испытывая неловкость. Наместник упрямо уставился в столешницу, стараясь не сталкиваться ни с кем взглядом; на лице его были написаны раздражение и неуверенность.

Дорант и Харран с преувеличенной вежливостью отвесили ему положенные по этикету поклоны — и вместе со своими людьми также оставили кабинет.

Покидая особняк наместника, оба согласились между собой, что необходимо очень срочно выяснить причину, по которой Флоан Ронде так внезапно выступил на их стороне. При этом они строили предположения и высказывали гипотезы, каковые простирались от работы гильдмайстера на покойного Светлейшего дуку Санъера (в правдивости прокламации в отношении судьбы этого вельможи оба, кстати, не сомневались) до вмешательства Пресветлых Четверых.

Ни одно из этих предположений не было правильным. К изумлению обоих, Флоан Ронде перехватил их у выхода из дома наместника:

— Господа, я понимаю, что у вас есть причины не доверять сейчас никому… я хотел бы объясниться. У меня здесь картега, разрешите пригласить вас доехать до вашего дома со мной. По дороге переговорим.

Не успели они занять места в картеге, как гильдмайстер Ронде сразу перешёл прямо к делу:

— Извините за прямоту, но мы с вами всё-таки не совсем незнакомы друг с другом, так что я позволю себе говорить откровенно. Вы оба — прекрасные воины и преданные сторонники нового Императора. Я не могу быть полезен в бою, но война требует ресурсов, и кто-то же должен заниматься… э-э… хозяйством. А у меня есть в этом опыт. Кроме того, я могу предоставить в распоряжение Императора свои связи в деловых кругах, и даже среди дворянства. Мои интересы и моя деятельность распространяются не только на Кармонский Гронт, у меня есть люди и предприятия во всех соседних округах и в столице. И ещё. Я, конечно, далеко не так богат, как хотелось бы, — улыбнулся он, — но Его Величество может рассчитывать на мои средства, как на свои.

Всё стало ясно. Гильдмайстер метил самое меньшее в первые министры, если не в канцлеры. Умён, подумал Дорант: сообразил, что те, кто будут при Императоре сейчас — получат куда больше, чем те, кто присоединится потом, когда Его Величество со всей очевидностью станет брать верх.

— Откровенность за откровенность, ньор. Вы хотите присоединиться к Императору Йоррину Седьмому — но ведь это сделает вас врагом дома Аттоу.

Гильдмайстер кивнул. Для него не было секретом, кто стоит за самозванной местоблюстительницей императорского престола. Понимал он и то, что, имея жену из родни вице-короля, то есть того же рода Аттоу, не может не вызывать сомнений в том, кому будет предан на самом деле.

— Пусть это вас не беспокоит, комес. — Дорант оценил то, что Флоан Ронде, единственный из кармонской знати, не сделал даже малой запинки перед его нынешним титулом. — Семья Ингансо не очень благосклонно приняла второй брак моей жены, и, говоря честно, держит нас в отдалении. Дальнее родство Иниры с вице-королём помогает мне в делах — бывает полезно на него намекнуть, но ровно до тех пор, пока я не попытаюсь обратиться с какой-нибудь просьбой. Мы не в фаворе у дома Аттоу, хотя и не изгои: так, дальняя не важная родня. Мне не за что испытывать к ним благодарность, и я им ничего не должен.

— А как на это посмотрит ваша супруга?

— Инира вышла за меня по любви. Ей это много чего стоило, в том числе и неприятностей от родительской семьи и прочей родни. Она этого не забыла. Мы всё обсудили, она меня поддерживает.

Тут они как раз доехали до дома Харрана. Дорант поблагодарил гильдмайстера за откровенный разговор и предложенную поддержку, но сказал, что решать в любом случае будет Император.

На этом они распрощались, и картега, скрипя и раскачиваясь, увезла нового сторонника Его Величества.

Харран едва дотерпел, пока они остались наедине: хлопнул Доранта по плечу и радостно подскочил с победным воплем:

— Нам везёт! Нам очень везёт! Я Флоана хорошо знаю: он человек очень осторожный, всегда всё взвешивает, обдумывает, и лишнего никогда не обещает. Но уж если обещал — его слово как скала! Считай, все наши трудности позади и Кармон теперь наш!

Старший друг посмотрел на него с сомнением:

— Это хорошо, конечно, но, во-первых, гильдмайстер нам войско не приведёт, во-вторых, в Кармоне всё равно есть и будут те, кто не на нашей стороне, а в-третьих, как ещё к нему отнесётся Его Величество…

— Ладно тебе! Всё равно это победа! А я уж думал, когда наместник прочитал свою бумажку, что придётся всех перебить и бежать из города. Так что нам повезло! Я считаю, это надо обязательно отметить!

— Ну, если за день ничего плохого не случится, почему бы вечером не устроить что-то вроде пира…

За день не случилось ничего хуже, чем ещё два сломанных Дорантом пера — впрочем, письмо ньору Аррасу он всё же написал. Попутно удалось решить, как его переправить — Флоан Ронде через доверенного слугу предложил в распоряжение Императора свою торговую сеть и своих курьеров. Теперь надо было прежде всего необходимо выяснить, в каком положении сам чиновник и какими возможностями располагает. Дорант не верил, что Аррас мог быть схвачен, как Светлейший: не так он был заметен, а значит, не так уязвим.