Василий Криптонов - Солнцеворот

— Не стой на месте! — прикрикнула Айри, и Левмир встрепенулся. После. После все рассуждения, а сейчас идёт битва.

— Что они делают?

Голос Нырка, спокойный, но удивленный, привел Зяблика в себя. Он посмотрел на друга, которого всё ещё держал за руку.

— Зачем? — недоумевал Нырок. — Река сражается с Рекой.

Один за другим появившиеся трое вампиров налетели на волколаков, как хищные птицы. Стремительные, яростные, они порождали огонь и обагряли сталь. Теперь волколаки казались жертвами, невзначай оказавшимися на пути вампиров.

— Нужно спрятаться, — проговорил Зяблик, крутя головой.

Где тут спрячешься? Разве в костер встать. Можно, конечно, по примеру других, в воду залезть. Но если шальные волколаки полезут туда? Кто сказал, что они не умеют плавать? А в воде «убежать» будет куда как труднее.

— Безумцы! — хохотал Нырок, едва не прыгая от непонятного восторга. — Птицы бьются с воздухом. Рыбы сражаются с водой!

Зяблик потянул его за руку, в сторону от костра. В отличие от диких зверей, волколаки совсем не боялись огня. Напротив, они кидались к нему и неизменно находили там людей. Люди жались к кострам, надеясь найти там защиту, но там их находила смерть.

Никто не мог сражаться с чудовищами, кроме вампиров. Стрелы, выпущенные Вороном, почти не причиняли вреда. Даже раненный в глаз волколак продолжал бежать и размахивать руками.

А троих вампиров было слишком мало, чтобы сдержать полчища этих тварей, продолжающих выбегать из леса.

Преодолевая животный, нечеловеческий страх, Зяблик пятился во тьму и увлекал за собой друга. Тьма дышала смертью. Тьма хрипела и смеялась.

Только отошли — к костру подскочил волколак. Он заметался, задрал голову и взвыл, не найдя добычи. Зяблик замер с тяжело бьющимся сердцем.

— Я не хочу! — раздался звонкий, громкий голос Нырка. — Не желаю покупать свою жизнь у Реки и быть ей обязанным.

— Заткнись! — сдавленно прошипел Зяблик.

Поздно. Волколак повернул голову и пылающие алые глаза увидели их. Издав гортанный булькающий рёв, монстр бросился в атаку. Зяблик завизжал, бросился в сторону. Нога зацепилась за что-то, и Зяблик полетел на землю.

А за спиной хрустело и булькало. За спиной хлестала кровь и рвалось мясо, трещали кости. Поскуливал от наслаждения волколак.

Зяблик повернулся, сел. В отблесках костра тряслась и стонала отвратительная тварь, запихивая в пасть куски человеческой плоти. Куски Нырка. Друга. Единственного человека, которого Зяблик мог так назвать.

Куда-то пропал страх. Слёзы, навернувшиеся на глаза, не имели к страху никакого отношения.

— Сука, — прошептал Зяблик, и правая рука перехватила нож. — Скотина вонючая.

Это было легко — встать. Ноги тряслись и подкашивались, но шагали. Рука ходила ходуном, но поднимала нож. Так легко, так правильно — вонзить лезвие в шею этой мрази и умереть, понимая, что хотя бы последний миг своей жизни прожил не зря.

— Дай сюда!

Как будто черным крылом кто повёл, и пальцы Зяблика разжались. Ворон, завладев ножом, подскочил к волколаку и ударил по окровавленной морде горящей веткой.

Волколак завизжал, вскочил. Страшные когтистые лапы взметнулись к глазам в таком человеческом жесте.

Ветка полетела на землю. Ворон бросился с ножом на врага. Лезвие вонзилось в плоть, пропороло наискосок незащищенное брюхо. Хлынула черная кровь, наружу повалились комья внутренностей. Были, должно быть, среди них и куски Нырка…

Зяблика вывернуло. Он умудрился остаться на ногах, но выблевал столько, сколько, казалось, за всю жизнь не съел.

— Задачу понял?

Подняв голову, Зяблик часто заморгал, пытаясь понять, что ему суют под нос. Оказалось — ветку. Ту самую. Руки некрепко взялись за шершавую кору.

— К спине. Так и стой. Орёшь — и в морду. Если я увижу — я заору.

Зяблик понял задачу. Он стоял, прижавшись спиной к спине самого страшного человека из всех, когда-либо виденных. Когда очередная косматая тень бросилась к нему, Зяблик заорал и, сделав шаг навстречу, ткнул веткой вперёд и вверх, и тут же откатился.

Ворон довершил остальное.

— Отличный нож, — сказал, вытирая лезвие о штанину.

— С-с-спасибо, — пролепетал Зяблик, глядя на сучащую лапами тварь.

— Встал к спине!

Битва продолжалась, и Зяблик в ней внезапно оказался одним из сильнейших бойцов.

Вдруг что-то изменилось. Сердце сжалось от странной, непереносимой радости, ноздрей достиг знакомый лёгкий аромат, и, прежде чем Зяблик успел самому себе объяснить что-либо, прозвенел весёлый голос:

— Эй, Ворон! «Когти» забыл.

На миг показалась она. Казалось бы, девчонка девчонкой, годилась Зяблику в младшие сёстры. Но язык бы не повернулся назвать её так. На языке вертелось другое слово:

— Покровительница, — прошептал Зяблик.

Она и не взглянула на него. Бросила Ворону свёрток и исчезла.

— Ай, спасибо, дочка, — прохрипел тот, и миг спустя нож вернулся к Зяблику. — Береги. Сгодится.

Убрав нож, Зяблик покосился на руки Ворона и вздрогнул. Стальные когти были пострашнее, чем у волколаков.

— Жги! — не своим голосом заорал Ворон и шагнул в сторону.

Зяблик позабыл испугаться. Развернулся, врезал что есть силы по уродливой морде, поднял сноп искр и отскочил. Ворон бросился на ослепленного волколака. Взмах, ещё один, третий — обезображенная туша, корчась и брызжа кровью, упала прямо в костёр.

— Заживём теперь, — проворчал довольным голосом Ворон, и тут же хрипло рявкнул: — К спине!

Зяблик поспешил подчиниться. Работы предстояло ещё очень много.

Первый «цилиндр» Левмир опустошил разом, дав залп в голову волколака. Голова взорвалась, как перезрелый плод, разбрызгивая мякоть. Вслед за восторгом пришло раскаяние: слишком уж много врагов, чтобы позволить себе такую расточительность.

Вокруг кипела битва. Заключенные, осознав, что бежать некуда, оскалились и показали когти. Бывалые мужики, знавшие толк в драках и убийствах, не привыкли рыдать перед лицом смерти, и бойня постепенно превратилась в бой.

Кто-то размахивал пылающей веткой, кто-то спешно острогал палку, у многих оказались самодельные ножи. Айри, то и дело обращаясь стаей летучих мышей, металась по берегу, оказываясь там, где было хуже всего. Её пылающие ножи не знали промаха, а сабля, казалось, не успевала обтечь от черной крови.

Эмарис раскрутил свое диковинное оружие — цепь, на которой теперь висел утыканный шипами увесистый шар. Нескольким волколакам удалось разбить головы, но очередной неудачно махнул лапой, и цепь обвилась вокруг когтей. Тогда Эмарис пустил по ней огонь и, достав меч, довершил начатое.

Левмир начал стрелять одиночными, стараясь поражать волколакам нижние конечности. Метил в колени. Довольно быстро стало очевидным, что задумка работает неплохо. Хромающие волколаки превращались в легкие мишени для заключенных. Некоторых умудрялись одолеть даже голыми руками.