Себастьян Кастелл - Механическая птица

Она была в чем-то права. «Но, предки, хоть кто-нибудь в этой стране будет ко мне снисходителен?»

— Крессия, у тебя в глазу живет… нечто, называемое обсидиановым червем. Маг по имени Дексан Видерис разработал средство, позволяющее внедрять одну половину червя в глаз жертвы, а вторую — помещать в браслет из оникса. Посредством как природных, так и магических сил червь проникает в твой мозг. Любой маг, завладевший браслетом, может управлять этим червем. Всякий раз, когда у тебя случается приступ…

— Но у меня не было никаких приступов. Я не…

— А головные боли? Или боль в глазу? Ты могла подумать, что у тебя лихорадка или галлюцинации. Видения. Голоса… Но это не галлюцинации, Крессия. Тот, кто управляет червем, видит твоими глазами и слышит твоими ушами. Хуже того: он может заставить тебя делать все что угодно, даже против твоей воли.

Она закусила нижнюю губу.

— Отец сказал, в рукаве моей рубашки нашли нож. Келлен, у меня никогда в жизни не было ножа! Как могла я пойти, купить его, взять с собой, а потом… Что же я за человек, если меня так легко можно заставить… заставить сделать…

— Ты не виновата. Чем дольше обсидиановый червь живет в человеке, тем сильнее контроль. Большинство людей, которых мы нашли за последние полгода, поддались его влиянию гораздо быстрее, чем ты. Я даже удивлен, что ты продержалась так долго.

Крессия немного помолчала. Я чувствовал неловкость, сидя наедине с ней, прикованной цепями, в этой странной комнате с необычными инструментами. Некоторые из них выглядели страшнее, чем содержимое ящика Заверы. Если уж мне неловко, то каково ей?

Впрочем, я ничего не сказал. Крессии нужно преодолеть это самостоятельно.

— У тебя есть лекарство? — спросила она.

— Это, скорее, процедура.

— Будет больно?

— Очень.

— Это опасно?

— Невероятно.

Она часто задышала. Несмотря на смуглую кожу, было видно, как побледнело ее лицо. Цепочки тихо позвякивали.

— Значит, именно поэтому ты хотел сперва поговорить со мной наедине, да? Чтобы я покричала и поплакала сейчас и не позорилась перед семьей?

— Чтобы дать тебе выбор, Крессия. Я не врач. Я даже не настоящий маг.

Вероятно, в Гитабрии были тысячи врачей. Может, кто-то из них смог бы найти менее опасное решение. Крессия часто моргала, ее взгляд стал рассеянным, и все же она пренебрежительно фыркнула.

— Я и забыла, какой ты ужасный лжец.

— Нужно, чтобы ты сама приняла решение. Скажи, что мне сделать?

— Да, конечно! Делай все, что надо! Убери эту штуку, Келлен! — Она говорила все громче, уже почти кричала. — Вытащи его! Пожалуйста, вытащи!

Дыхание выровнялось. Несколько секунд Крессия сидела неподвижно, а потом покачала головой.

— Нет.

— Нет?

— Ты рассказал интересную историю, Келлен. Обо всех этих червях и магических браслетах. Но я тут подумала… Ведь единственное, что я знаю о тебе наверняка, — ты лжец. Ты обманул нас всех в академии. Ты наверняка украл или обманом выманил у кого-то гостевую монету, чтобы попасть на Большую Выставку…

Она сделала паузу и уставилась на меня, словно ожидая, что я начну все отрицать. Я не стал.

— Так вы зарабатываете на жизнь? — спросила Крессия. — Ездите по миру, ища жертвы, и говорите им, что без вашей «процедуры» они умрут, или станут рабами, или чем-то там еще?

— Крессия, я знаю: тебе страшно. Но все это правда.

— Неужели? Тогда докажи. Возьми вон там на верстаке зеркало и покажи червя в моем глазу. У меня нет никаких отметин, как у тебя или у Сенейры, но есть червяк, да? Покажи мне его!

— Я не могу. Дексан Видерис использовал скрывающее заклинание, сделав их невидимыми.

— О! Как удобно. А откуда ты узнал, как их вытаскивать? Неужели джен-теп позволили кому-то вроде тебя, кто едва зажег татуировку дыхания, назвать себя магом? Разве ты не ше-теп? Не слуга?

Она зарыдала.

— Зачем ты так поступаешь со мной, Келлен? Ты мне нравился, еще в академии. Я ни разу не обидела тебя, не причинила боли.

— Не причинила. Крессия, клянусь, я никогда бы… — Я осекся.

— Что? — требовательно спросила она.

— Ничего, просто… Отличное представление.

Мое деланое безразличие ужаснуло ее.

— О чем ты говоришь?

Я наклонился вперед, уставившись ей в глаза и силясь увидеть признаки того, что обсидиановый червь там, внутри ее.

— Последние полгода я не раз общался с жертвами червя. Некоторых ты брал под контроль и отпускал прямо у меня на глазах. Но никогда еще я не видел, чтобы это делалось так чисто и аккуратно. Минуту назад Крессия была здесь, со мной. Но теперь это ты. Честно говоря, сперва я даже не понял. Однако…

Я поднял руки, закрытые рукавами рубашки.

— Откуда бы Крессия могла узнать, что я зажег лишь татуировку дыхания?

Даже сейчас я не был до конца уверен. Возможно, она слышала о моей татуировке от Фериус или Нифении, пока я торчал в тюремной камере… Однако Крессия, вернее, человек, говорящий через нее, перестал притворяться.

Улыбка… очень легкая. Сдержанная. Так учат улыбаться джен-теп.

Ой.

Я встал со стула и достал маленький поднос с инструментами и металлическими чернилами, которые забрал у Дексана Видериса. На трех маленьких жаровнях растопил сплавы. Рядом с каждым сосудом положил стерилизованную стальную иглу. Оставалось лишь сотворить нужные заклинания, а затем лечение, которое для Крессии будет похоже на пытку. Она откинула голову назад, глядя в потолок, словно ей наскучило смотреть на мои приготовления.

— Уходи, Келлен. Ты опоздал. Девушка наша.

Я окунул иглу в расплавленную медь. Первый шаг — противодействие заклинанию, которое делало червя невидимым. Для этого игла вдавливалась в кожу вокруг глазницы, пока не появятся черные отметины. Не перестараться бы… Один шаг зараз.

— Беги, несчастный меткий маг. Этот человек для тебя потерян.

Я уже сталкивался с этим раньше, но до сих пор не мог отделаться от жуткого чувства, что общение с магом через тело другого человека делало меня вроде как сообщником. Я занервничал, и руки задрожали.

— Это тебе лучше бы убрать свои нити, пока можешь. Я отлично понимаю, что к чему. Через несколько минут ты…

— Через несколько минут девушка будет мертва.

Я застыл.

«Это уловка! Он пытается напугать тебя».

— Ты лжешь! — закричал я.

На губах Крессии появилась самодовольная ухмылка.

— Что до лжи, тут у тебя большой опыт, Келлен из дома Ке. Даже Крессия это знает. Давай сыграем в игру? Я скажу тебе три вещи. Две будут ложью, а одна — правдой. Тебе всего-то и нужно — распознать правду. Тогда конец игре.

Я приблизил иглу к лицу Крессии, пытаясь заставить голос замолчать.

— Жаль. Знаешь, ты и в самом деле ей нравился? Не в этом смысле, конечно. Но думаю, в один прекрасный день вы могли бы стать хорошими друзьями. Если бы ты не убил ее.