Ярослав Васильев - Мир в огне

— Давно?

— Эти записи — уже четыре месяца.

— Эти? Значит, до этого были другие?

— Д-да. Только… они совсем другие. Меня тогда заставляли вместе с ними обоими ездить в закрытой карете в Торфинс. Так по дороге ей господин бургомистр говорит: «Пей». Она как из флакона всё выпьет, глаза масленые становятся, платье начинает расшнуровывать, мол, душно ей. А сама ко мне что твоя кошка. Как приедем, там, рядом с городом дом такой с башенками и садом старым, так они оба туда, и мне говорят — сиди, жди. Потом вернутся, господин бургомистр жену-то посадит, скажет: «Езжайте». Сам останется. И… обратно она другая совсем. Взгляд такой затравленный, меня боится. А служанку, которая её дома всегда встречала, не боится.

Рассказ выходил странный. И ещё более странными были рецепты из тайника. Но что-то они напоминали… Выяснив всё, что нужно, Ислуин снял верёвки, приказал пленнику одеться и бросил в него заклятие стирания памяти — через пару часов мужчина очнётся и решит, что просто по ошибке надышался компонентов смеси. Сам же магистр отправился домой.

Утром Ислуин предупредил Лейтис — кто бы ни спрашивал, его нет. Заболел, уехал, напился с горя. Пусть думают всё, что угодно. А сам засел за книги, принесённые из родного мира, особенно за трактат Ириена «О зельях и предметах», который всегда старался брать с собой в путешествия. Лейтис, глядя с каким рвением наставник взялся за дело, только фыркнула и отправилась гулять. Магистр её ухода почти не заметил… да и, в конце концов, ученица давно не маленькая и постоять за себя сумеет.

Лучший из справочников по всяким редкостям не подвёл, хотя выковыривать информацию из разных разделов и сопоставлять её с парой других трактатов пришлось почти весь день. Вот только результат выходил поганый, хотя и объяснял все странности в поведении обоих супругов. Кто-то подсказал бургомистру ритуал, с помощью которого якобы можно вызвать малого демона. Для этого он и поил жену возбуждающими настоями — плод должен быть зачат и от человека, и от животных, а происходит всё в специальной пентаграмме, в окружении особого заклятья. И заканчивается каждый ритуал обязательным насилием над жертвой. Вот только согласно тому же дурацкому поверью, чтобы удержать контроль над демоном, за определённое число недель до родов требуется провести ещё один обряд. Главный компонент которого — кровь теряющей невинность девушки. Сгодится даже бельё первой свадебной ночи. И девушка обязательно должна быть похожа на мать демона, к тому же жить не дальше нескольких километров от беременной. А из девиц подходящего возраста в округе кроме Лейтис как назло ни одной светло-русой. Похищать же «ингредиент» и насильничать — риск огласки, пропажу обязательно будут искать. И не только местные, но и егеря с торгового тракта.

Ввязываться в драку с демонопоклонниками — а судя по всему, секта в Торфинсе процветала не маленькая, если решила обзавестись собственным живым богом — не имело смысла. Бросать личину алхимика и немедленно бежать… додумать мысль Ислуин не успел: в кабинет буквально ворвалась запыхавшаяся Лейтис.

— Мастер! Нас собираются жечь!

— Кто? Когда?

— На центральной городской площади толпа. Я успела накинуть иллюзию и сбежать, но скоро они пойдут к нам. Повесился городской маг. Бургомистр сразу обвинил в этом нас, а часа полтора-два назад его вместе с женой кто-то зарезал. И служанка сейчас на площади рассказывает, что якобы видела меня, всю в крови и выскочившую верхом на чёрной кошке из спальни.

Ислуин выругался, потом добавил ещё одну витиеватую фразу на языке шахрисабзсцев и быстро рассказал ученице о своих догадках.

— Маг, видимо, давно был на грани срыва, — закончил он, — и моё вчерашнее заклятие стало последней каплей. Бургомистр, похоже, заметил, как я выходил от мага, побежал к хозяину секты — а тот решил, что секретность важнее. Служанка явно тоже из сектантов.

На сборы магистр отвёл полчаса: хотя вариант с бегством предусматривался ещё с первого дня, нужно было подготовить оружие и собрать некоторые вещи и инструменты, которые не упакуешь заранее, а бросать жалко. Они не успели совсем чуть-чуть. Солнце уже почти село, а ночь ещё несмело, но уже властно принялась менять тёплые тона на белые и серые, когда с нескольких сторон к дому потекли огненные реки факелов и послышался рёв и гул разгневанной толпы.

— Ведьма там! Сам видел, как забежала! Жги проклятых колдунов! — неслось со всех сторон.

Ислуин присмотрелся — острое зрение эльфа-мага даже в сумерках позволяло разобрать отдельные лица — и позволил себе усмехнуться: ну конечно же, одним из главарей был папаша несостоявшегося жениха. И уверены, что жертвы не сбегут — не поленились выдать с церковного алтаря чашу, вон аж вшестером пыхтят и тащат. В присутствии священника, который шёл чуть дальше, в округе развеется любая иллюзия.

Дом встретил погромщиков тёмными окнами и погашенными огнями. Минут пять людское море грозно шумело вокруг, потом снова раздались крики, в стёкла градом посыпались камни. Кто-то повторил призыв жечь ведьму, в стены полетели кувшины с маслом, несколько человек принялись ломать забор, чтобы завалить досками дверь… внезапно и дом, и округа на мгновение вспыхнули ослепительным жёлто-синим пламенем и люди застыли неподвижными статуями.

Не затронул свет только священника. Несколько секунд отец Райберт рассматривал замершую толпу, потом перенёс взгляд на дом: оттуда как раз выходили хозяева. Первым магистр — он успел избавиться от грима, и теперь с хищной грацией поджарого матёрого волка щеголял в чёрных штанах и куртке из особо выделанной многослойной кожи. Такие любят состоятельные наёмники, держит удар не хуже лёгкой кольчуги, весит меньше, а посеребрённые клёпки если что помогут драться с нечистью. Из-за спины зловеще выглядывали воронёные рукояти мечей. Вторым шла девушка… священник невольно сглотнул. Точь-в-точь как на фресках, где изображают святую Элсбет, когда она ещё не сменила оружие с меча на перо и книгу. Похожие тёмно-зелёные куртка и штаны подчёркивали фигуру, точно также в руках лук с наложенной стрелой. Одно отличие — волосы не распущены, а собраны в узел на затылке.

— А вы, отче, вижу, не удивлены? — раздался насмешливый голос Ислуина.

— Я мог бы сказать, — священник заставил себя отвести взор от Лейтис: нечего так бесстыдно пялиться, к тому же дома жена ждёт, — что плохой из меня пастырь, если я не умею видеть душу, а не облик. Но не буду. Ложь, всё-таки, тоже грех. Так получилось, что духовник графа Ланкарти, отец Маркас, учился вместе со мной. И мы переписываемся до сих пор, вот он в рассказе об осаде и описал вас. Хотя, честно признаюсь, я ещё долго сомневался.