Ярослав Васильев - Мир в огне

Тем временем отец Маркас заговорил. Негромко, но люди словно окаменели, боясь неловким шумом заглушить хоть слово.

— В трудные времена мы живём. И хоть негоже пастырю вмешиваться в дела мирские, по просьбе графа моего и тана нашего, должен сказать я.

Граф Ланкарти, соглашаясь, поднял руку, и добавил:

— Два года назад вы, благородные бароны и свободные крестьяне, решили, что должен я решать дело войны и мира. Но весть, что пришла из столицы — весть особая. И коснётся она не только воинского дела, но и совести, и души.

Киркхоуп растерянно оглянулся: да что тут творится? Тем временем снова заговорил священник.

— Страшные нынче пришли времена. Ибо поднял брат руку на брата. Ибо, вкусив гордыни, решили некоторые, что сравнялись они с Пророками и Единым, и могут своё слово поставить вместо Слова Божьего. Патриарх хранил закон небесный — но нет больше с нами его, пал он от руки отступников, назвавших себя Чистыми братьями. Император хранил закон мирской — но нет больше с нами его, пал он, защищая патриарха. Смута пришла на наши земли. И пришёл к нам вестник этой смуты, — гневный взгляд вдруг уткнулся в барона Киркхоупа. — И пришёл искушать нас выступить на стороне отступников, обещая все сокровища земные.

Едва отец Маркас закончил, граф Ланкарти вдруг достал из ножен меч и заговорил:

— Брат пошёл на брата. Поэтому не вправе я кому-то приказывать. В монастыре Сберегающих укрылся новый император Харелт. Клянусь своим мечом, что пока я жив — не оступлюсь, а до последней капли крови буду сражаться за императора Харелта и Святую Церковь! И пусть каждый решит, пойдёт ли он за мной до конца — или останется дома.

Толпа в ответ взревела: «Император Харелт! Смерть отступникам! Смерть Чистым!» Ислуин, стоявший вместе с домочадцами графа чуть в стороне от крыльца и от толпы, бросил на жену графа восхищённый взгляд. Сам он вряд ли сумел бы провернуть лучше. Тем временем толпа шумела всё сильнее, всё громче раздавались крики не только спешить на помощь, но и вздёрнуть посланца мятежников. Киркхоуп побелел от страха. Граф снова поднял руку, призывая к тишине.

— Не должно нам уподобляться отступникам, нарушая законы мирские и Божьи. Этот человек, — граф вытолкнул вперёд отступившего было к двери барона, — заслуживает смерти. Но он — посланник. И хотя отринул Единого, всё равно находится под защитой законов Его. Пусть едет обратно и передаст отступникам: трепещите!

Толпа снова взревела, теперь одобрительно. Графиня бросила на Ислуина обеспокоенный взгляд: муж у неё хороший воин и крепкий хозяин, но в политике не разбирается совершенно. И обещание отпустить дал необдуманно. Если посланник мятежников сообщит, что ополчение встало на сторону императора… Ислуин на это успокаивающе ответил взглядом и сделал резкий жест, будто что-то отрезал или наносил удар. Мол, я все понимаю — и никаких обещаний не давал. Как только барон Киркхоуп покинет замок, то бесследно пропадёт в окружающих лесах.

Авангард растянувшейся на несколько километров колонны ополчения добрался до легионов ближе к полудню. День выдался жарким и душным, в прозрачной голубизне ни облачка, деревья и трава ощутимо парили, а на зубах скрипела поднятая тысячами ног, копыт и колёс пыль. Хотелось, едва показался ручей, из которого брали воду, пить не переставая, а потом окунуться в ледяную прохладу с головой, прямо в одежде… Не было времени даже смыть налипшую на лица дорожную грязь. Тан ополчения, два его заместителя и магистр поспешили в штабную палатку, не дожидаясь, пока вся армия прибудет на место, скинув обустройство отрядов на помощников. Ситуация менялась каждый день, и нужно было как можно скорее узнать, что произошло, пока магистр ездил в Ланкарти.

В штабной палатке как раз собрались легаты, патриарх, канцлер, глава Хранящих покой и командиры ополчения нескольких ближних городов, выстывших на стороне императора Харелта. А также магистр Манус, который возглавил членов Магической Гильдии, отказавшихся подчиняться распоряжениям архимага Уалана. Совещание только-только началось и, приветственно кивнув вошедшим, Раттрей продолжил докладывать обстановку.

— Сперва главная новость. Сержанту Дайви удалось воспользоваться своими знакомствами среди ночных отцов Турнейга. Сберегающие передали, что из ста двадцати, ушедших с сержантом, до резиденции Великого магистра добрались девяносто три человека. Этого вместе с инквизиторами достаточно удержать монастырь даже в случае штурма.

Все одобрительно негромко заголосили, потом замолкли, слушая продолжение.

— Новость вторая. Никогда не думал, что буду аплодировать паранойе прежнего лорда Кингасси, укрепившего свою пригородную резиденцию. Но его поместье не только с большим уроном отбило атаку мятежников, защитники сумели разомкнуть кольцо осады. Вчера вечером примчался гонец. Не знаю, чем воспользовался новый глава клана Кингасси, но он настоящий кудесник. Северные лорды полностью отвергли предложение графа Мурхага. И не просто выразили безоговорочную поддержку императору: через три-четыре недели их армия ударит по Турнейгу с севера.

В этот раз удивлённый гул стоял куда дольше. Всего поколение назад на севере подавили мятеж Лилий, бунты случались постоянно… Наверняка Эден Мурхаг посулил за помощь всё вплоть до возможности отделиться — но ему отказали.

Лорд Арденкейпл восхищённо добавил:

— После того как всё закончится, я первый, когда император начнёт формировать новый Канцлерский совет, внесу имя лорда Кингасси на должность вице-канцлера.

Раттрей кивнул и принялся рассказывать дальше.

— Ещё одно хорошее известие из Арнистона. Тамошние мастера выгребли всё не только из арсеналов, но и вычистили свои кладовые. Вооружили городское ополчение, а также отряды дворян и наёмников, кто присягнул на верность императору. Выбранный командовать Барабелл Макесик сообщил, что ведёт девять тысяч. С ними идут сохранившие верность центурии Седьмого легиона — это ещё три тысячи. Они будут самое большее через двенадцать дней. Ещё через неделю подойдут оставшиеся полки Тринадцатого и Четырнадцатого легионов.

Раттрей развернул на столе карту центральной Империи и принялся расставлять на ней деревянные кубики с обозначениями.

— Теперь плохие новости. Вот эти города, — поверх карты легли ещё несколько кубиков, — вместе с расположенными там центуриями Девятого и Десятого резервных легионов поддержали мятеж. Это означает, что Чистые теперь могут вооружить самое малое ещё один полный легион. Первый золотой тоже полностью на стороне графа Мурхага.

— Сколько всего? — тихо спросил за всех легат Булли.

— Семьдесят тысяч. В трёх, самое большее четырёх днях пути.