Ярослав Васильев - Мир в огне

— А нас вместе с сегодняшним подкреплением меньше тридцати пяти. И дождаться помощи из Арнистона нам не дадут.

Канцлер вдруг решительным движением отодвинул все кубики в сторону и произнёс:

— Зато с нами — Единый.

И словно произнёс один человек, прозвучал ответ:

— За веру и императора!

Обе армии сошлись на равнине, с двух сторон огороженной невысокими, густо заросшими карликовым кустарником холмами. Ранним утром решающей битвы кирос Аластер смотрел на пока ещё пустое травяное поле, где через считанные часы, словно тысячерукие и многоглавые чудища встретятся в смертельных объятиях два войска. Куда-то вдаль, скрываясь в белом киселе, уходила дорога, рассекавшая обе линии холмов надвое. Патриарх вдруг подумал, что нити судьбы плетутся путями, непонятыми смертным: сегодня армии сойдутся совсем недалеко от места последнего из сражений эпохи основания Империи. Места, где когда-то в решающей битве нанесли поражение тем, кто открыто отвергал веру в Единого. Словно оживляя хроники, как и на другом поле где-то далеко в прошлом, сегодня струился туман, обтекая каждый камень, каждую былинку и каждое дерево. Ещё молочно-белый, но уже подкрашенный алым.

Туман рассеялся только к девяти часам утра, обнажая боевые порядки, выстроившиеся сразу вдоль холмов. Вражеского войска пока не разглядеть, чародеи обеих сторон постарались укрыть своих солдат от чужих глаз. Ворожба не самая сильная, и не простоит даже до первого столкновения — но пока, если посмотреть в дальнюю сторону, вместо блеска стали увидишь лишь серую дымку морока. Зато свои своих могли видеть хорошо. И потому сейчас каждый, от легионера до ополченца смотрел на пространство перед шеренгами передовых полков: там, словно проводя последний смотр, неторопливо ехал патриарх вместе с невестой императора. В вороной броне и белоснежной ризе, на чёрном и белом жеребцах, они смотрелись так, будто Единый выслал два своих отражения — войны и мира — благословить войско на победу. И солдаты, мимо которых шествовала пара, шумно начинали стучать мечами о щиты.

Линия войск раскинула свои крылья широко, и путь до середины боевых порядков у идущих шагом коней занял немало времени. Но вот кони остановились, кирос Аластер поднял руку. Гул и разговоры среди воинов смолки, а над полем раскатисто полетел голос патриарха, силой магии усиленный так, чтобы донестись не только до своих, но и до чужих:

— Много поколений назад наши прадеды вышли на это поле, чтобы защитить веру в Единого от поругания теми, кто продал душу ночным демонам. Прошли века — и вот снова призваны мы защитить Империю и веру. Поэтому сегодня за каждым из вас стоит сам Единый. Ведь каждый ваш меч будет разить не только предавшихся лживым посулам врагов, но и Тьму, которая стоит у них за спиной. За веру и императора!

Ислуин восхитился патриархом: короткой речью тот сейчас изрядно сравнял силы. Ведь свои теперь будут сражаться вдвое яростней. А среди врагов немало тех, кто пришёл на поле боя по приказу командиров, под влиянием обстоятельств. Нет, они, конечно, не отступят — но любая заминка, любая неуверенность в себе сейчас на руку сторонникам императора.

Словно продолжая мысли магистра, раздался стук мечей о щиты и ритмичный рёв легионеров:

— За веру и императора! Побеждай!

Сражение началось. Но первый бой повели сегодня не солдаты, а маги. Пусть архимаг Уалан не мог без помощи круга магистров получить доступ к самым опасным артефактам, остальное хранилище он наверняка выгреб дочиста. И сейчас готов воспользоваться — а каждая уничтоженная сотня уменьшает шанс на победу императорских войск. Поэтому на последнем совещании Ислуин вместе с Манусом и мастером фехтования Ренаном предложили попробовать вывести Уалана из игры. А для этого воспользоваться последним сохранившимся телепортом. Манус расширит портал и поможет дотянуться до архимага, а уж два лучших клинка Империи наверняка пробьются через охрану. После чего Манус тут же вытянет их обратно.

Обе ставки командующих располагались каждая на своём холме недалеко от дороги, Уалан же занял однин из холмов в стороне от остальных. Командовавшие легат Тевиш и легат Ранит Лотиан кивнули начинать… В это время кто-то из штабистов ещё раз взглянул в подзорную трубу и обеспокоенно сказал:

— Кажется, о нашем плане врагу откуда-то известно. Возле Уалана больше двух сотен телохранителей. Может, не стоит безрассудно рисковать?

Ислуин только покачал головой.

— Мы не можем. Иначе Уалан ударит по нашему строю. А при таком перевесе даже небольшая брешь станет фатальной. Манус, начинайте.

Ислуин и Ренан достали мечи, Манус сделал резкий пасс руками, активируя перемещение. На соседнем холме вдруг поднялся столб пламени — это сгорел атакованный архимагом телепорт. Уалана и телохранителей накрыла дымка блокирующего активную атакующую магию полога… Ислуин и Ренан остались на месте! Ислуин, не обращая внимания на ошарашенные взгляды, сделал десять шагов в сторону от остальных и звучно заговорил:

— Слушайте меня дети холода! Мне было дано обещание — и настал час исполнить клятву!

Несмотря на удушающую летнюю жару, трава вокруг магистра сразу заиндевела, потянуло стужей. Миг спустя вокруг уже кружился десяток снежных смерчиков.

— Мы помним, — загудела вьюга. — Требуй, чего пожелаешь.

— Я желаю отдать вам жизнь вон того человека, — Ислуин указал рукой на архимага. — И жизни всех, кто будет рядом с ним. После этого ваша клятва будет исполнена.

— Мы-ы-ы принима-а-ае-ем…

Фейри тут же ринулись к архимагу, на лету превращаясь в исполинских хрустальных птиц. Одна, вторая, десять, пятьдесят… Уалан попытался было разрушить антимагический полог, атаковать неожиданного врага чарами. Но не успел. Прозрачные птицы одна за другой падали вниз, превращаясь в ледяных и снежных медведей, волков, росомах. И становилось их всё больше. Наёмники пытались рубить фейри мечами, колоть копьями — но от лютого холода металл замерзал, крошился, а люди превращались в замёрзшие статуи, и каждое новое касание оборачивало трупы новой плёнкой льда. Если в глубине строя ещё кипело безнадёжное сражение, то снаружи причудливо расположились замёрзшие глыбы, внутри которых, словно мухи в янтаре, застыли люди.

— Ставлю, что они продержаться ещё пять минут! — весело произнёс Манус.

— Десять до того как замёрзнет Уалан, — ухватил протянутую руку Ислуин.

— Принято! — разбил рукопожатие Ренан. — Пари засвидетельствовано. Хотя, если позволите мнение далёкого от магии человека — я бы дал даже пятнадцать. Наёмники там отборные, и зачарованы доспехи и клинки на совесть.

Люди, находившиеся в ставке, наконец-то смогли сбросить оторопь и кто-то спросил: