Ярослав Васильев - Мир в огне

— Не может быть! — Харелт вскочил, не обращая внимания ни на то, что при этом больно ударился об стол коленом, ни на разбившийся вдребезги бокал. — Это были…

— Совершенно верно, — кивнул отец Энгюс. — Звали мужчину Ивар, а его дочь звали Лейтис. Сядь! — резко прозвучала команда. — Сядь и успокойся. Я понимаю, что тебе хочется начать искать их немедленно. Но не время. Имена в Империи распространённые, потому они и рискнули прятаться под собственными. Но если ты сейчас бросишься следом, за тобой могут последовать наёмники лорда Шолто — он, хоть и потерял своё влияние, обиды не забыл и на обычных убийц денег у него хватит.

— Они опять скроются, — буркнул Харелт. — Так, что мы их снова потеряем.

— Не совсем, — улыбнулся священник. — Можно задействовать возможности нашего ордена. Если ты окажешь ему услугу. Вот с этим я и пришёл.

— Чтобы Сберегающие чего-то и не могли сами? И вам понадобилась моя помощь, да так, что вы готовы торговаться как на базаре? — деланно удивился парень. — К тому же, отче, Вы говорили мне про долг. Вы могли передать просьбу через императора, а тот бы приказал — и всё.

— Если бы всё так просто, — вздохнул отец Энгюс. Вдруг лицо его стало жёстким, на скулах заиграли желваки. — Харелт. То, что я тебе сейчас скажу, не должно выйти из этой комнаты. Не знаю, откуда дан Ивар узнал — умение этого человека проникать во всякие тайны и очень вовремя вытаскивать их на свет Божий, меня удивляло с первого дня знакомства. В Торфинсе обосновалась секта демонопоклонников, во главе которой стоит один из Тёмных учителей. Отца Райберта, который передал нам слова дана Ивара, мы вместе с семьёй спрятали, сам дан Ивар сумел скрыться, о том, что мы вышли на след, никто не знает. Но в столице у Верящих-в-ночь обнаружился влиятельный покровитель. И стоит ему хоть слегка заметить наш интерес к Торфинсу, в сетях останется лишь мелкая рыбёшка.

— При чём тут я? — удивился Харелт.

— Ты станешь наживкой. Не под своим именем, естественно. Сыграешь одного из своих вассалов — пресыщенный жизнью молодой светский бездельник. Обязанности перед сюзереном скучны, жизнь пресна, к наркотикам испытываешь презрение. Но острых ощущений, можно даже слегка за гранью запретного, хочется. Идеальный материал для сектантов. Агент должен не просто выучить роль, он должен быть хорошо знаком со светской жизнью. Но просить кого-то другого из столичного общества рискованно. Людей, обладающих нужными знаниями и при этом способных пройти по лезвию ножа, в Турнейге не так уж и много, и все наперечёт. Твой же отъезд в свете недавних событий никого не удивит.

— Отче, — усмехнулся парень, — грубая лесть человека не украшает, вы мне не раз говорили. Да и брать «на слабо» у меня уже возраст не тот.

— Это не лесть, — вздохнул священник. — Риск для «наживки» огромен, и будь только моя воля, я бы отправил кого-то из наших послушников. Но тропы судьбы легли так, что других способов захватить нечестивца я не вижу. Потому и пришёл просить тебя.

— Тогда чего же вы спрашиваете? — Харелт встал и махнул рукой в сторону двери. — Вы сами только что говорили — долг будет звать меня всю жизнь. А семья Хаттан всегда стояла на страже интересов Империи. Предлагаю времени не терять. Но сперва… — парень прополоскал вином рот и полил на руки. — А то ставки на меня делать удумали, — буркнул он себе под нос. — До хрипоты спорить будете, пил — или не пил.

Две недели спустя Харелт под именем дана Хекки сидел на званом обеде у бургомистра Торфинса — хотя обед больше напоминал небольшое торжество, после десерта обещали даже танцы. Торфинс городом был немалым, торговым, потому «солидных людей», жаждущих познакомиться и пообщаться со столичным гостем оказалось достаточно. Особенно почтенных матрон с дочками, слетевшихся как пчёлы на мёд, едва узнали, что гость не женат. Впрочем, ко второй перемене блюд ни девушки, ни внимание их родительниц Харелта не волновали, куда больше беспокойства доставляла ему собственная бородка, расчёсанная и завитая по последней моде. И также по последней столичной моде тщательно выкрашенная вместе с волосами в серебряный и синий цвета. Со всех сторон это было удачно, так как позволяло спрятать очень приметную рыжину — иначе хоть раз заночуешь в гостях, не успеешь после утреннего туалета спрятать бритвенный прибор, и всё инкогнито раскрыто. Но как же эта проклятая борода с непривычки чесалась! А ещё внимательно приходилось следить, чтобы случайно не макнуть её в соус и не испортить впечатление вычурного и изысканного мальчика из высшего света.

Чтобы хоть как-то отвлечься, Харелт вслушался в болтовню сидящего рядом бургомистра. Тот как раз с печалью рассказывал о событиях в Тейне: мол, позор-то какой — священник поддержал самосуд над невинной девушкой. А до этого все на него чуть не молились, и совета чаще именно у него спрашивали, хотя главная церковь прихода в Торфинсе стоит. А ещё скандал, аж до столицы дошло. Харелт поддакнул — да, да, он вот тоже слышал. А мысленно добавил, что ещё бы ему не слышать. Было не исключено, что отец Райберт тоже являлся одной из целей сектантов — если в самом Торфинсе в церковь ходили больше для приличия, то яркие проповеди священника из Тейна собирали огромную толпу. Поэтому, как только стало известно о демонопоклонниках, отца Райберта немедленно вместе с семьёй спрятали в одной из резиденций Сберегающих, а по всей округе поползли слухи о суде. Причём разговоры и пересуды дошли даже до столицы, где ими и заинтересовался тот самый Хекки, который приехал «посмотреть, как жила настоящая ведьма».

Стенания бургомистра прервали поданный молочный поросёнок, следом обильный десерт… А затем начался бал, где гость из Турнейга снова оказался в центре внимания. Молодые девицы и местные «сливки общества» словно сговорились и все как один спрашивали о новостях моды и столичных веяниях — да так дотошно, что Харелт первый раз помянул добрым словом все те ненавистные мероприятия и салоны, по которым его таскала бывшая ненаглядная. Зато разнообразные «солидные граждане города» старательно зазывали парня в гости или приглашали посетить какое-нибудь мероприятие, где ему, конечно же, гарантировано самое почётное место — ведь отец дана Хекки служит лично лорду Хаттан, и сын обязательно займёт место родителя.

Харелт только отмахивался — батя крепок, слава Единому до необходимости работать самому ещё далеко. После чего подхватил большую пивную кружку, налил туда крепкого вина и провозгласил тост: «Пусть эта печальная доля настигает нас как можно позднее, чтобы мы успели насладиться всеми радостями жизни. И лишь когда всё надоест — находили смысл в скучных государственных делах». Со всех сторон послышались крики одобрения — и льстивые, и искренние. Особенно когда Харелт залпом выпил кружку до дна… мысленно содрогнувшись. Снадобье, которым снабдил его отец Энгюс, позволяло ради образа пить не пьянея, вот только похмелье от него было наутро куда сильнее естественного. Внезапно общий хор нарушил низкий грудной голос: