Лиза Истомина - Записки рыжей эльфийки [СИ]

Хихикающие, мы вновь добрались до голубой двери.

— Мне это надоело! — воскликнула я. — Надоело!

Переключив зрение на более зоркое, я пристально оглядела помещение. Дверцу окутывало серо-голубое сияние. Туда-то я и направилась. И разнесла боевым заклинанием дверь. За ней нашлось древнее двухметровое скандинавское копьё с рунами на острие — оно лежало прямо в нише, кою закрывала предупреждающая красная надпись. Само копьё было словно заморожено — всё древко было покрыто инеем, а как только я прикоснулась к нему, иней пополз и по моей ладони. Копье согласно прыгнуло в мою ладонь. Отпустив его, я резко отдёрнула руку, испуганно переглянулась с магом-целителем и вздрогнула от прикосновения старческой руки.

— Я специально запрещал тебе прикасаться к дверце — если бы ты ослушалась меня в самый первый раз, я оставил бы тебя без еды и воды ровно на день. Во второй — на два. В третий — на три. Так вырабатывается послушание у всех магов, присягнувших богине солнца Аматэрасу. — Я вслушивалась в каждое его слово, не замечая, что маг рядом со мной застыл и перестал дышать. — Копьё это принадлежало древнегерманской валькирии Брунгильде, а когда та покинула свиту Одина, то копьё было сброшено вниз и отправлено в наш синтоистский Храм, дабы последователи богини солнца смогли-таки приручить своенравное холодное копьё.

В голове набатом пронеслись слова Шурика: "Вальхалла — это дворец Одина в Асгарде, попасть туда можно через Биврёст, радужный мост, соединяющий Мидгард и Асгард. Ещё есть Ванахейм — страна ванов — и Йотунхейм — страна йотунов-великанов. Муспелльхейм и Нифльхейм — царства огня и льда соответственно. Льесальвхейм — страна альвов, Свартальвхейм — цвергов. Существует ещё Хельхейм — подземное царство Хель. Последняя, кстати, была ещё той штучкой — дочерью Локи, сине-красной женщиной с разлагающимися ногами. Приказ старших асов — они запретили рассказывать землянам о них. Правда, наши маги всё равно нашли выход из создавшейся ситуации и выкинули всю информацию в Интернет. Асы об этом, кстати, до сих пор не знают".

Я восторженно смотрела на копьё, и меня уже не страшил синий иней. Внутри меня бушевали эмоции, я желала это копьё, как ничто и никогда в своей жизни.

Но моё счастье было разбито вмиг. Ден Асмир качнул красной головой, закинул косички на плечо и констатировал факт, который его, оказывается, расстроил:

— Так ты гейша.

Я мазнула взглядом по лицу парня и внезапно стала падать. Ноги подкосились, в голове помутилось.

Перед глазами мелькают огроменные сосны, высоченные сугробы и чернеющая поблизости скала. Ловко забравшись на самую вершину, я сама не знаю, как, ныряю в пещеру, отряхиваю с меха холодные снежинки и шиплю на луну. Та, будто застеснявшись, прикрывается тучкой, и мир покрывается мраком.

Неожиданный вой совсем близко пугает меня. Подпрыгнув, я рывком выпрыгиваю из пещеры, разом перелетев через всю её высоту, и припускаю по дорожке. Кто-то невероятно огромный мчится за мной, но оглядываться я не успеваю. Всё быстрее и быстрее приближаясь к Мысу, я всё сильнее отталкиваюсь от земли, пока лес не остаётся позади, а неизвестный, мчавшийся за мной, отстаёт. Взбегаю на Мыс Ложной Надежды, останавливаюсь и оглядываюсь. На меня смотрят большие янтарные глаза огромного алого, почти что гранатового, дракона, злого до крайности.

Испуганно сглотнув, я спрыгиваю на замёрзшую речку и кидаюсь бежать по её ледяной глади. Лёд трещит и ломается под моими лапами и, не добежав какого-то метра до другого берега, я проваливаюсь в ужасающе холодную воду. Я визжу, как резаная, и с силой бью лапами в воде. Тону, чёрта с два, тону!

Дракон стоит на берегу и равнодушно смотрит на меня, пытающуюся выплыть. Да почему же не получается?

Внезапно взгляд проясняется, я застываю. Прежде покрытые густым туманом лапы начинают приобретать кошачьи формы. Длинные, покрытые белым с чёрными пятнами мехом они напоминают мне…

"Ирбис!"

От таких перспектив мне становится ещё хуже. Кошки боятся воды, значит, плавать не умеют. В своей человеческой форме я тоже не пловец — всё равно со зверем потонем. Будем звать на помощь. Еле-еле высунув из воды мордашку и усы, я с трудом рявкаю.

Рёв проносится по прилегающей территории, кажется, что даже снежинки застывают в воздухе. И тогда случается это. Вода начинает выталкивать меня из себя, не желая больше держать в себе неугомонную кошку. Льдины, поплавав чуток, вдруг стали сталкиваться между собой и срастаться. Минута — и я твёрдо стою на своих четырёх и победно смотрю на притихшего дракона. Всё, гранатовый, теперь моя очередь за тобой погоняться!

Радостно взвизгнув, я несусь на дракона, чувствуя, как с меха в скоростном порядке срываются капли начавшей замерзать воды. Гигантское существо, вопреки моим ожиданиям пригибается к земле, вытягивает шею и испуганно прикрывает глаза и уши, совсем как нашкодивший щенок.

"Не смей вторгаться в моё пространство! — мысленно рычу не только я, но и ирбис. — Вали отсюда, покуда живой!"

И, не дожидаясь исчезновения дракона, выпрыгиваю из тела ирбиса и просыпаюсь.

— Полин, ты издеваешься? Ты реально считаешь, что я вернусь в школу? — Я поставила на подругу свои большие зелёные глаза и приоткрыла рот. Подружка шутит по-аццки и жжёт не по-деццки.

Итак, что я опустила в своём повествовании. Во-первых, Росс устроил мне гигантскую взбучку на тему "Какого чёрта я узнаю обо всём последним?" сразу после моего маленького видения с драконом. Я объяснять ничего не стала — мол, ты молчал, и я молчу. Не, а что такого? На татуировку я согласилась добровольно, меня не принуждали — в любом случае девчонки вывели бы слова со спины, они как-то обмолвились о специальной сыворотке для таких случаев. Во-вторых, мастер Тецуо заставил меня сделать из конца древка копья магический посох — выковырять углубление и вставить туда камень гранат, принадлежавший мне по дню рождения. С того момента меня обучали способом управления двойным артефактом. И не допустили обратно в Россию к Торнадо.

После двух лет обучения я вернулась домой к родителям, призналась им, что училась у одного хорошего знакомого, и была прощена. Шурик, правда, воспринял мой рассказ несколько неадекватно, услышав про Рю-Тецуо, его зрачки расширились, а рот приоткрылся — он был в шоке. Пояснять причину своего аффекта он не стал. И, к слову, только ему я поведала о дополнительных занятиях.

Мама, в свою очередь, призналась, что наврала в школе о месте пребывания дочки. Она забрала документы из заведения под предлогом переезда в столицу — мол, поучится-поучится, не понравится да вернётся. Она прекрасно понимала, что я не хочу продолжать учиться в сельской школе, но что поделать — мне нужно было прикрытие на ближайшие два-три года. Оставалось потерпеть буквально до конца девятого класса, а тогда уже смотаться за Предел — фамильяр, бывший в курсе моих планов, указал только на этот путь, назвав его единственным.