Галина Гончарова - Магия разума [litres]

– Я.

– Да вы талант! Я вам нечто подобное закажу.

– Только кожу, наверное, надо будет черную, да и вышивку другую, – прикинула я. – Облака, море, птицы летят, молнии сверкают… если золотую канитель найдете – сделаю.

Джано улыбнулся:

– Обязательно достану, Шайна. Считайте, что один клиент у вас есть.

– Тогда вам, как первому клиенту, – скидка, – улыбнулась я в ответ. – Нитки для работы купите, а больше я с вас ничего не возьму.

– Шайна!

– Джано, дайте мне вам подарок сделать? В благодарность за помощь?

Капитан задумался.

– Ладно. С меня причитается.

– Рассказом отдаритесь. Обо мне перед друзьями. Кошелек покажете, о мастерице расскажете…

– По рукам.

На том мы и порешили.

Алетар приближался, сияя белым сахаром домов. Наплывал, врастал в сердце.

Я смотрела и понимала, что не хочу отсюда уплывать.

Город звал, шептал, пел…

И я, как маг разума, понимала главное.

Алетар Раденор строил его не просто так. Он отдал этому городу все. Жизнь, смерть, душу, разум, посмертие… он оживил его собой. Своей душой.

Этот город живой и разумный, он принимает или отторгает людей, он прихотлив и разборчив в выборе своих обитателей. От него можно отгородиться, но это не жизнь. А если раскрыться ему навстречу?

Я обязательно это попробую – потом. Но своей магией уже сейчас я знаю главное.

Мне будет хорошо в этом городе. Здесь мне и камни помогут. Здесь я могу обрести свой дом.

Я чуть-чуть приоткрылась, только для города, чтобы он увидел меня, а я почувствовала его еще острее, сильнее, искреннее. Вот такого – гордого, красивого, немного жестокого, в чем-то коварного и очень притягательного. И тихо прошептала:

– Здравствуй, Алетар Раденор…

Вот и таможня.

– Кто такие? Откуда?

– Шайна Истарская. Мой кузен Корт Истар. Из Риолона.

– Цель прибытия?

– Жить, – просто ответила я.

Таможенник прищурился. Он был вовсе не прост, этот дядечка с умными глазами, и не стоило обманываться пивным брюшком, красным носом и обвислыми щеками любителя пивка. Нет, вовсе не стоило.

Я видела, что он неглуп и въедлив.

Магия?

Вот он – первый минус Алетара. Здесь магия не под запретом, стоит выпустить свою силу, как ее тут же почувствуют. А там и придут с ласковым вопросом, не желаю ли я поработать на благо государства. Или – не государства, не важно.

Джано рассказывал.

Поэтому я не воздействую, я просто смотрю , отслеживаю эмоции. Фиолетовый, с проблесками желтого – мне не доверяют, но спокойны, знают, что я не могу причинить вреда.

– А чего ж в Риолоне не жилось?

Я развожу руками:

– Да жилось-то неплохо, но – не повезло. Родители… в общем, наследство досталось дяде, а я ему как раз была без надобности. И Корс тоже. Пришлось уезжать.

– Неужто такое большое наследство?

– Да нет. Просто на одного делить всяко проще, чем на двоих.

– А вот слышал я о графстве Истарском?

– И кто о нем не слышал? Вот со мной в караване ехал некто Галикст, говорит, родня тем самым Галикам… не знаю, признали б они ту родню, не признали, – развожу я руками.

Прожилок желтого становится меньше.

– А Корс, говорите, кузен?

– Троюродный. Дяде он без надобности, а мне родной, я его с младенчества знаю. Не бросать же ребенка на произвол судьбы.

Корс скорчил рожу, намекая, что за ребенка я еще отвечу. Кажется, это окончательно убедило таможенника, и тот кивнул:

– Я вам выпишу бумаги на пребывание на территории Раденора. Деньги-то есть, бродяжить не придется?

– Я по коже хорошо работаю, – похвасталась я, показывая перчатки. А что? Сама расшивала. – Найду работу, не пропаду.

Руки у меня были не аристократические, вполне рабочие, с мозолями, со следами от ожогов, порезов, с коротко обрезанными ногтями – я с ними ничего сделать не успела, пока была графиней. Да и не хотела.

Шайна могла сидеть и вышивать шелком по шелку. А я и воду носила, и за скотиной ходила, да и по коже шить – это не шелками, пару раз я себе так иголку в руку засаживала, до сих пор вспомнить страшно.

Таможенник оценил мои руки, окончательно убрал желтую окраску из ауры и кивнул:

– Добро пожаловать в Алетар, госпожа Истарская.

– Благодарю.

С тем мы и вышли из небольшого домика.

– Куда теперь? – спросил Корс.

Братик крепко держал меня за руку. Ох, я бы и сама вцепилась в кого-то, спряталась за широкую спину, словно за несокрушимую стену, и переложила ответственность. А нельзя.

И не на кого, и не стоит так делать. Иначе в один прекрасный день поймешь, что ты не за каменной стеной, а в темнице. И кандалами побрякиваешь.

– Джано написал нам адрес. Идем?

– Нам бы проводника найти, – засомневался Корс.

– Не в порту же. Пошли, нам нужно во-он туда, к выходу. – Я махнула рукой в сторону от моря, и мы пошли. Медленно, осторожно, придерживая вещи, огрызаясь на портовых мальчишек и нищих, которые что-то просили…

Сегодня нам надо найти ночлег, а завтра уже искать жилье. Основательно, устраиваться на новом месте – и ждать. Ждать «Буревестника», ждать известий от родителей, ждать неизвестно чего.

Или просто – жить?

Мы попробуем.

За территорией порта на нас накинулись извозчики.

– Госпожа, вас подвезти?

– Госпожа, куда изволите?

– Госпожа, домчим с ветерком…

«Госпожа» покачала головой, не вдаваясь в разговоры, и направилась прямо по улице. Медленно, никуда не спеша, вглядываясь в людей. Доверять этим выжигам? Даже магом разума быть не надо, чтобы их стороной обойти, просто головой подумать. Так и хлещут во все стороны щупальца алчности и жадности. Фу.

Я не выпускала свою силу наружу, это не так и сложно, но и блокиратор я не надела. И приглядывалась, пока не наткнулась взглядом на небольшой четырехместный открытый экипаж, который стоял у тротуара. Подошла, посмотрела в глаза вознице.

Ему лет шестьдесят на вид, коляска старенькая, лошаденка ухоженная, но тоже не первой молодости, сам мужчина не бедствует, но и не богат. Одежда хорошая, добротная, но кое-где заштопана умелой рукой. Да и сапоги нуждаются в починке.

– Дня доброго, господин!

– И вам того же, госпожа. Молодой господин… чего изволите?

– Поговорить, а там и покататься, – озвучила я. В пальцах блеснула серебряная монетка, и извозчик не возразил, когда мы забрались в ландо.

– О чем говорить будем, госпожа?

У него хорошая душа. Чистые тона. Серебристо-серый – усталости, голубой, зеленоватый, немного красного. А вот грязи нет почти вообще. Такое тоже бывает.

Честный человек, честно делает свою работу, живет ради семьи, детей, жены. И не предает свою совесть ни в большом, ни в малом. Можно ли ему верить?

Я не знала.

Иногда люди забывают, что есть вещи, которые даже ради своей семьи не стоит совершать. Если не придет край… только вот для кого-то край – это когда в тарелке края видно. А для кого-то, когда в эту тарелку положить нечего.