Ольга Райская - (Не)счастье дракона [litres]

Маркиз задумался. Он молчал долго, прежде чем произнес:

– Я склонен согласиться с тобой, Сэм. При подобном раскладе мозаика складывается, все сходится, но остаются вопросы. Много-много вопросов…

– В истории, особенно такой древней, как эта, всегда остается много вопросов, Терри, ибо все участники событий давно мертвы. Но что-то мне подсказывает, что большинство ответов мы найдем вот здесь. – И я указала на тетрадь.

– Почему ты так думаешь? – оживился он.

– Потому что это не что иное, как обычный девичий дневник. Именно ему одинокие девочки доверяют свои тайные мысли и мечты, а Каролина Аталан была очень одинока. Даже семья от нее отказалась, когда выяснилось, что принцесса больна. Думаю, что по приказу короля ее имя удалили с родового древа. А чтобы скрыть правду, бросающую тень на весь род, удалили и часть летописи, где есть упоминания о второй королевской дочери. В книге отсутствует период с рождения королевы Катарины до ее совершеннолетия. Значит, признаки сумасшествия проявились у Каролины к шестнадцати годам, и родители были вынуждены спешно ее изолировать.

– Что ж, нам остается лишь прочесть ее дневник, – ответил маркиз и протянул руку, в которую я вложила тетрадь.

Чем дольше читал Терри, тем сильнее сжимались его пальцы на страницах дневника давно ушедшей в иной мир женщины. Я и сама пребывала в замешательстве. Оправданий многим поступкам Каролины не видела. Да и не могло быть этих оправданий. Более того, девочка, девушка, а впоследствии женщина словно упивалась, причиняя другим страдания. Правда, и у нее бывали просветления, когда она сожалела о сделанном, но длилось это недолго, а вскоре и совсем забывалось.

Две сестры, так похожие внешне, все же оказались такими разными. Катарина росла доброй, сострадательной девочкой. За это малышку любили все, от многочисленных родственников до последней кухарки, готовой вопреки запрету королевы угощать принцессу сладостями с дворцовой кухни. Что вызывало жуткую ревность у второй девочки, которая хоть и тянулась к сестре, но яро ненавидела всех, кто проявлял к той внимание, обходя саму Каролину. Со временем ее злость превратилась в постоянную спутницу, отравляя разум девушки.

Отец с матерью не сразу заподозрили неладное, питая огромную родительскую любовь к обеим дочерям. Началось все с того, что любимый песик Катарины забежал в комнату сестры. Собачка тявкала и жутко раздражала девушку, за что та и выкинула щенка в окно, не испытывая ни угрызений совести, ни жалости. У меня же все холодело внутри от того, с какими чудовищными подробностями принцесса описывала свои зверства в дневнике.

Второй жертвой стала служанка Катарины. Впрочем, она прислуживала обеим принцессам, испытывая симпатию лишь к Рине, что, естественно, Каролину лишь раздражало. Придравшись однажды, что чай ей подали слишком горячий, она заставила горничную держать руки над своей тарелкой, пока сама лила кипяток ей на пальцы. Насладиться муками жертвы ей не дали. Вмешалась сестра и старая нянюшка, которая с того дня пристально следила за каждым шагом Каролины. За что и поплатилась. Старушка оступилась и упала с лестницы, сломав себе шею, – так думали окружающие. Но строки дневника хранили страшную правду: нянюшка стала первым человеком, убитым безумной принцессой.

Один раз преступив черту, Каро уже сложно было остановиться. Злоба, взращенная внутри, зависть к сестре и обида на весь мир подстегивали и толкали на все новые и новые чудовищные поступки. Следующей жертвой Каролина выбрала старую тетушку по линии отца. Дама имела неосторожность похвалить за обедом внешний вид и безукоризненные манеры сестры, но ничего не сказала самой Каролине, словно второй принцессы не существовало. На сей раз она прибегла к яду, которым в замке травили крыс. Девушка пробралась на кухню и смешала гранулы отравы с молоком, приготовленным для пожилой родственницы. Старушку нашли наутро. Но выяснилось, что несколько человек видели принцессу у кухни, и отец начал что-то подозревать.

Близился день совершеннолетия. Девочкам шили прекрасные платья и готовили пышный бал, чтобы отпраздновать это событие. Несчастная портниха случайно уколола Каролину булавкой. Злость и раздражение завладели принцессой, а ярость была настолько сильной, что не поддавалась контролю. Король вошел в тот момент, когда дочь вонзила ножницы в грудь швеи, при этом Каролина хохотала, запрокинув голову, и была явно не в себе.

Принцессу заперли в покоях, к ней приставили специальных слуг и охрану, но приступы агрессии повторялись. Стало ясно, что принцесса больна. Лучшие целители только разводили руками, не в силах помочь ей. Пришлось перевести девушку в башню и при обострениях болезни приковывать к кровати, чтобы Каролина не навредила ни себе, ни окружающим.

Однажды, когда болезнь временно отпустила, девушка увидела в окно башни сестру с прекрасным светловолосым мужчиной. Сердце забилось, первая любовь разожгла пожар в крови, а ревность так сдавила грудь, что стало больно. Сильное чувство порождало все новые и новые волны ярости, гнева. На несколько дней Каролина просто растворилась в своем безумии, прикованная к кровати. Иногда, в минуты прояснения сознания, до нее доносилось птичье пение, свист ветра в замковых трубах, но тьма вновь накрывала, заставляя корчиться и умирать от зависти. Ей так хотелось быть там, среди людей, которые всю ее жизнь не обращали на нее должного внимания, не питали положенного ей по статусу почтения, не испытывали уважения. Ей хотелось оказаться там и мстить, мстить, мстить…

Она сама не поняла, как вдруг оказалась посреди рыночной площади. Ни комнаты, ни ненавистных оков на руках и ногах, только люди, к которым принцесса так стремилась. Каролина подробно описала в дневнике свое перемещение. В тот день девушка несколько раз возвращалась в комнату, позволяя себе оказаться скованной, и точно так же перемещалась в разные места, в которых хотела оказаться. Безумие каким-то непостижимым образом повлияло на родовой дар открывающей пути, развязав руки принцессе. Она больше не была пленницей, но свою тайну не открыла никому.

Новые способности Каролины стали проклятьем всего рода Аталанов. Ее родственники умирали один за другим, и каждую новую смерть девушка описывала во всех подробностях. Мужчины заканчивали свои дни в основном приняв яд, который принцесса подмешивала в их питье. С женщинами же она была изобретательнее. Для нее стало развлечением выдавать себя за сестру, втираться в доверие к выбранной жертве, а потом наносить удар. Так она погубила Тину Аталан, беременную и скорбящую по почившему супругу. Каролина просто столкнула женщину с балкона башни. Разумеется, все приняли ее гибель за самоубийство, потому что в момент смерти никого рядом с герцогиней не было.