Урсула Ле Гуин - Миры Урсулы ле Гуин. Том 11

Д. : А почему? С ним тоже было что-то не так?

Х. : Определенно. Когда я сообщил ему о своих проблемах с глазами, он сказал, что тоже испытывает нечто странное, но только в мышцах тела. Его изводили конвульсии и дрожь. Я посоветовал ему ускорить старт и отправиться домой, пока мы еще могли управлять кораблем. Он согласился, потому что Джо к тому времени был уже недееспособен. Перед самым взлетом у Дуайта начались припадки — вроде эпилептических. Когда они кончались, он дрожал как лист на ветру, но казался вполне нормальным. Дуайт поднял судно, и с ним случился новый приступ. Его корчило и ломало целые сутки, а в перерывах между припадками он галлюцинировал и мешал как только мог. Когда он стал совершенно невыносим, мне пришлось дать ему транквилизаторы и привязать его ремнями к креслу. Засыпая, я даже не знал, был ли он жив в тот момент или уже скончался.

Д. : Нет, он умер в полете. За десять дней до посадки.

Х. : Мне об этом не сказали.

Д. : Ты не помог бы ему, Джерри.

Х. : Не знаю. Его приступы походили на перегрузку системы. Словно все предохранители сгорали и сквозь него шел ток огромного напряжения. Иногда он кричал во время конвульсий — будто лаял… Словно хотел сказать всю фразу за одну секунду. А эпилептики не говорят во время припадков, верно?

Д. : Я не в курсе. Эпилепсию излечивают на все сто процентов, так что о ней почти ничего не известно. Врачи выявляют тенденцию и ликвидируют причину болезни. Если бы Роджерс имел предрасположенность…

Х. : То его и близко не подпустили бы к полетам. О Иисус! В общей сложности он провел в космосе всего лишь шесть месяцев.

Д. : А ты? Шесть дней?

Х. : Столько же, сколько и ты. Один самостоятельный рейс до Луны и обратно.

Д. : Ладно, оставим эту тему. Так ты считаешь…

Х. : Что?

Д. : Что это какой-то вирус?

Х. : Космическая чума? Марсианская лихорадка? Таинственные древние споры, которые свели с ума астронавтов?

Д. : Да, звучит глупо. Но подумай сам — до вашего появления «комната» была опечатана. Почему ты исключаешь возможность, что вы все…

Х. : Дуайт умер от кровоизлияния в мозг. Его погубило корковое перенапряжение. Он стал кататоником. Я вижу ослепительный свет. Что здесь общего?

Д. : Нервная система.

Х. : А почему у каждого из нас разные симптомы?

Д. : Наркотики тоже действуют на людей по-разному…

Х. : Неужели ты думаешь, что мы нашли там какой-то марсианский психогенный мухомор? Ты же был на Марсе и прекрасно знаешь, что там нет ничего живого. Все мертво, как и сама планета. Ни микробов, ни Богом забытых вирусов. Ничего!

Д. : Но ведь могло случиться, что…

Х. : Почему ты цепляешься за эту идею?

Д. : Потому что существует «комната», которую вы нашли. Потому что есть Город, обнаруженный нами.

Х. : Город? Барни, ты говоришь как какой-то недоделанный журналист из бульварной газеты. Тебе чертовски хорошо известно, что там нет никакого города! Есть куча глиняных глыб — вот и все, о чем мы можем рассуждать. Старые глиняные глыбы на древней планете — тут даже спорить не о чем. Мы не знаем их происхождения. Мы не можем понять того, что находится за гранью человеческого разума. Город и «комната» — все это чушь. Мы просто проводим аналогии и с помощью слов пытаемся нащупать смысл. Но настоящая истина не поддается описанию. В ней нет никакого смысла. Я это понял. И это единственное, что я теперь понимаю.

Д. : И что же ты понимаешь, Джерри?

Х. : То, что вижу, когда открываю глаза!

Д. : А что ты видишь?

Х. : То, чего здесь нет, но говорить об этом не имеет смысла…

Д. : Ладно, кончай. Успокойся, Джерри. Все будет хорошо. Ты поправишься.

Х. : Я вижу ( неразборчиво ) свет и ( неразборчиво ) пытаюсь понять, чего касаюсь. Но я не могу! Я не понимаю этого и ( неразборчиво )…

Д. : Хватит, Джерри. Хватит! Я рядом, старина! Успокойся!

…

Хьюз, пришедший в космическую программу из астрофизики, имел хорошие характеристики — можно даже сказать, великолепные. Это беспокоило руководителей проекта, многие из которых относили академическое образование и интеллигентность к числу причин, вызывавших нарушения субординации и нестабильное поведение человека. Отмечая его исполнительность и безупречное поведение, они теперь довольно часто вспоминали о том, что он был «мягкотелым интеллектуалом».

К Темскому такое объяснение не подходило. Он считался образцовым военным — капитан ВВС, отличный пилот, фанат бейсбола и хороший семьянин. Но в данный момент его поведение казалось еще более ненормальным, чем у Хьюза.

Он часами сидел на полу и лениво осматривал голые стены. Проголодавшись, Темский находил принесенную пищу и ел ее руками. Когда ему требовалось облегчиться, он отходил в угол и справлял нужду. Захотев спать, астронавт ложился на пол и засыпал. Все остальное время он сидел на полу. Темский находился в хорошей физической форме и сохранял непоколебимое спокойствие. Никакие слова не производили на него ни малейшего впечатления, и он совершенно не интересовался тем, что происходило вокруг. Однажды, надеясь вызвать какой-то отклик, к нему привезли жену, и через пять минут она, рыдая, выбежала из комнаты.

Поскольку Темский ни на что не реагировал, а Роджерс по причине смерти вышел из игры, было вполне естественным переключить все внимание на Хьюза.

Он казался вполне здоровым, не считая случая какой-то странной истерической слепоты, поэтому руководство ожидало от него разумных ответов и конкретных объяснений того, что произошло. Однако Хьюз еще больше запутал ситуацию — он либо не мог, либо не желал говорить о причинах своего недуга.

К работе подключили доктора Шэпира — известного нью-йоркского психиатра-консультанта. Тот сразу же потребовал личной встречи с обоими астронавтами. ЦУПу не хотелось признавать, что полет на Марс прошел неудачно ( слово «трагедия» даже не упоминалось ). Однако, несмотря на все предпринятые меры, в прессу просочились нежелательные слухи. Безответственные журналисты, заявляя о «праве» американского народа «на истинную информацию», упорно интересовались, почему экипаж «Психеи-XIV» содержится в полной изоляции. Чтобы сохранить позитивное мнение публики, центр управления сообщил о тщательной медицинской проверке, которой якобы подвергались Темский и Хьюз. Эта проверка объяснялась внезапной смертью старшего помощника Роджерса, погибшего на обратном пути от сердечного приступа. В то же время серия заказных статей рассказывала о новых планах «Малой Америки» — куполообразном городе на Марсе. Понимая, что вся программа «Психеи» находится под угрозой, руководство центра приказало доктору Шэпиру не спеша и осмотрительно продиагностировать астронавтов и по возможности восстановить их психическое здоровье.