Константин Крей - Изувеченный Маг

Летар замедлил рвущееся из глотки дыхание и замер, позволив шевелиться лишь собственным кистям. Западнику было явно невдомёк, что хотя бы ещё один присутствующий здесь человек мгновенно лишил бы заклятие незримости всякого смысла. Он хотел отрезать своему невидимому врагу единственный путь отступления, да и свой способ борьбы с ним он все равно уже придумал. Стоило первым тёмным струям повалить из-под дверной щели, как звуки снаружи затихли, будто ломившиеся внутрь мгновенно всё поняли.

Убийца оценил, как внимательно маг следит за ложащимися на комнату слоями дыма, и принялся спешно искать собственное решение проблемы. Разряженная сантипушка под плащом. Меч, настолько глубоко увязший в стене, что успеть выдернуть его не представляется возможным. Бесполезный мусор под ногами и за спиной.

«Магия? Даже если я вложу всю энергию в один удар, это не гарантирует его смерть. Нужно оказаться в упор и лишить его возможности защищаться, только тогда…»

Не успел он додумать, как дым поднялся к его лицу и ввинтился в ноздри. В горле мгновенно запершило, рефлекторное желание закашляться заскреблось из-под рёбер. Глаза заслезились, и вовсе не оттого, что тело задумало выдать противнику своё местоположение. С большим трудом он сдержал рефлексы в узде, прекрасно понимая, что он попросту задохнётся, если в голову не придёт ни одной стоящей идеи. И противник тоже это понимал, судя по тому, что он даже не пытался отыскать Летара, нанося беспорядочные удары по комнате, нет, он просто стоял в боевой стойке с безмолвным ожиданием рыбака, разглядевшего блеск чьей-то чешуи рядом с крючком.

«Магия усиливает его зрение, но колебания дыма на уровне моих рук ему все равно не разобрать. Меня может выдать кашель. Слух он не усиливает, раз моего дыхания ему мало, но кашель будет трудно не заметить. Он целитель или около того, значит, нет смысла искать уязвимости организма. Стоит у двери и больше не швыряется предметами. Боится подставиться, и магия воздействия недостаточно развита, чтобы устроить тут вихрь и гарантированно задеть меня…»

Напирающие друг на друга мысли начали рассыпаться одна за другой. Анализ ситуации скомкался и размылся. В горле забилось второе сердце, сформированное целиком из дыма и желающее перегонять своё вещество по дыхательным путям Летара. Убийца не смог больше сдерживаться и закашлялся, и на источник звука тут же последовала реакция: западный маг птицей сорвался с места и с разбегу ворвался в Летара, вышибив из него дух. Оседлав опрокинутого имперца, западник зажал его рот дымящей ладонью и повторно воздел над ним свой кинжал. Острие рвануло вниз, вздрогнуло, и вдруг вильнуло в сторону, — Летар захватил голову противника между сапог и дёрнул назад, сбросив его со своей груди. Западник неуклюже махнул руками, оставив в воздухе две дымные полосы, и распластался на полу. В приступе мучительной нехватки кислорода, убийца перевернулся на живот и зашёлся в кашле. Прийти в себя и встретить опасность лицом он успел ровно в тот момент, когда чадящая рука западника уже на полной скорости погнала кинжал навстречу Летару.

Базовый рефлекс дёрнул распластанного Летара за рукав, и лезвие вошло в открытую ладонь убийцы, прошило её насквозь вместе с перчаткой и натужилось, силясь пойти дальше. Багровые капли скупо окропили губы Летара. Западник насел сверху, брызжа фонтанами дыма из-под почерневшей рукояти кинжала, прижимая пробитую ладонь всё ближе к лицу убийцы, норовя пришпилить её к голове и покончить с затянувшимся поединком. Летар, вложивший всю свою волю к жизни в попытку удержать смерть на расстоянии в считанные сантиметры от своего лица, приблизил вторую руку к покалеченной первой. Не для того, чтобы придержать её — зачем, если навалившийся западник и так облегчил убийце задачу, сделав ставку не на свою выдающуюся силу, а на посредственный вес, — но чтобы поставить распахнутые ладони на одной линии. Убийца со стоической концентрацией принял нужное положение и выразил нечеловеческое напряжение движениями пальцев, заиграв на незримых струнах магии.

Искра моргнула над кровоточащей раной, огонь фыркнул и хвостом кометы вырвался из рук Летара. По лицу западника будто прошёлся раскалённый топор, стесав здоровую кожу, а заодно и белесые барьеры, предохранявшие мага от собственного удушающего дыма. Давление на руку ослабло, Летар отчаянным усилием скинул с себя тело и тут же зашёлся в собачьем лае, хрипя и давясь сухостью в глотке. Убийца не мог даже сплюнуть, иллюзорный вкус крови во рту дразнил пробудившуюся жажду, торчащий из ладони кинжал напоминал о себе слабой пульсацией.

«Вся моя магия».

Летар распахивал рот, как рыба, беззвучно сотрясаясь.

«До исхода печати меньше суток, а я пуст! Сколько я успею восстановить?»

Поднявшись на дрожащих ногах, он прикусил губу и выдернул кинжал из ладони. Оружие упало на пол, следом приземлилась дырявая перчатка.

«А важно ли это, если у меня есть шанс?»

Размазывая кровь по рукояти сантипушки, Летар перезарядил устройство и повернулся к запертой двери, за которой горстка западников ждала своего чемпиона, пока чемпион этот лежал без движения, уткнувшись оплавившимся лицом в чёрные доски пола. Что делать? Даже сантипушка не убьёт троих, а магия и подавно — её сейчас хватит на пару искр и только.

Убийца вцепился в мысль про искры и любовно посмотрел на подарок Нэйприс.

Спустя несколько минут засов сдвинулся, и дверь наружу распахнулась. Не успели западники встрепенуться, как к ним в руки прилетел мешочек, и прежде чем они отреагировали, раздался оглушительный хлопок. Летар едва успел закрыть дверь обратно, чтобы гремучая смесь из артиллерийского пороха и всех оставшихся пуль для сантипушки не наделала дыр в создателе. Досчитав до пяти, он прислушался. Тишина. Он опасливо выглянул наружу. Сражаться было не с кем.

Глядя на раскиданные тела с посечёнными дробью лицами, Летар невольно провёл рукой по плащу, оставив на нём багровую полосу, но закрепив в памяти, что у него теперь есть и меч, и кинжал, и сантипушка с последним зарядом. Подойдя к одному из трупов, убийца встал на колени, содрал с чужого пояса флягу и перевёл дух. Вода вымыла соль изо рта и избавила лицо от слоя копоти и пота. Хотелось прикрыть глаза и простоять в этом положении до самого вечера, но нельзя было медлить. Проход во дворец свободен до следующей смены караула.

Не чувствуя земли под ногами, Летар вышел из обернувшегося могилой для четверых западников здания и упрямо побрёл к намеченной точке, откуда собирался добежать до входа во дворец. Солнце светило ярче прежнего. Краски окружающего мира набрали в насыщенности. Дальше по улице, где-то за спиной Летара, вяло дымил затухающий пожар в доме, до которого никому не оказалось дела.