Константин Крей - Изувеченный Маг

Летар и вправду боялся дракона не так сильно, как должен был. А всё по одной причине.

«Магия. Я понятия не имею о свойствах драконьей крови и плоти, и вообще есть ли у этих тварей привычная нам кровь и плоть. Но если существует шанс, что хоть что-то из драконьих внутренностей может вернуть мне магию, то я выверну дракона наизнанку».

Будет преувеличением сказать, что у убийцы возник некий план. Сквозь панику перед неизведанной угрозой, в древности рвавшей человечество на куски, сложно было даже упорядочить мысли. Но он точно определился, чем займётся после выполнения заказа на архимага. И гора золотых монет будет в этом деле очень кстати, потому что сам он не рискнёт даже дышать в сторону чудовища.

Летар взбудоражено выдохнул и задрожал, чувствуя, как по спине бегут мурашки. Желание вернуть магию твёрдой пятой наступало страху на горло.

— Для моего спокойствия есть причины, — сказал он, сдерживая волнение.

— Ещё бы, ты же и сам маг. Что может быть страшнее мага?!

Летара эта ремарка уколола.

— Вот оно что, — произнёс он, будто уличив девушку в чём-то непотребном. — Я было подумал, что ты испугалась дракона.

— Дракон — это инструмент, вроде отвёртки. Я не боюсь отвёртки, если только она не в руках кого-нибудь, кто хочет запихать мне её в глаз.

— А Дерас изъявлял желание использовать дракона против тебя?

— Мало ли, что ему взбредёт в голову, — взвилась Нэйприс. — Возьмёт и захочет власти. Захочет, чтобы империя преклонила колено перед магом, и добьётся этого.

— Если бы не твоё презрительное отношение к истории, ты бы знала, что любая попытка установления магократии обрывалась с приходом чужих войск из-за моря Факелов. С такими соседями, как у нас, времени на междоусобицы внутри страны не остаётся. Пока человечество не станет единым государством, бояться магов нет нужды. Именно поэтому маги сосуществуют в гильдиях, терпят налоги и не поднимают восстаний. Да и кто их поддержит?

— Это архимаг, ему не нужна поддержка, — пробормотала Нэйприс без энтузиазма в голосе. Лицо её на миг исказилось, выразило прежде сокрытую внутреннюю борьбу. Взгляд её забегал, не зная куда деться, но в итоге остановился на собственных ладонях. Исход неподвластного глазу противоборства определился с шевелением губ: — Как ты решаешь кого убить или не убить?

Перемена темы ударила внезапно, и на язык Летару без раздумий попросился самый циничный ответ из возможных:

— По размеру награды.

— И всё? — сникла Нэйприс. — Дело в деньгах?

— Деньги — ничто, — отрезал Летар. — Награда бывает разной. Чаще всего мимолётной. Иногда награда — это попытка вернуть магию, а иногда это десять попыток. Иногда это собственная безопасность, а подчас даже больше. Вчерашний маг стоял на пути нашего с тобой побега. Он оказался там ради своей награды, ради желания выслужиться перед комендантом. И я не испытываю сожалений из-за того, что убил его.

Летар присмотрелся к реакции Нэйприс на последние свои слова, ожидая всплеска эмоций от девушки. Та оказалась менее чувствительной, чем ожидалось, и отнеслась к сказанному достаточно сдержано, лишь уточнив:

— А как же гонец? Он ведь тоже стоял на пути побега.

— Гонец. Не воин, не стражник. Он оказался там ненамеренно. Он и подумать не мог, что его собственную дорогу пересечёт наёмный убийца.

— Тебе стало его жаль, — голос Нэйприс выдал щедрую долю удивления.

— Я не хочу быть палачом на службе случая, — Летар заговорил раздельно и чётко, подчёркивая важность слов. — В человеческой смерти должна быть закономерность. Справедливость.

Нэйприс потрясла головой, не вполне осознав услышанное. Её взлохмаченные рыжие волосы сейчас напоминали неухоженный кустарник, неуклонно притягивая внимание Летара гораздо сильнее, нежели вопросы морали и этики.

— А твои заказы? Твои жертвы, они…

— За них платят. Платят много. Стоит ли мне объяснять, что за простых людей не платят больших денег? Если за твою голову назначена награда в мешок золота, это не может быть случайностью. Без случая нет жалости.

Нэйприс нахмурилась, пытаясь ухватиться за суть. Она не вполне понимала свой внутренний отклик, вызванный философией Летара. Его слова норовили ранить, но оставляли лишь ноющее желание узнать больше.

— Всё потому, — продолжил Летар, то ли читая Нэйприс как раскрытую книгу, то ли не желая услышать из её уст очередной вопрос, — что мою жизнь определила смерть родителей. Смерть от болезни. И меня всю жизнь гнетёт осознание, что болезнь — это хаос. Речь не об эльфской чахотке как таковой, нет. Болезнь как противоположность слову «здоровье». Беспорядочная тварь, постоянно находящая лазейки в человеческом организме, впускающая туда клыки и когти, рвущая привычную жизнь на части.

Короткая речь преобразила Летара. Расчётливый убийца пропал, уступив штурвал целителю. Его привыкшие к мечу и кинжалу руки не находили себе места, желая творить магию. Маска безразличия раскололась, обнажив истинное лицо.

Нэйприс на миг показалось, что она увидела причину падения Летара — причину потери его магических сил. Но лишь на миг, наваждение тут же отступило. Вряд ли целителя могла сгубить болезнь. Разве что судьба сделала всё возможное, чтобы произошёл случай столь невыносимо ироничный. Но если и так, про лишающие магии болезни Нэйприс слыхом не слыхивала.

— Но ведь смерть — часть болезни? — спросила она, одолев непривычную сухость во рту.

— Её неизменный итог, — сказал Летар, не соглашаясь, но и не возражая. — Не стоит приравнивать эти два слова.

— Они не тождественны?

Летар приподнял брови, не разобрав последнее слово, но вроде бы Нэйприс с ним согласилась, и он на всякий случай кивнул. Момент замешательства помог ему вырваться из лихорадочного состояния одержимости своей идеей, и Летар расслабившись опустил руки. Ещё множество слов казались невысказанными, но он решил приберечь их до более подходящего случая. Сейчас в них нет надобности.

Нэйприс же с беспокойством смотрела за трансформацией убийцы в лекаря и обратно. Зрелище было не столько настораживающим, сколько удручающим.

— Ладно, давай сменим тему, — предложила инженерка, пытаясь не унывать. — Мы до сих пор не посмотрели на вионские письма. Может, там есть что-то интересное?

Летар отметил непомерное любопытство спутницы и даже позволил себе короткую усмешку. Двумя пальцами выудил из кармана запечатанный конверт и помахал в воздухе.

— О, сургучная печать, — Нэйприс моментально бросила свои умственные способности на штурм обнаруженного препятствия. — Может…

Летар не дал ей договорить, сорвал пломбу и вытряхнул пергамент на кровать. Разломанный красновато-коричневый оттиск посмотрел на убийцу со всем укором, на какой только способен кусочек воска. С не меньшим укором посмотрела и Нэйприс.