Константин Крей - Изувеченный Маг

А шансы имелись. Нирэйн неутомимо раз за разом повторял про себя одну и ту же мысль — хребет его собственного плана, способного ослепить провидца.

«Он увидит, что мы приготовили, но не разглядит, как именно мы этим воспользуемся».

Мысль эта безмерно радовала Нирэйна. Его задачей было нащупать ту дорогу, на которой победа Синномина над Краем станет безоговорочной. Под внимательным взором архимага Края это сделать было слишком сложно. Теперь же, сложность устранена.

«Дерас, Дерас, Дерас», — Нирэйн никак не мог привыкнуть к тому, что архимага Дераса в истории империи теперь два. Оба они родились и выросли здесь. Так почему первый старался защитить это место, а второй разгромить?

Нирэйн обнаружил, что уже больше часа лежит в остывшей ванне и тщетно силится собраться с мыслями по поводу грядущих событий. Слишком зыбкая почва для выводов — нужно узнать свежие новости, сплетни, слухи, количество войск и предпринятые ходы противника, чёрт подери, любую информацию, которую до сих пор не раскрыл Люциан. Если раньше Нирэйн и сам что-то мог прикинуть, едва унеся ноги из осаждённой столицы, то теперь рассеялись последние его оформленные мысли. Сказывались двадцать дней почти полного информационного вакуума. Мэлоди потеряла магию не до конца, оставив себе какие-то крохи, и даже на минимуме энергии могла поддерживать с Кьелзом связь, но лишь одностороннюю. Она получала редкие обрывки сведений, а взамен не могла даже передать, что их группа ещё не околела от холода и не закончила жизнь в пасти древнего ящера.

Чёртов Люциан. Это всё его бычья упёртость. Он «не обязан» отчитываться перед сыном графини. А Витилесса хоть и была в Кьелзе признанной императрицей, не лезла к генералу с расспросами.

— Я заставлю тебя сотрудничать, — пообещал Нирэйн в воздух, и на мгновение его заняла мысль, а считается ли здоровым подобное поведение? Разговор с собой, угрозы за спиной? — А, да наплевать!

Мысль тут же прекратила всякое движение, освободив место для манёвра другим, уже стремительно скачущим в безумном танце, пока Нирэйн раз за разом разыгрывал у себя в голове предстоящий диалог с цепным псом графини. Командующий гвардии — генерал Люциан — был вторым самым устрашающим человеком всего севера, и взгляд его тёмных очей лишал рядовых солдат дара речи. Но эксцентричный лорд-инженер мало чего боялся.

Оскальзываясь на мокром полу, он выбрался из ванны и отправился на поиски наряда получше.

«Мундир. Мундир был бы прекрасным выбором».

Тем временем снаружи замка графини можно было наблюдать очень странную картину — рыжая девушка, устроившись в кресле на колёсах, бодро командовала весьма вымотанным на вид молодым человеком. Тот скорбно возводил глаза к небу и безмолвно возносил молитвы, но боги предпочитали игнорировать его непочтительные просьбы.

Летар повторил просьбу в четвёртый раз, уже вслух:

— Боже, дай мне хотя бы помыться! На мне целые пласты грязи после всего… — не в силах найти нужное слово, он гаркнул, словно отстраняясь от произошедшего: — этого.

Нэйприс уверенно покачала головой из стороны в сторону, отбрасывая эту жалкую затею. Летар понял, что так просто ему не выкрутиться и тяжко вздохнув, бросил на девушку искренне умоляющий взгляд.

«Ну, отпусти же меня, бестия!»

— Ни за что, — Нэйприс бесцеремонно смахнула его хрупкие надежды на пол. — Сначала ты должен опробовать моё изобретение. Только не направляй раструб на себя, а то есть риск погибнуть, так и не вылечив мне ноги, — окончание фразы она прощебетала, как ни в чём не бывало.

Летар вздрогнул и опасливо вытянул руку как можно дальше от тела.

— Погибнуть? — эхом отозвался он. — Что ты смастерила вообще?

Деревянная рукоять с небольшим выступом-язычком на нижней панели, пара выпирающих железных закорючек сбоку и в довершение цельная литая трубка на конце устройства. Что это может быть? Учитывая характер инженерки — это может быть что угодно, но вероятнее всего, эта штука призвана калечить людей.

— Просто наведи раструб на тыкву, — наставила Нэйприс. — Вон она, на чурбане справа от тебя. И нажми на язычок под стволом.

Летар огляделся и заметил притаившийся в паре метров от него овощ. Секунду поразмыслив, он послушно направил устройство в сторону тыквы и потянул за подвижный выступ на корпусе, опасливо зажмурившись. Последовавший за этим грохот согнал птиц с насиженных мест, а Летар почувствовал мощный толчок в ладонь. Мощный настолько, что руку повело вверх. Открыв глаза, он уставился на влажную рыжую кашицу, которую тонким слоем размазало по земле.

— Что это было? — в голосе прорезалась отчётливая смесь страха и восторга. Впечатления ярко загорелись в сознании, оставляя там клеймо. — Я хочу ещё!

— Это моё изобретение. Кое-какой неприятный опыт отозвался во мне вдохновением и вылился в эту штучку. Называться она будет сантипушка. Как сантиметр — одна сотая метра, так сантипушка — одна сотая пушки, — девушка оскалилась. — Как ты мог убедиться, очень действенно против единичной цели.

— Боюсь представить, что будет, если таких сделать сотню.

— Ты меня слушал? Если сделать сотню сантипушек, выйдет одна пушка, — Нэйприс залилась искренним смехом, пока в голове Летара пощёлкивали шестерёнки, с задержкой осознающие шутку.

— Вот как, — пробормотал он тихо. — Все инженеры — психи.

Летар и половины не знал. Во второй половине дня (когда Нэйприс наконец обмолвилась, что раз уж сантипушка — это недавнее изобретение, то она вполне может взорваться прямо у увлёкшегося убийцы в руке), он оторвался от расстрела тыкв и выкроил момент, чтобы принять ванну. Но радость была недолгой. Сразу за этим на Летара коршуном обрушился Нирэйн, сказав, что нужно перекинуться парой слов, и утащил убийцу в своих когтях куда-то на верхние ярусы замка.

Летар осознал тщетность сопротивления и просто дал себя утащить. Миновав несколько лестничных пролётов, он вслед за Нирэйном вышел из-под каменных сводов на открытое пространство — небольшой пятачок земли, который можно было бы назвать садом, не будь он так мал и не избегай он внимания садовника. Пожелтевшая трава под ногами, неухоженный куст напротив проёма. Добрую треть свободного пространства занял потёртый стол с парой скамей, вросших в грунт.

Видимо, кто-то из предков Лит любил свежий воздух и чистое небо над головой. Настолько, что устроил крошечный дворик под крышей собственного замка. А вот нынешняя графиня Лит предпочитала холодные стены тёплому ветру, не поручив слугам хоть изредка сюда заглядывать.

— Ты хочешь поговорить? — спросил Летар. Он сразу заметил пару стаканов на столе и скромный ряд бутылок у скамьи.