Пол Андерсон - Миры Пола Андерсона. Том 22

— Нет-нет! — воскликнула она, прижимаясь к его груди. — Я не покину тебя ни за что!

Он взъерошил ее золотистые волосы.

— Я вернусь за тобой, потом.

— Нет... А вдруг кто-то уговорит или принудит меня остаться? Какой-нибудь священник... Я слышала о таких случаях, — неожиданно ей вспомнились красавицы-эльфиянки и взгляды, какими они окидывали Скафлока. — Нет, я никуда от тебя не денусь!

Он нежно обнял ее.

Вскоре стало известно, что тролли вышли в море. В ночь перед собственным отплытием эльфы устроили в Эльфхьюке пир.

Просторной была трапезная зала в замке Имрика. Фреда, сидя рядом со Скафлоком неподалеку от трона князя, не могла различить противоположной стены. Высокие арочные своды потолка тонули в голубом полумраке, который, подобно дыму, стелился над полом; воздух был свеж и ароматен. Свечи в тяжелых бронзовых канделябрах горели ровным серебристым пламенем, которое отражалось в развешанных по стенам щитах и в золотых узорчатых панелях. На белоснежных скатертях искрились и переливались мириадами красок кубки, чаши и блюда, сработанные из драгоценных металлов и украшенные самоцветами. Хотя Фреда уже успела привыкнуть к обилию изысканных яств, однако у нее едва не закружилась голова, когда она увидела приготовленные для пира кушанья: разнообразная дичь, рыба, фрукты, сласти вперемешку с элем, вином и медом.

Эльфы нарядились в пышные одежды. На Скафлоке была белая шелковая рубаха навыпуск, льняные брюки, причудливо расшитый камзол, перехваченный в талии многоцветным поясом; с пояса свисал кинжал в янтарных ножнах с бриллиантовой рукоятью, на ногах были туфли из кожи единорога, а с плеч алой волной ниспадал подбитый горностаем плащ. Фреда облачилась в полупрозрачное, радужно мерцавшее платье, шейку ее облегало алмазное ожерелье, на обнаженных руках сверкали золотые браслеты; костюм ее дополняли золотой пояс и бархатные башмачки. Головы их, как то пристало князю Альвхейма и его подруге, венчали самоцветные диадемы. Прочие высокородные эльфы выглядели ничуть не менее величаво, и даже вожди диких кланов красовались в золоте и драгоценных каменьях.

Играла музыка: колдовские мелодии, которые так любил Имрик, сменялись сладкозвучными голосами арф, а следом вступали дудки и свирели. Слышались шутки, насмешливые замечания, остроумные ответы; отовсюду доносился звонкий смех.

Но когда унесли столы, чтобы освободить место для представления шутов, раздались крики, требовавшие танца с мечами. Имрик нахмурился: кто знает, что он предречет? Но отказать было невозможно.

Мужчины сбросили с себя одежды, которые стесняли движения, женщины разделись совсем. Рабы раздали мужчинам мечи.

— Что они делают? — спросила Фреда.

— Это старинный танец, — ответил Скафлок. — Должно быть, мне придется быть скальдом, ибо никому из людей, будь он проворней лисицы, не удастся уберечься от царапин. Скальд произносит висы, девяносто и еще девять. Если во время танца никто не пострадает, значит, победа нам обеспечена; если же кого-то убьют, поражения не минойа1ъ. Даже порез предвещает неудачу. Не нравится мне эта затея.

Мужчины выстроились в два ряда, друг против друга. Возле каждого стояла обнаженная женщина. Воздев над головами мечи, ряды отступили к стенам залы. Скафлок встал перед троном князя.

— Хей! — крикнул Имрик громко.

Скафлок запел:

Мужчины двинулись вперед. Звон клинков вторил словам Скаф-лока. Женщины вложили свои ладони в левые руки бойцов — и очутились под блистающими мечами.

Скафлок продолжал:

Эльфиянки словно парили над полом, легко и уверенно уклоняясь от смертоносных лезвий. Мужчины сошлись, повернулись, разошлись, дружно взмахнули клинками; те взлетели в воздух, чудом не попав в гибкие белые тела, и вновь оказались в руках воинов, только из другого ряда.

Скафлок возвысил голос:

Человеческий глаз бессилен был уследить за перемещениями танцоров. Мечи то скрещивались над самым полом, и тогда эльфиянка перепрыгивала через них, то возникали вдруг перед ее лицом, и она подныривала или уворачивалась. Вот, оставшись каждый наедине с партнершей, мужчины принялись плести вокруг них сверкающую паутину. В следующий миг они вновь сомкнулись в ряды и начали надвигаться на женщин, а те умудрялись как-то уворачиваться от беспощадных клинков.

Скафлок воскликнул:

Лия — белый призрак в гуще серебристого облака — крикнула ему.

— Эй, Скафлок, что же твоя подружка, которая так заботилась о тебе, не танцует с нами?

Скафлок мгновенно отозвался:

Внезапно эльфы разом вздрогнули. Лия, отвлекшись на Скафло-ка, попала под клинок. На ее белоснежном плече заалела царапина. Однако она продолжала танцевать, забрызгивая кровью тех, кто был рядом.

Скафлок постарался, чтобы его голос звучал весело:

Оплошность Лии лишила уверенности остальных женщин, и вскоре еще у нескольких эльфиянок появились свежие порезы. Имрик, опасаясь самого худшего, велел прекратить танец. Веселье закончилось угрюмым молчанием.

Скафлок отвел Фреду в ее покои, а сам куда-то исчез, но быстро вернулся. Он протянул девушке широкий, расшитый серебром пояс, к которому с изнанки крепился маленький серебряный фиал.

— Это мой прощальный дар, — сказал он тихо. — Имрик вручил пояс мне, но я хочу, чтобы его носила ты. Я по-прежнему верю в нашу победу, однако танец поколебал мою надежду.

Фреда молча приняла пояс.

— В фиале хранится могучее снадобье, — пояснил Скафлок. — Если случится так, что в замок ворвутся враги, выпей его. Два-три дня ты будешь как мертвая. Может статься, тебя выбросят за стену: тролли не церемонятся с трупами чужаков. А когда очнешься, сумеешь ускользнуть.