Александра Черчень - Пять невест ректора

От стыда захотелось провалиться сквозь землю!

Святые Деревья, почему, ну почему я постоянно попадаю в такие ситуации, когда рядом братец Заль?! Сразу же вникуда испаряется эльфийская грациозность и реакция!

Я быстро зашла в кабинет и, прикрыв за собой дверь, с трудом удержалась от того, чтобы не прислониться к ней спиной.

Сидящий за столом упырь до моего появления с печалью во взгляде смотрел в весьма пухлую папку.

– Завоевывать государства было проще, – резюмировал он, даже не поднимая на меня глаз. – Особенно, если не озадачиваешься тем, что будет с этими территориями после. Оказывается, у меня была просто потрясающая жизнь!

– Рада за вас, – несколько нервно отозвалась я в ответ, ощущая, что попала, как говорится, из огня да в полымя. Потому, что в приемной сидел мужчина, от которого у меня в подростковом возрасте из головы все мысли выдувало, а сейчас, как оказалось, все еще было какое-то остаточное восхищение. А прямо передо мной тот, к кому родились странные, но вполне понятные и даже в чем-то зрелые чувства.

А еще я его на себе женить хочу. И как потом с этим жить – не знаю!

И буду ли в целом жить, если учитывать дурной характер умертвия. Надо же, вроде как он и ожил чисто технически, а называть иначе не получается. Облик же все тот же.

– Ты что-то хотела? – поднял все же на меня взгляд Сибэль.

– К вам по поводу устройства на работу пришли. На должность преподавателя лекарского дела, но…

Я запнулась, не зная стоит ли говорить такое.

– Но? – упырь изогнул серо-стальную бровь и на какой-то момент стал таким красивым, что аж дыхание перехватило.

Сволочь. Нельзя же так с девушками!

– Но он отравитель, – все же решила честно сказать я. – Мастер по ядам.

– Любопытно. Зови!

Я кивнула и вернулась в приемную.

Там разом застала просто потрясающую картину. Эльф придвинул свое кресло максимально близко к тому, где сидела навь, и вновь взяв ее за лапу, осторожно нажимал на подушечки пальцев и вдохновленно рассуждал:

– Просто потрясающе! Странно, я искренне считал, что нави, как типаж нежити, относятся скорее к псовым, но у вас втягиваются когти! А это скорее кошачьи и потому…

Панический взгляд красных глаз остановился на мне, и Таль шепотом попросила:

– Мышка, убери от меня этого психа. Я не знаю, что с ним делать, убивать же нельзя! А все остальные меры в его случае слишком несерьезные!

Я кашлянула и, строго посмотрев на Цая, попросила:

– Вы не могли бы убрать руки от реликтовой высшей нежити? Ее нельзя трогать без разрешения.

– Да? – в зеленых глазах появилось сомнение, но лапу Стерви он все же оставил в покое.

Та бочком-бочком перевалилась через подлокотник кресла, и крадучись вышла из приемной. Судя по зеленому хищному взгляду – рыжий эльф и не подумал, что на этом их знакомство закончено.

– Она нетипичная! – порадовал он меня сразу же, как за Талью закрылась дверь. – Я видел навей – она очень отличается от основной массы. Начиная с мышления, заканчивая отсутствием жажды боли и крови, которую они обычно совсем не могут контролировать.

– Вас ожидает ректор, – сухо напомнила я.

– Да-да, конечно.

Уф…

Вернулась на свое место и вытерла непонятно откуда взявшуюся испарину.

Почему-то то странное чувство, что именуется интуицией, подсказывало, что теперь жить станет еще более интересно. И нельзя сказать, что меня это сильно радует, так как я и раньше на скуку не жаловалась!

Святые Деревья, неужели несколько дней спокойствия стояли таких проблем?! Их еще нет, но я уверена, что последуют!

Прямо сразу дурные предчувствия сбываться не спешили. Спустя пятнадцать минут Цай вышел из кабинета и, улыбнувшись мне на прощание, уверенной походкой удалился дальше по коридору. Он неплотно закрыл за собой дверь приемной, и створка распахнулась, открывая вид на то, как где-то посреди перехода эльфу встречается мадам Грей, которую он о чем-то начал расспрашивать, расплываясь в профессионально-лучезарной улыбке. Судя по долетающим до моего острого слуха обрывкам слов, Цай интересовался тем, где находится завхоз.

Итак, стало быть его приняли.

Я нервно переложила бумажки, собрала их в стопочку и отправилась в кабинет к начальству.

Кажется, новый игрок на поле снял с меня робость и пробудил смелость.

Я уже несколько дней мучаюсь от того, почему он заставил тогда его поцеловать, да еще и настолько страстно ответил. А ведь там мало того, что вся ситуация оказалась крайне неоднозначной, так его упыриная светлость еще и прямым текстом сказала, что имеют место манипуляции. И мне дико интересно какие именно.

Я зашла, закрыла за собой дверь и решительно, чеканя шаг, подошла к огромному ректорскому столу.

Сидящий за ним Сибэль смотрел на все это действо с огромным интересом.

Застыла возле края и нервно вцепилась в листы бумаги. Серо-стальная бровь выразительно поползла вверх.

Решимость, жалобно скуля, попыталась было сползти в пятки, прихватив с собой смелость, но я не позволила!

Так! Фэй, давай уже!

В конце концов, ты даже великодушно не станешь пользоваться разрешением и прикладываться рукой к физиономии сиятельного упыря.

Я с тихим хлопком опустила на стол бумаги, а после сказала:

– У меня есть вопрос.

– Внезапно, – спустя несколько секунд откликнулся упырь, вернув бровь на прежнее место. Но ироничное выражение лица все равно почему-то раздражало неимоверно! – И что же вы хотели спросить, милая Фейниэль?

Святые Деревья, ну зачем он так меня назвал? Весь настрой сбил.

– Я хотела напомнить про манипуляции.

– Какие манипуляции? – живо заинтересовался красноглазый, подаваясь вперед с таким участливым видом, что я сразу поняла – издевается!

– Ваши, – четко ответила я.

А мысленно уже провалилась сквозь пол от стыда минимум на два этажа. Почему с ним не получается разговаривать нормально?! Холодно, сдержанно и тому подобные прелести. Почему, наконец, у меня в принципе отказывают мозги в его присутствии?!

– Мои? Кажется что-то припоминаю, – решил сжалиться Сибэль, но почти сразу коварно сверкнул багровыми глазами и добавил. – Но понимаешь ли, Фэй, годы не прошли бесследно и лежание в гробу оставило свой пагубный отпечаток на памяти.

На чувстве юмора они оставили пагубный отпечаток… да что отпечаток – деформировали до неузнаваемости!

Я выпрямилась, скрестила руки на груди и, поджав губы, сухо сказала:

– Несколько дней назад, когда вы всеми правдами и неправдами заставили вас поцеловать на практикуме по Соблазнению, который ВНЕЗАПНО поставили на выходной день. Плюс, тогда же вы упомянули про манипуляции и сообщили, что после непременно мне все расскажете. Также заранее дали амнистию на то, чтобы разок дать вам по морде. И если честно, то чем дальше, тем больше мне хочется воспользоваться этим щедрым предложением. Как известно боги любят троицу…