Макс Фрай - Все сказки старого Вильнюса. Продолжение

Вдохновленная наглядным доказательством доброжелательности Вселенной, Нелли благодарно возвела глаза к потолку. Счастье, что перед этим успела поставить чашку на стол, а то непременно уронила бы ее себе на колени, обнаружив, что на потолке, скрестив ноги, сидит человек. Почему-то зеленый, но во всех остальных отношениях вполне антропоморфный. Даже, можно сказать, симпатичный; вернее, был бы вполне симпатичным, если бы не вызывающе травяной цвет лица. В одной руке он держал открытую книгу, в другой – стакан с кро… Ладно, не будем драматизировать, просто с чем-то подозрительно красным. И это подозрительно красное каким-то образом не выливалось на головы всем присутствующим. Хотя, по идее, должно.

– Это что вообще? – наконец спросила она. – Это кто? Это как?

– На самом деле он не зеленый, – утешила ее Свете. – Это, наверное, настроение у него такое сейчас.

Какое, черт побери, облегчение.

– Или просто заснул снами наружу, с ним это часто бывает, – добавила Свете.

– «Снами наружу»? Это как?

– Да очень просто, – улыбнулась Свете. – Когда человек спит снами внутрь, он сам видит, что ему приснилось. А когда снами наружу, их видят все остальные, хотят они того или нет.

– Что?!

Нелли ушам своим не верила. Только что была нормальная девица, плакала, гладила кошку, дорогу показывала, и вдруг…

– Вообще-то снами наружу мало кто спит, – поспешно добавила Свете. – Ничего удивительного, что вы не знали. Но вы не волнуйтесь, ничего страшного в этом нет… по крайней мере, пока ему не приснится какой-нибудь кошмар. Вот тогда да, лучше сразу будить.

Бармен Тони, явно услышавший какую-то часть их беседы, тоже задрал голову к потолку, прыснул в кулак, как школьник, но тут же спохватился, снова придал своему лицу бесстрастное выражение и громко сказал:

– Эй, ты чего? Мы же договаривались: ты сидишь на стуле, как все добрые люди и не зеленеешь при посторонних, а я за это притворяюсь, что все еще варю кофе хуже, чем ты.

Зеленый человек закрыл свою книгу, неторопливо допил красное из стакана, огляделся по сторонам и наконец спросил:

– Посторонние – это у нас кто?

– А то сам не видишь, – укоризненно сказала ему Свете.

– Светечка! – обрадовался он. – Наконец-то ты объявилась! Я рад.

– Нечему тут радоваться, – печально ответила она. – Виткус кошку в дом не пускает. Говорит, он ее съест.

– Правду говорит, – пожал плечами зеленый. – Сама знаешь, такое вполне может случиться. Думаешь, было бы лучше, если бы он ничего не сказал, а в один прекрасный день – ам! – и…

– Замолчи! – возмущенно воскликнула Свете. И внезапно разрыдалась, горько и отчаянно, как ребенок, прижимая к себе пеструю кошку, будто ее и правда кто-то собирался отнять.

– Ты чего? – растерянно спросил зеленый.

Спрыгнул с потолка – книга и стакан при этом остались, где были, – присел на корточки рядом со Свете, погладил ее по голове.

– Прости, дружок. Не хотел тебя расстраивать. Но ничего нового я не сказал. Ты сама знаешь, с кем связалась. И до сих пор тебя все устраивало.

– Просто до сих пор у меня не было кошки! – сквозь слезы сказала она.

– Да ладно тебе, не реви. Не пропадет твоя кошка. Хочешь, я ее к себе заберу?

– К себе?! – возмутилась Свете. – Обойдешься! Никто не знает, во что она может рядом с тобой превратиться. Ну уж нет!

– По крайней мере, я ее совершенно точно не съем. Ладно, не хочешь мне, оставь ее Тони. У них взаимная любовь с первого взгляда. Эй, я же правильно говорю?

– Если под «первым взглядом» ты подразумеваешь первый кусок курицы, то да, – откликнулся бармен. – Она так страшно рычала, невозможно устоять.

– У меня тоже любовь с первого взгляда! – отрезала Свете. – Не хочу никому ее отдавать.

И демонстративно поцеловала кошку в макушку, между ушами: моя!

– Ладно, не хочешь – не отдавай, – пожал плечами зеленый. – Главное, в речку за собой не тащи. В рыбу эта маленькая леди даже у меня, пожалуй, не превратится. Никаких шансов! Хищники никогда не превращаются в свою еду.

– Я знаю, – серьезно согласилась Свете. – И это большая проблема!

Нелли слушала их краем уха, не вникая. Не до того! Таращилась на зеленого человека с бесцеремонным любопытством, а на самом деле, в надежде воочию убедиться, что удивительный цвет лица, рук и всего остального – это просто грим. Тогда бы ей сразу полегчало. А что на потолке сидел – подумаешь. Просто клоун, ну, в смысле какой-нибудь акробат. Или, например, каскадер. Чем только люди не зарабатывают на жизнь. А книга и стакан – рабочий реквизит, на какой-нибудь зверской липучке. Наверное, в их клоунских кругах обычное дело, вот совершенно не удивлюсь.

Никаких следов краски она так и не разглядела. Но твердо сказала себе: значит просто очень хороший грим. Качественный. Какие-нибудь новейшие технологии. Знать ничего не желаю, сказано – грим, значит грим!

Нелли всегда была стойким бойцом за свое душевное равновесие. А уж сегодня сам бог велел сражаться за него до последней капли крови. Очень уж хороший выдался вечер. Может быть, вообще самый лучший в жизни. И никаким зеленым типам его не отравить.

– …На худой конец, вы всегда можете решить, что просто спите, – внезапно сказал зеленый. – Например, уснули в машине, еще на границе. Не идеальный вариант, зато самый простой. Присниться может вообще все что угодно. Даже я.

Он каким-то образом успел пересесть поближе. Устроился на полу, у Неллиных ног, и смотрел на нее снизу вверх приветливо и одновременно вызывающе. Но без тени смущения или хотя бы сочувствия, это факт.

– Уснула в машине – это было первое, что пришло мне в голову, когда я увидела, как вы сидите на потолке, – сказала ему Нелли. – Но, честно говоря, это было бы обидно. Очень уж хороший выдался вечер. Такие вещи должны хотя бы иногда происходить наяву. Так что беру, пусть будет, вместе с вами и потолком, куда теперь вас девать.

Сказала и тут же пожалела: зачем? Но зеленый человек не стал ни смеяться, ни возражать. А напротив, серьезно кивнул.

– Ну что ты к ней прицепился, – укоризненно сказал ему бармен Тони. – Дай человеку кофе спокойно попить.

– Ну, чашку-то я у нее не отнял, – заметил зеленый. – И не планирую. Просто она мне нравится. – И, повернувшись к Нелли, повторил: – Да-да, вы мне нравитесь. Настолько, что даже хочется с вами познакомиться. Но у меня сейчас ни одного имени, как назло. Совсем недавно было целых восемь штук, одно другого причудливей, а теперь – все. Отняли злые люди у бедного сироты…

– Хорош заливать, – перебил его Тони. И сказал Нелли: – Не было никаких злых людей. Он сам сжег свои имена, все до единого, еще в середине зимы. Заявил, что устал от определенности и устроил страшенный пожар, попутно покончив с январскими морозами, за что ему, конечно, большое спасибо, надоели они нам тогда – словами не передать.