Макс Фрай - Все сказки старого Вильнюса. Продолжение

– Правда, что ли, никаких шансов?

– У тебя – никаких. И это, не поверишь, хорошая новость. Люди Другой Стороны у нас – не жильцы. Про Незваные Тени когда-нибудь слышал?

– Слышал, конечно. Думал, это сказки, детей пугать, чтобы по ночам на улицу играть не убегали. Разве нет?

– Скажем так, не всегда.

– Плохи мои дела. Но ладно, нет, так нет. В гости-то ходить мне никто не помешает. Мы, собственно, и раньше так жили, в разных городах, целых шесть лет. А теперь еще и на билеты тратиться не надо. Следовательно, жизнь скорей налаживается, чем наоборот.

– Всегда знал, что оптимизм – утешительный приз для тех, на кого ума не хватило.

Ладно, ничего. Если смеется, значит, не такую уж самоубийственную глупость я затеял. Это сейчас главное. А там поглядим, как пойдет.

– Ты главное дрыхнуть там не завались, – сказал Альгирдас. – А то знаю я тебя, решишь, что один раз выкрутился, и теперь все можно. Можно, конечно. Вопрос – какой ценой.

Кивнул:

– Ладно, не завалюсь. Не настолько я любопытный, чтобы на собственной шкуре узнать, что бывает с теми, кто приходит во сне на маяк.

– Правда, что ли, не настолько? Не узнаю тебя, Блетти Блис.

Хотел сказать: «После того, как ты сколько раз спасал мою шкуру, она уже отчасти твоя, а с чужим имуществом я всегда обращался бережней, чем со своим». Но язык не повернулся. Не привык говорить подобные вещи вслух. Проще отшутиться:

– По крайней мере, не прямо сейчас. У меня несколько сотен в кармане, а богачи, сам знаешь, не слишком рисковый народ.

Альгирдас недоверчиво покачал головой. Но останавливать его не стал. Даже без обычных советов возвращаться домой с пустыми карманами обошелся. Как подменили человека.

Вышел из бара, свернул на Вчерашнюю улицу, пошел по ней так быстро, как только мог – чем быстрее идешь, чем больше сбивается дыхание, чем меньше замечаешь вокруг, тем скорее окажешься на Другой Стороне. Таков был его способ; вряд ли кому-то еще подойдет. Это же только возвращаются с Другой Стороны все примерно одинаково, на свет маяка, а уходит туда каждый своим путем. Некоторые, говорят, до конца жизни не могут понять, как им это удается, поэтому во всем полагаются на волю случая. Но настоящими мастерами перехода таких считать, конечно, нельзя.

Сам-то давно был мастером, а все же до сих пор на дорогу уходило как минимум полчаса. Обычно больше. А теперь и минуты не прошло, как оказался на набережной, где оставил машину. Слишком быстро. Подозрительно быстро. Видимо, дело в том, что слишком долго тут жил. Интересно, уходить опять будет так тошно? Ладно, пусть. Если и есть на свете что-нибудь, с чем я не справлюсь, будем считать, что его все равно нет.

И достал из кармана телефон.

– Туфли для сна, – говорит человек с резко очерченными скулами и волосами цвета выгоревшей травы.

У него хищный профиль и недобрый прищур, но внезапно – обезоруживающая улыбка и трогательные ямочки на щеках.

– Что ты имеешь в виду? – спрашивает второй, большой, широкоплечий, коротко остриженный под машинку, в джинсовой куртке, выцветшей почти добела.

Этот кажется совершенно невозмутимым.

– Здешним жителям совершенно необходимы туфли для сна. Мягкие, войлочные или просто вязаные. С такими, знаешь, специальными хитрыми узорами на подошвах, чтобы сновидец всегда мог найти обратную дорогу и проснуться дома. Куда бы он перед этим ни заснул.

– Принято. Отличная идея. Простая, практичная и абсурдная. Все как я люблю. Но этого мало. Тут, сам видишь, надо почти все строить заново. Не с нуля, конечно. С нуля я бы и не взялся. Но работы непочатый край.

У этого стриженного в куртке такие ярко-зеленые глаза, что мне даже отсюда видно. Хотя я сижу не то чтобы совсем рядом. Метрах в десяти, не меньше.

Интересно, думаю я, это линзы, или настоящие? Да ну, разве такой цвет бывает… Хотя, все бывает, наверное.

Наверное, все.

– Эту речку зовут Вильняле, – говорит тем временем зеленоглазый.

– Хорошая, – одобрительно откликается его приятель. – Рыженькая такая.

Вода в реке сегодня и правда переливается всеми оттенками янтаря. Но Вильняле не всегда такая рыжая. У нее каждый день что-нибудь новенькое. Поэтому я так часто хожу сюда рисовать. То есть я по многим причинам хожу, но в частности – поэтому.

Этюдник мой стоит в высокой густой траве. Я сижу рядом. Делаю вид, будто напряженно обдумываю работу, а на самом деле, конечно, просто подслушиваю двух говорливых незнакомцев. Над их головами вьются бабочки – белые, желтые, голубые, рядом деловито пасутся толстые утки.

При этом считается, что все мы находимся на одной из центральных городских улиц. До знаменитой Святой Анны отсюда минут пять ходу, до Кафедральной площади – еще столько же.

На всех картах это благословенное место фигурирует под названием «Кранто гатве». То есть Береговая улица. Тут нет ни жилых домов, ни фонарных столбов, ни даже какого-нибудь ветхого забора, на который можно было бы повесить табличку с названием. Зато много травы, цветов и деревьев. И густые заросли кустарника. И один из лучших видов на дома и сады Ужуписа – там, на другом берегу. Словом, мы сидим в очень хорошем месте.

Ну как – «мы сидим». Я с этюдником отдельно, а эти двое – отдельно, сами по себе. Пришли, уселись на траву всего в десятке метров от меня. Хотя берег совершенно безлюден, вполне могли бы отойти подальше. Мне же каждое их слово слышно. Но им, похоже, плевать. Или, наоборот, нравится, что кто-то их слышит? Некоторые шутники любят вот так, на публике нести чепуху и исподтишка наблюдать за реакцией. А может, я теперь человек-невидимка? Поди разбери. Но я в любом случае только за. Мне интересно. Так интересно, что краска на кистях уже засохла, то-то радости будет потом их отмывать.

– Тут еще есть Нерис, – говорит зеленоглазый. – Большая, серьезная, солидная река, настоящая граница, делит город на две части – почти равные, но неравноценные. Лично я к Правому берегу равнодушен, слишком уж он реален и, как следствие, деловит. Мне там делать совершенно нечего, а вот на мосту постоять – отличное занятие. На любом, все хороши… Хочешь попробовать? Здесь совсем недалеко. Сперва по берегу до Святой Анны, потом пересечь Кафедральную площадь и, считай, дело в шляпе.

– Которой у нас, между прочим, нет.

– Зато мы у нее есть.

– Ну да. Целых два белых кролика, – смеется его друг. – Повезло этой шляпе, чего уж там.

А уж мне-то как повезло. Одно удовольствие их слушать.

– Не знаю пока, что там с Нерисом, – говорит скуластый. – А вот в Вильняле, несомненно, водятся русалки. Видимо-невидимо.

– Бывалые рыбаки ловят их на суши из японских забегаловок, – подхватывает зеленоглазый. – Местные русалки так любят суши, что даже удочка ни к чему. Достаточно показать, поманить, и она сама на берег полезет.