Макс Фрай - Все сказки старого Вильнюса. Продолжение

– Погоди. А зачем рыбакам ловить русалок? Их же не едят. А если едят, я так не играю.

– Вечно у тебя одна жратва на уме. Почему все, что поймал, обязательно надо сразу в рот тянуть? Может быть, русалок просто для красоты в домах держат?.. Или нет, не так. Например, они поют. Сладчайшими, прельстительными голосами. Как старшие сестры их, сирены. Но все же никто не цепенеет и волю не теряет. Просто слушают, распахнув рот, забыв обо всех делах и заботах. И все.

– Ладно. Значит, русалки у нас поют. А в перерывах лопают суши и сашими. Роллы тоже годятся. Главное, чтобы не с огурцом. Да будет так.

– Чем, интересно, тебе огурец не угодил?

– Понятия не имею. Просто у меня тяжелый характер. Мне совершенно необходимо всегда иметь в запасе образ врага. Огурец сойдет.

– Ладно, – кивает зеленоглазый. – Как скажешь.

Совсем психи, восхищенно думаю я. Такие прекрасные психи. И как же хорошо, что никому до сих пор не пришло в голову их вылечить. Это была бы невосполнимая потеря.

– Еще туманы, – говорит скуластый. – По моему опыту, без туманов никак. Если у нас не будет туманов, можно сразу прикрывать лавочку.

– Как это – не будет? За кого ты меня принимаешь?! Тем более с туманами тут и без нас все в порядке. Величайшее виленское сокровище. Жемчужина княжьих снов. И практически в полной сохранности. Время над ними не властно, равно как и людская суета.

– Отлично. Верю на слово. Но. Того, что есть, по умолчанию недостаточно. Было бы достаточно, нам с тобой и делать ничего не пришлось бы. Значит – что? Значит, надо распоясаться.

– Ты, похоже, уже вполне распоясался, – одобрительно говорит зеленоглазый.

– Распоясаться в данном случае следует не столько мне, сколько туманам. Пусть берут все в свои руки. Пусть покажут, кто в этом городе хозяин. Для начала пусть просто стирают все на хрен, каждую ночь. А потом возвращают на место. Можно как было, можно с некоторыми небольшими измнениями. Второй вариант мне, сам понимаешь, нравится больше. Но я не настаиваю. Как пойдет. Пусть хозяйничают, к примеру, между тремя и четырмя часами утра. Отличное время. Любители шляться по ночам будут в восторге, а я лоббирую их интересы. Сам такой – был, есть и буду.

– А кстати, о гуляющих. Вот с этой, к примеру, горы, – зеленоглазый машет рукой в сторону холма, увенчанного тремя белыми крестами, – должен открываться вид на вчерашний день. То есть на тот город, который был вчера. Поначалу, конечно, никто ничего не поймет. Но со временем непременно найдется кто-нибудь достаточно внимательный, чтобы заметить, к примеру, как резко изменилась погода. Скажем, весь день моросил дождь, а стоило забраться на холм, и над городом засияло солнце, в точности, как вчера. Спустился – а там опять мокро, и небо тучами затянуто. Или увидит, что над городом парят воздушные шары, которых, пока он поднимался, не было. И быть не могло, погода-то нелетная. Зато как раз вчера эти шары все небо заполонили, и вот этот красный с надписью «Ergo» точно так же низко-низко летел, чуть ли не царапая дном корзины колокольню Святого Иоанна… Словом, непременно найдется кто-нибудь достаточно внимательный и любопытный, чтобы сперва задуматься, а потом проверить свои догадки. И проверять, и перепроверять – снова и снова. И друзей за собой таскать, чтобы были независимые свидетели. И глядеть сперва недоверчиво, а потом – едва унимая сердцебиение. И наполнять город слухами, как же без них. Слухи – это в нашем деле главное.

– Отлично, – кивает его друг. – Просто слов нет. Я бы, пожалуй, предпочел позавчерашний день, но это, возможно, перебор. Действительно, пусть будет вчерашний. Для полной ясности.

Я уже не просто не рисую. Я уже даже не делаю вид, будто собираюсь рисовать. И кисточки давно упали в траву. И лежат там, скрестившись, сложившись в большой деревянный икс. Которым в школьных учебниках математики любят обозначать все неизвестное.

– Твой ход, – говорит зеленоглазый.

– Башмаки на перилах мостов.

– Что-о?

– Пусть люди развешивают на мостах свои старые башмаки. То есть не от балды, кто попало и когда попало, а в особых случаях. К примеру, когда человек твердо сказал себе, что начинает новую жизнь. И, чтобы придать силу своему решению, снимает обувь, в которой ходил старыми путями, оставляет ее на мосту и отправляется дальше, вдохновенный и босой. Ну, или не босой, если запасную пару с собой прихватил. Почему нет.

– Народ у нас хозяйственный, а башмаки – вещь полезная, долго не провисят, – ухмыляется его друг.

– Смотря какие. К тому же, далеко не каждый захочет вот так наугад на чужой путь становиться. С другой стороны, если все-таки будут растаскивать, оно даже и хорошо. Естественный круговорот башмаков и путей в природе, так и надо.

– Слушай, а ведь со временем некоторые горожане станут развешивать на мостах свои старые туфли для снов. В таком деле перемены даже желанней, чем наяву. А другие станут их таскать – просто из любопытства.

– Совершенно верно. Сам бы таскал. Мало ли чьи попадутся. Вдруг повезет.

– Ага. Отлично может получиться. Как же хорошо, что я тебя сюда заманил.

– Мне тоже нравится. Прекрасное развлечение выходит. И город замечательный – уже сейчас. А то ли еще будет.

– Единственное что плохо, моря здесь нет, – печально говорит зеленоглазый.

– Зато целых две реки. Мало тебе?

– Да хоть бы и три, все равно мало. Надо, чтобы море хотя бы мерещилось. Пусть будет его запах летними вечерами – для начала. И проходы к морю в глубине некоторых дворов. То есть тем, кто идет мимо, должно казаться, будто тут есть проход к морю, и если свернуть, непременно к нему выйдешь. Правда, сейчас совершенно нет времени, но в следующий раз – непременно. Прекрасное ощущение.

– Тогда еще должно быть одно особенное кафе у самой реки. Непременно с верандой.

– Есть уже такое. Будем мимо идти – увидишь.

– Отлично. Так вот, пусть все, кто сидит на веранде, видят оттуда море. И никакого другого берега, вода до самого горизонта, запах йода и водорослей, все как положено, без обмана. А как только расплатятся, выйдут на набережную – бац! – снова река. И другой берег – вот он, рукой подать, вброд перейти – раз плюнуть. Но всегда можно вернуться на веранду. И сидеть там сколько заблагорассудится.

– Популярное станет место.

– А то. Что дальше? Твой ход.

– Давно думаю, что надо бы слегка перемешать времена года. Аккуратно, без перегибов. Просто, к примеру, изредка снег в июле. Выпал, полежал полчаса, тут же растаял, все танцуют. И продолжают загорать.

– Тогда уж и оттепели посреди зимы. А то нечестно.

– Они здесь и так каждый год бывают.

– Не просто какой-нибудь жалкий плюс один по Цельсию, а хорошая, добротная, жирная оттепель. Плюс пятнадцать и подснежники прут как на дрожжах. На буйном цветении садов, впрочем, не настаиваю. Перебор.