Павел Шек - Резчик [СИ]

— Слушай, — сказала я, глядя как она втирает мазь мне в запястье, — если я тебе сложный вопрос личного характера задам, ты не обидишься?

— Не обижусь, — как всегда голос тихий, неспешный.

— Вы думаете, что Уга сердится на вас? — под словом «вы» я имел в виду всех тас'хи.

Она подняла взгляд, явно удивленная таким вопросом. Задумалась на секунду, снова макнула палец в баночку с мазью и переместилась выше к локтю. Я поморщился от ноющей боли. Пальцы у нее были сильные, хоть камни дроби, хоть монеты в трубочку закручивай.

— Она гневается, — просто ответила Большая.

— А если она вас простит?

— Она не должна прощать таких, как мы, — покачала она головой.

— Ты не думала, что это ей решать, должна она или не должна? Ведь это эгоистично говорить: — «я не хочу, чтобы меня простили». Получается, что это не она, а вы на нее обижены.

Она снова задумалась. Знать бы, о чем она в этот момент думает. Нет, я все могу понять, но вот это их поведение, когда они отказываются от самих себя, меня напрягает. Отказываются от своего рода, запираются в подвале, куда, судя по всему, другим спускаться опасно для жизни. А лично мне Большая глубоко симпатична. Как и Мариз, Васко. И я на многое готов пойти, чтобы они не вели вот такой вот образ жизни. За что они наказаны? Кто их наказал? В чем их вина?

— Мы не обижены, — наконец сказала она. — Просто не готовы.

— Хорошо, пусть не готовы быть такими же как все, но хоть с матерью-то помиритесь. Она ведь переживает.

— Переживает ли?

— Да она за любую вас кому угодно сердце вырвет! И не смей так плохо думать о ней…

— Страшно, — неожиданно сказала она, сжав мою руку.

— Всегда так, — я крепко обнял ее. Погладил по голове, хоть пришлось тянуться. Все-таки она заметно выше. — Когда совершил ошибку, страшно признаваться.

— Я снова сорвусь…, — в ее голосе был страх. Такой, что засел очень крепко и глубоко. Который так просто не вытравишь.

— По какой причине ты сорвешься? — я отстранился, заглянул ей в глаза. — Злость? Ненависть? Так раздели их с кем-то. Хочешь, я вместо тебя буду злиться? Когда захочешь сорваться, скажи мне. А я разберусь. Кому надо голову откручу, тучи руками разгоню, чтобы солнышко вышло. Ну?

— Я согласна, — она кивнула и немного улыбнулась.

— Вот и хорошо. Не буду торопить, но как будешь готова, поговорить с Угой, обязательно скажи мне.

— Называя Великую мать по имени, прояви уважение, — наставительно сказала она.

— Это я-то ее не уважаю? — наигранно обиделся я. — Того, кто так заботится о своих детях, нельзя не уважать.

И пусть только попробует не простить Большую, ох я ей все тогда выскажу.

Подходя к рабочему кабинету Императора, Хорц обратил внимание на гвардейцев. Подтянувшись, крепко сжимая алебарды, они старательно не смотрели на женщину асвера, сидевшую на лавке напротив двери. Все трое изображали застывшие статуи, и казалось, даже не дышали. В последнее время Император частенько выгонял телохранительницу из кабинета. Что на него совсем непохоже. Даже когда дела касались гильдии асверов, он предпочитал, чтобы они были в курсе. Хорц внимательно посмотрел на асвера, они даже встретились взглядами, но не заметил ничего, что выбивалось бы из его представления о полудемонах.

Один из гвардейцев открыл дверь в кабинет и закрыл, едва Хорц вошел.

— Ваше Величество, — Хорц поклонился.

Император читал длинный свиток, намотанный на каменный стержень, украшенный печатями одного из легионов. Вильям сделал жест рукой, означавший: «подожди», бегло дочитал донесение и отложил свиток на край стола.

— Что узнал? — напрямую спросил император.

— Мои люди из слежки подтверждают, что когда он зашел в массив, то сразу остановился. Наверное, что-то почувствовал. Обернулся к сопровождающим его асверам с удивленным лицом, но сказать ничего не успел. Менее чем через час на месте был глава Экспертного совета. По его словам массив перенес барона примерно на тысячу, может чуть больше шагов. К вечеру гильдия асверов почти в полном составе покинула город. Осталось лишь несколько демонов, присматривающих за зданием гильдии и две пары, отвечающие за вашу безопасность.

— Покинули? — Император был, мягко говоря, удивлен. — Куда?

— Судя по всему, на поиски барона, — высказал свое предположение Хорц. — Малыми группами ушли во всех направлениях от города.

— Почему они решили, что барона нет в Витории?

— Мне это неизвестно.

— Объявите Барона Хаука в розыск по всей Империи, — Император на несколько секунд задумался, хмуря брови. — И пригласи ко мне для разговора госпожу Адан. Хочу услышать от нее, что все это значит.

— К сожалению, она, как и госпожа Тьядо, покинули столицу. Я был в гильдии и все что там говорят: — «Глава уехала по делам гильдии». Дословно.

— Завтра, до заката, мне нужен внятный ответ, — процедил Император.

У Белтрэна были кое-какие мысли на этот счет, но раз Император дал ему еще один день, решил высказать их завтра.

Мне снился странный сон. Нет, даже не так. Мне снились странные сны. Долгие и нудные, от которых быстро устаешь, но не можешь убежать. Они сменяли друг друга, повторялись, сплетались в нечто безумное. И я никак не мог проснуться. Обычно стоит подумать и осознать, что это сон, как сразу просыпаешься. Но не в этот раз.

Пребывая в таком подвешенном состоянии и потеряв счет времени, разум зацепился за мысль, что повезло, и среди сновидений нет кошмаров. А то намучался бы с ними. И в том спасибо Уге. Вцепившись в эту мысль, я крутил ее по кругу до тех пор, пока не понял, что мне нужно попросить, и она выведет. И еще не покидало чувство, что кто-то все это время пытается мне об этом сказать. Только я не слышу…

Проснулся. Ой, что-то мне нехорошо. Жарко, душно, пыльно… устал. Разлепив глаза, посмотрел на незнакомый потолок. Разводы светло-бежевой глины и песка. Кое-где из потолка выглядывают обрубки соломинок. Скосил взгляд вбок. Стена из похожего материала, неаккуратно замазанная высохшей и потрескавшейся грязью.

— Хрумовы ягодицы, — прошептал я, тяжело ворочая пересохшим языком, — где я?

Ничего не помню. Шел себе по заснеженной улице. Снег только выпал и его не везде успели убрать. А потом вспышка и… вот это сарай, слепленный из грязи и соломы. Лежал я в какой-то телеге на мешковине. Потянулся, слушая, как хрустят суставы.

— Кто разрешал меня хитить? — начал злиться я.

На этот случай у меня припасена пара заклинаний, которыми я еще не пользовался. Не было подходящего случая. Одно, из малого справочника полевого целителя. Называлось: — «Главное восстановление сил». Так и не спросил у Грэсии, почему именно «главное». Магии во внутреннем резервуаре много, можно не экономить…