Павел Шек - Резчик [СИ]

Женщины были удивительно похожи. Первый раз видел близнецов среди их народа. Я бы дал им лет по тридцать пять. Лица красивые, пусть обветрены. Губы потрескавшиеся, а волосы уже не черные, а серые от пыли.

Ночью поговорить не получилось. Одна из них, не знаю которая, сначала угрожала, а когда я попросил Угу благословить их, замолчала. И все, ни слова не вытянул. Но, враждебности я больше не чувствовал, поэтому едва вернулся к противоположной стене сарая моментально уснул. Колдовать без ограничителя утомительно. Нужно постоянно контролировать себя, чтобы ненароком не зачерпнуть сил слишком много.

— Есть предложения по поводу завтрака? — спросил я, после минутного молчания. — Понятно. Тогда пойду, потревожу хозяев дома. Они в курсе, что я вчера приехал не один, но не знают, что вы асверы.

— Ты им заплатил? — спросила та, что сидела справа.

— Две серебряных монеты.

— Много…, — покривила она губами. — Будут предлагать воду, не соглашайся. Она здесь плохая. Бери хек.

— Это что?

— Пиво. В этих краях оно бывает покрепче иного северного вина. Но, вряд ли у бедных можно найти хороший хек.

Солнце только поднималось над горизонтом, но было уже жарко. Во дворе под навесом вчерашний мальчишка плел циновку из длинных полосок толстой травы, очень похожей на камыш. Кривым ножом он расщеплял стебель на несколько частей и вплетал в основу. Немного жестов, плюс серебряная монета и я стал обладателем трех лепешек хлеба, горсти сушеных, приторно сладких фруктов и пары кувшинов пива.

Все были голодными, поэтому завтрак умяли за пару минут. Близняшки разделили между собой воду из фляги, но заливать внутрь пиво не стали. Просто убрали один из кувшинов на дно телеги.

— Так и не скажите, как вас зовут? — спросил я, наблюдая, как они вынимают жерди из телеги, намереваясь поднять тент. — И где ваши напарники?

— Мужчины, — фыркнула одна из них, — от них никакого толку. Только мешают и путаются под ногами.

— Нита, — сказала вторая. Затем кивнула в сторону сестры. — Нова.

— И что вы забыли так далеко от дома?

— Охотимся, — сказала Нова.

— На темного мага, — кивнула ее сестра.

— Так не Империя же, пусть местные с ним разбираются.

— Потолок низкий, — сказала Нова, откладывая жердь. Подошла, посмотрела на меня сверху вниз. Я вопросительно приподнял бровь. — Нита, стукни его.

Ее сестра подошла, прищурилась, как бы примеряясь.

— Не могу, — сказала она, возвращаясь к работе.

Нова неожиданно протянула руку и несильно щелкнула меня по лбу.

— Ай! — возмутился я. — Совсем ополоумели!?

— Можешь сделать это еще раз, чтобы мы почувствовали присутствие Великой матери?

— Сами молитесь, коли хотите, — отмахнулся я.

— Мы не можем…

— Да? А вы попробуйте для начала, — потер я ушиб на лбу.

Меня смерили холодным взглядом.

— Темный, на которого мы охотимся, убивает асверов для князя, правителя этих земель, — сказала она. — Ходят слухи, что у Фахта, как зовут местные своего хозяина, есть комната, в которой он хранит рога убитых демонов, — она коснулась пальцем рога.

— А может, разберетесь с ним, когда Империя завоюет эти земли…

— Слабые слова для того, кто смеет называть Великую мать по имени.

— И что вы к этому постоянно цепляетесь? — вздохнул я.

— А ты попробуй, для начала, подумать над этим. Сам, — ехидно улыбнулась она. — И давай сюда деньги, — она требовательно протянула руку. — Пока бездумно не потратил все серебро. Не бойся, домой проводим, — она забрала кошель и сунула его за пазуху. — Чтобы пересечь пустыню, нужна вода и еда. До границ Империи четыре дневных перехода. И нам повезет, если найдем попутный караван.

Замотав лица тканью, сестры накинули капюшоны. Дорожные плащи были пошиты так, чтобы капюшоны скрывали лица чуть ли не до подбородка. Даже если задаться целью, высмотреть снизу ни рожки, ни черные глаза не получится. Не знаю, видят ли они сами что-нибудь при этом.

Общими усилиями выкатили телегу на улицу. Минут за десять установили тент, превращая ее в фургон. Подготовили лошадей, которые не горели желанием покидать тень и тащиться куда-то по жаре. Семья, у которой мы гостили ночь, провожала нас на пороге дома. Когда мы готовы были уезжать, мужчина подбежал, что-то быстро говоря и показывая на дом. Нова ответила, покачала головой.

— Что он хочет? — спросил я.

— Спрашивает, не возьмешь ли ты его дочь.

— Куда? — не понял я.

— Ты богат, серебром соришь, а им ее кормить нечем. Говорит, можешь в наложницы взять, а можешь в служанки.

— Не, мне такой радости не надо, — я озадаченно посмотрел на девушку.

— Я ему так и сказала. Иди в тень, — она откинула полу тента.

По извилистой дороге мы тащились почти целый день. Один раз останавливались, чтобы напоить лошадей. Кто-то додумался поставить посреди пустоши еще один дом, недалеко от дороги и за небольшую плату продавал грязного цвета воду. Лошади ее пили за милую душу, а вот мы отказались. Даже хек брать у неприятного с виду торгаша не стали. Посидели в теньке минут тридцать и покатили дальше.

По дороге Нита рассказала, что они делали в том доме. Оказывается, следили за стражей, которая в свою очередь охотилась за представителями кровавого культа. Хотели таким образом выйти на след темного мага. Меня, кстати, оставили в живых именно по этой причине. Иначе нож Новы пробил бы мне сердце или шею, вместо ноги. По их словам на юге они около месяца и даже умудрились один раз пересечься с этим темным. Рассказывать подробности не стали, резко съехав с темы.

Говоря о фургоне, то мне он понравился куда больше чем телега. Внутри, пусть и душно, но не так жарко, как под открытым солнцем. Тот, кто придумывал данную конструкцию, предусмотрел, чтобы и место возницы попадало под навес. А еще я расспросил Ниту о ценности местных денег и серебре, что дал той семье. Она пояснила, что на три монеты они могли спокойно прожить пару месяцев, покупая все необходимое. Или в два раза больше, если ограничиться водой и мукой для хлеба. Еще раз скажу, что разбаловала меня Витория. Совсем забыл, как собирал медь, будучи почти беспризорным мальчишкой.

Так минуло два дня. Долгих, жарких и пыльных. Учитывая малую скорость фургона, мы умудрялись добраться до очередного колодца либо к закату, либо к полудню. Один раз повезло купить хлеба и немного сушеных фруктов. Мяса на такой жаре никто не продавал. Ни соленого, ни копченого. Последнюю ночь перед большим городом мы провели под открытым небом в фургоне. По ночам было холодно, и Нова говорила, что самая жаркая пустыня еще впереди, перед самой границей с Империей, где застряли легионы. Вот там ночью вода замерзала, а днем было тяжело дышать от жары.

Сестры оказались спутниками неразговорчивыми. Да и у меня не было большого желания праздно болтать на жаре. От разговоров только пить сильней хотелось. А вечером они молились. Говорили, что это придает сил.