Максим Лагно - Самое древнее зло

— Когда ты была в обличии зверя, ты пыталась что-то сказать?

— Мррр, да, пыталась. Но это неважно…

— Всё-таки, что значили твои «арррх»? Что значило «Дурррак», я понял…

— Я спрашивала, «куда дел арбалет, дурак»?

— Точно, он остался на пригорке!

— И мои штаны, — добавила Аделла.

Тогда я встал:

— Ты спи, я принесу.

— Спасибо… Мррр, мне нужно вздремнуть на пару мгновений.

Натянул джинсы, из рюкзака достал вторую майку для себя. Укрыл Аделлу получше курткой и направился к пригорку, где остался арбалет.

В пути пытался осмыслить произошедшее. То, что это был самый безумный секс в жизни — это одно. Я думал, что же дальше? Это любовь? Я не чувствовал к Аделле любви. У неё тоже нет никакой любви ко мне. У неё был интерес «а как это будет с парнем из другого мира?» Надеюсь я её не разочаровал. Вон как устала… Или это олень её так уморил? Вот будет обидно для меня… и всех парней Земли. Ведь судить по мне будет.

Подобрал вывернутые наизнанку джинсы. Нашёл один кед. Поиски второго заняли минут десять. Обнаружил его далеко от первого, вдобавок он был надорван, видать, девушка-кошка зацепила когтем.

Заряженный арбалет так и лежал в траве. Я поднял тяжёлое оружие и посмотрел в оптический прицел.

Сам не знаю зачем, бросил все вещи, кроме арбалета, и пошёл в лес. Старался ступать неслышно, как Аделла. Останавливался, прислушивался, шёл дальше.

Звериная любовь пробудила во мне звериные инстинкты: я буквально почувствовал добычу.

Даже зачем-то втянул носом воздух и услышал отчётливый запах зверя. Уверен, что эта добыча — заяц. Представил его не зрительно, а в виде идеи. Точно знал, что если пройду с десяток шагов, потом лягу и проползу ещё несколько метров…

Я так и сделал.

Внутреннее чутьё заставило остановиться. Я медленно отодвинул ветку и увидел серую тушку на противоположной стороне поляны, в траве. Зайцев было несколько, но именно одного из них я определил жертвой.

Действуя как по чьей-то программе, я вытянул арбалет, который всё это время волок стрелой в свою сторону. Ведь мог же случайно нажать курок и выстрелить в себя!

Поймал жертву в перекрестье оптического прицела. В тот момент, когда добыча поняла, что рядом хищник, я звонко выстрелил. Остальные зайцы брызнули в стороны. Мой же, пронзённый навылет, отлетел к стволу дерева. Дёрнул пару раз лапами и затих.

Когда я вернулся к Аделле и важно бросил перед ней сначала одежду, а потом пронзённого зайца, она посмотрела на меня по-особенному.

Кроме интереса, в её взгляде было уважение.

Хотя всего-то — зайца подстрелил.

Хадонк мерно храпел, подложив руки под голову. Мы были укрыты его курткой от спортивного костюма. Споггель висел над нами, приняв форму облака, чтобы не смущать меня человекообразностью.

«Привыкай, когда мы поженимся, он всегда будет с нами, пока первый ребёнок не достигнет совершеннолетия» — сказал Хадонк, стягивая с меня толстовку.

Я не придала значения его словам. Но теперь задумалась… Поженимся? А надо ли мне это? Как узнать, есть ли у меня любовь к нему? Снова посмотрела на красивое мужественное лицо Хадонка.

Вопрос вырос во всей своей неразрешимой сложности. Даже обрадовалась, что у нас есть дела поважнее, чем планирование семейного будущего.

Я встала, привела свою одежду в порядок. Взяла лопату. Копать не хотелось. Но думать о будущем, которое придумал Хадонк, не спрашивая меня, не хотелось ещё больше.

В небе послышался гул.

Прикрывая глаза ладонью, рассмотрела, как небеса прочертили несколько белых полос. Каждая полоса исходила от маленького треугольника. Кажется, это и есть «самолёты», про которые говорил Матвей? Что ж, пожалуй, он прав, драконам за ними не угнаться.

Один из треугольничков вдруг перестал чертить ровную линию в небе. Вместо белого дыма из него повалил чёрный. Потеряв резвость, треугольничек начал кувыркаться, как подбитая птица. Вскоре все они скрылись из вида. Гул тоже затих. Странное поведение, но откуда мне знать, как должны себя вести самолёты?

Так… Хватит тянуть время, надо собирать камни.

Я отошла к той яме, которую начала копать, пока мы с Хадонком не…

Нет, мне не то, чтобы не понравилось. Я даже поняла, что всё время хотела этого. Но что же дальше? Неужели свадьба? Хадонк хороший, но я его не люблю. Или я попросту не знаю, что такое любовь?

Лопата выкорчевала булыжник. Я взяла его в руки. Такой огромной стен-силы, таящейся внутри камня, я никогда не ощущала!

— Вот это да, — сказала я споггелю. — Земля полна сильными камнями!

За этим булыжником извлекла второй, третий… Десятый. Каждый из них хранил в себе возможности целой груды камней Щербатых Гор. Камни такой силы рудокопы находили редко и называли их «самородками». В энциклопедии приводили статистику: в среднем каждый сто двадцать второй камень Щербатых Гор являлся самородком. На Земле все камни оказались самородками. А ведь я начала копать в случайном месте!

Я продолжила рыть, и скоро у меня было больше двадцати камней одинаково безумной силы. Их хватило бы, чтобы разрушить Химмель, даже с учётом прорыва магической защиты.

Утирая пот, я села возле ямы. Споггель висел неподвижным облаком.

— Земляне обладают разрушительным потенциалом, которого хватит на уничтожение Голдивара, — сказала я споггелю. — Интересно, знает ли об этом Первомаг? Если знает, то… То понятно, зачем он хочет поработить Землю. Сделает её плацдармом для броска на Голдивар.

— А если не знает? — спросил Хадонк, не просыпаясь. Вероятно, споггель, почуяв нечто важное, начал передавать наш разговор хозяину прямо в сон.

— Если не знает, то и я должна молчать. Нужно хранить это знание, как секретное оружие, которое пустим в ход в последний момент.

— Бленда, ты не только красивая, но и умная, как полководец Баллингор, который принёс победу Драйденским Землям в войне с Гофратом.

— А ты, Хадонк, способен признать мой ум только во сне, — усмехнулась я.

— Сейчас споггель решает, помнить ли мне всё это, когда я проснусь, или нет.

Я посмотрела на споггеля:

— Скажи ему, что я не хочу замуж. Я вообще не люблю его, хотя ценю как друга…

— Это я уже слышал, — ответил Хадонк, не открывая глаз. — Споггель не расскажет мне ни про камни, ни про твой отказ. Буду жить в неведении. Споггель рассчитывает, что ты сама всё скажешь.

— Святые камушки, но ты же меня не слушаешь! Ты же продолжаешь меня настойчиво любить.

— Бленда, — Хадонк усмехнулся во сне. — Как говорил Лорт-и-Морт, «не бери на себя много». Я тебя тоже не так сильно люблю, как делаю вид.

Хадонк всхлипнул и проснулся. Открыл глаза, осмотрелся:

— Что было-то? О, ты нашла камни? Они работают? Прости, что уснул. Вымотала ты меня.