Максим Лагно - Самое древнее зло

— М-м, дикарь подумал, ты курить хочешь, — засмеялся Слюбор.

Я вернулась к Матвею:

— У нас в мире многие знают химмель, язык моей родины. Химмельблю самое сильное государство в Голдиваре…

— Ну, я бы так не сказала, — тут же отозвалась Аделла. — Номас сильнее всех.

— Драйденские Земли самое просвещённое в мире государство, — тут же отозвался Хадонк. — Мы давно упразднили монархию, как примитивное устройство. У нас все равны. А в Химмельблю до сих пор правит Гувернюр.

Я не стала ввязываться в политический спор.

— Все побеждённые нами народы Голдивара считают, — шепнула я Матвею, будто он понимал, — что не мы их победили, а они позволили нам заключить с ними мир.

— М-м, готово, Бленда.

Я подошла к столу. Все магические предметы были разложены вокруг кольчуги. Споггель вился над столом, готовясь высвободить энергию магических струн.

На этот раз я была простым наблюдателем. Вокруг друзей появились сгустки света… Они отличались от тех, что были в нашем мире. Вероятно, магические струны этого мира располагались иначе. Это вызывало беспокойство: будет ли работать магия?

Но возгласы Матвея подтвердили — работает! В пространстве постепенно стало проявляться пятно портала. Расширялось нехотя, будто мироздание не доверяло нашей попытке.

— А-а-а, ы-ы-ы! — закричал Матвей и поднялся с дивана.

Кольчуга Лорт-и-Морта задымилась и начала рассыпаться в труху.

— Скорее, — крикнул Хадонк. — Надо успеть, пока горит.

Аделла Лью вдруг заупрямилась:

— Мне страшно. А что если там тупик? Мы же погибнем.

— Хочешь остаться? — спросила я. — Дикарь Матвей, например, не возражает…

— Нет.

— Тогда — вперёд! — бесцеремонно я подхватила охотницу и втолкнула в портал. Слюбор шагнул вслед за ней.

Со связанными руками Матвей добежал до стола.

— А ты куда? — оттолкнула я дикаря.

Я и Хадонк взялись за руки и шагнули вместе.

Определённо, после всего, что мы пережили, навряд ли останемся просто друзьями.

Мир скрутился в спираль и схлопнулся в точку.

В землях мира Голдивар существовало два мнения о способностях к управлению тканью мироздания. Два вида способностей к магии.

Наши наставники подробно разъяснили оба.

Одни верили, что магические способности давались при рождении совершенно случайным образом. То есть если твой папа был магом, не значит, что и ты сможешь направлять поток мироздания или играть на магических струнах по своему усмотрению. Например, мой папа — обыкновенный рудокоп. А мама — содержала харчевню близ Щербатых Гор.

Эта теория была бы верна, если бы не факт, что виды магии зависили от места рождения. У родившихся близ Щербатых Гор больше шансов заполучить умение чувствовать и жечь в ладонях стен-камни, которые в свою очередь уже воздействовали на мир.

Аделла Лью прибыла в Академию Химмельблю из степей страны Номас. Там традиционно рождались ливлинги — те, кто управляли миром зверей и способны перевоплощаться в некоторых из них. Не могу не позлорадствовать — Аделла одна из худших учениц, кандидат на отчисление. Она даже не может перевоплотиться в вежливую девушку, чего уж там говорить о животных. Поэтому она больше всех хотела оживить Триединого Первомага, полагая, что получит дополнительную силу. Есть такие красотки, что хотят добиться всего, не прилагая трудов.

Хадонк Джексон — прирождённый путаник из Драйденских Земель. Путаники умели менять ограниченную часть мира вокруг себя, на время превращая его в собственную противоположность, как тот же хранитель Лорт-и-Морт, запретивший на территории Академии свою смерть. Магия путаников превращала реки в леса, поля — в реки, а небо меняла местами с землёй. Эффектное умение, но малоприменимое в быту. Кому это надо, чтобы мир ходил ходуном по прихоти путаника? Таким как Хадонк прямой путь в армию.

Слюбор Риммель, как и я, родился в Химмельблю. Я в Скерваре, близ Щербатых Гор, а он в столице, в самом городе Химмеле. Слюбор — фулель, как они сами себя назвали. Их стихия — человеческие чувства. Они не меняли материальный мир, как остальные, но меняли человеческое восприятие материи. Если он закончит обучение, станет тем, кто одним взмахом ресниц способен заставить тебя беспричинно смеяться или плакать. Видеть сны, в которых ты сам себе хозяин, или насылать эти сны другим людям.

Большая часть фулелей заканчивали Академию и оседали в иллюзионистских балаганах на ярмарках, развлекая крестьян и рабочих нехитрыми фокусами, которые позволяли обывателям на время забыть о скучной жизни. Но некоторые фулели добивались поста советников при Гувернюре. Нынешний Главный Советник был как раз фулелем.

Словом, географическое распределения магических способностей можно было наблюдать, но нельзя было объяснить.

Другие наставники верили, что нет ничего случайного в мире. Что не мы управляли мирозданием, а оно управляло собой через нас. Рождение каждого мага не случайность, но выверенное природой событие, которое ложилось нотой в ту непостижимую симфонию, которая звучала при игре на магических струнах. Теория менее популярная, но очень романтическая.

Верующие в неё посвящали жизнь поиску способа выйти из-под управления мирозданием и буквально оседлать его, чтобы стать единоличным манипулятором. Все хотели единолично играть на тех струнах, что пронизывали Вселенную.

Теоретически это умение сделало бы тебя всемогущим. Та самая власть над властью.

Но подтверждения теории не существовало. Не считая легенды о Хромом Стю, который, приобретя власть над властью, якобы пожелал лишь одного — избавиться от хромоты. Сама нелепость сюжета намекала, что это просто нравоучительная сказка о заниженной самооценке.

С самого начала я подозревала, что мы раскрыли нечто большее, чем статую Триединого Первомага. И мне было страшно узнать, что именно.

Мир распустился из точки, раскрутился спиралью и занял привычное пространство. То же самое болото, усеянное обломками статуи. Отломанные руки и расколотая надвое голова вздымались в небо, как новые монументы.

Две из Семилунья уходили к закату, поднималась третья. Новоявленные памятники теперь отбрасывали по три тени. Блеск портала ненадолго осветил их, но скоро угас.

Мы вчетвером зависли над болотом, ожидая материализации. Она должна была занять несколько минут, но произошла за мгновение: мы приобрели вес и плотность.

Беспорядочной грудой повалились в лужи, вскрикивая от боли. Казалось, что моё тело пронзили несколько тонких раскалённых игл.

— Это наказание, которое вы заслужили, — сказал Нарре Скиг, выходя из тени осколка статуи. — То, что вы совершили, наказывается смертью.