Анна Платунова - Твое имя

И все же о своем предположении рассказала.

— Возлюбленная, значит? — удивился Витор, но подумал и добавил: — Значит, завтра поищем возлюбленную. Жаль, имени своего он нам так и не сказал.

«Да, жаль, — согласилась Мара. — Ведь если бы сказал, это означало бы, что он жив…»

Домой вернулась совершенно разбитая, уставшая и голодная. Ей казалось, что от нее за версту разит покойницкой. Работенка, чтоб ее…

В окнах домика горел свет. Мара надеялась, что Бьярн давно дома и Эрл не успел соскучиться. Наверное, они давно спят — ночь на дворе. Догадались ведь перекусить чем-нибудь? Ну, Бьярн точно Эрла голодным не оставит, сварит свою знаменитую похлебку. А сама на ужин даже не надеялась. Умыться бы холодненькой водичкой и спать, спать, спать!

Мара тихонько отворила дверь и вошла. И тут же с коврика у камина подскочил Эрл, а с кресла поднялся Бьярн.

— Я закончил работу и пытался тебя найти, — сказал он. — Но никто не знал, куда вы отправились.

— А мы тебе воды принесли! — закричал Эрл. — И нагрели! А еще Бьярн приготовил суп!

— Ох, ребята, — у Мары в носу защипало. — Обожаю вас!

Эрл тут же подбежал ластиться, подставляя черноволосую головку под поцелуй. Мара поцеловала его в макушку.

— А меня поцелуешь? — спросил Бьярн и тут же улыбнулся: «Шутка, шутка, птаха!»

Наверное, от усталости голова плохо соображала — иначе не объяснить. Мара и сама не поняла, что это такое она сделала, но она вдруг обняла Бьярна, поднялась на цыпочки и поцеловала в щеку. И вновь ее охватило чувство тепла и защищенности, а Бьярн снова пах костром и совсем чуть-чуть медом.

— Почему ты медом пахнешь? — выдохнула она.

— Потому что я тебе сделал молока с медом, — тихо сказал Бьярн, ошеломленный не меньше самой Мары. — Моя девочка…

Потом они сидели у огня, и Мара, стараясь не упустить ни одной подробности, рассказывала Бьярну о странном убийстве. Вдруг, пока рассказывает, случится озарение и она что-то поймет? Или Бьярн подскажет. Но пока оба терялись в догадках. Засиделись за полночь, обговаривая все детали, но так ни к чему и не пришли. А Эрл притулился к Маре, да так и уснул, счастливо сопя.

Насыщенный событиями день не позволил Маре задуматься о том, что произошло утром. Но сейчас она поужинала, немного отдохнула, выговорилась, и в сознании невольно толкнулась та самая мысль: «Кто же он?» Она пообещала не спрашивать, да и Бьярн прямо сказал, что не ответит, но… «Ведь не может он в самом деле быть благородным?»

Она искоса наблюдала за ним, крошечными глотками пила вторую порцию молока с медом. Тянула время. А кроме того, напиток оказался невероятно вкусным, Бьярн еще травок каких-то добавил. Он смотрел на пламя в очаге, думал о чем-то своем. Он совсем, ни капельки не был похож на благородных — изнеженных, утонченных, подлых созданий. Правда, Мара знала только одного, но и этого хватило на всю жизнь.

— Пойду спать! — сказала Мара, решительно поднимаясь.

— Да, сладких снов, — рассеянно отозвался Бьярн. — Я Эрла перенесу позже.

Мара сделала шаг в сторону спальни, зажмурилась, сжала руки в кулаки для пущей смелости.

— Бьярн. Прости. Ты ведь не из благородных? Ты незаконнорожденный, да? Я только один раз спрошу, больше никогда не стану…

Щеки заалели от стыда: было неловко за свою настырность. Бьярн долго молчал. Мара буквально спиной чувствовала повисшее в воздухе напряжение.

— Да, — наконец ответил он. — Если это так важно для тебя.

— Слава Всеединому, — вырвалось у Мары. Вот ведь, никогда она молитв светлому богу не приносила, а тут само вырвалось.

Благородным верить нельзя, никогда и никому, но Бьярн сам от них пострадал. Он не такой, как они. Хорошо, что спросила, теперь сможет спать спокойно.

К началу утренней смены стала известна личность убитого. Его опознал лавочник, торгующий неподалеку украшениями из лент и бисера.

— Только недавно он для своей девушки брошь покупал… А до этого ленты для волос, заколки… Одну в виде капли, а другую… — бедный лавочник ерзал на скамейке под суровым взглядом невыспавшегося дознавателя, который всю ночь искал свидетелей и никак не мог собраться с мыслями.

— Короче, — оборвал его Витор. — Вам знаком убитый?

— Не то чтобы знаком…

Начальник Мары ударил ладонью по столу, так что и несчастный свидетель, и Мара, только что вошедшая в комнату, подскочили на месте. Витор Даг с утра явно был не в духе.

— Отвечать! Быстро! Кто он?

— Студент! Говорил, что учится в Академии темных искусств. На втором курсе. Звали его… Да! Точно! Раймон Блесс. Он представился и просил обращаться за услугами, если что.

Мара нахмурилась: убитый оказался почти коллегой.

— А девчонка его?

— Рита, Лита… Не запомнил!

Имени убитого оказалось вполне достаточно для того, чтобы установить, где тот проживал. В Академии обучался только один Раймон Блесс, и он снимал комнатку неподалеку от Академии. Студентам предоставляли койки в общежитии, но Раймон, видно, нашел способ заработать на отдельное жилье.

В этот раз захватили с собой двоих стражников, одним из которых вызвался Бьярн. Запертую дверь выломал с первого удара, и тут же на лестничную клетку вырвался зловонный запах. Мара скривилась, но не столько от вони, сколько от понимания того, что их ждет внутри. Такие миазмы могли исходить только от несвежего трупа.

Рита или Лита лежала навзничь на полу. Смерть никого не красит, а особенно если твое тело превратили в желе, лишив половины костей и органов. Да, с первого взгляда становилось ясно, что девушку Раймона поразил тот же самый неведомый смертельный недуг.

Мара сделала несколько попыток оживить тело, но все оказалось бесполезно. Признаться, она даже обрадовалась.

Медикус подтвердил: да, все в точности как у найденного вчера в сквере Раймона, если не считать того, что девушка мертва уже несколько дней. И на нижней губе та же странная ранка.

— Как же так? Он знал, что она мертва, — тихо сказала Мара. — Получается, жил рядом с телом несколько дней?

Дело становилось все более странным. Все можно было бы списать на попытку замести следы, если бы парень сам не умер той же загадочной смертью.

Остаток дня Витор, Мара, второй дознаватель — Айк, его помощник — молодой и высокомерный Гарс, закончивший Академию в прошлом году, и присоединившийся к ним Бьярн провели в кабинете. Мара по долгу службы — она должна была неотлучно находиться рядом с дознавателем. Бьярна начальник несколько раз пытался выгнать на пост, но потом плюнул и сдался, тем более что стражник давал на удивление дельные советы. Крутили версии так и этак, но ни к какому толковому выводу так и не пришли.

Утро следующего дня началось с того, что домик сотрясся от ударов в дверь. Бьярн так грозно ее распахнул и имел такой внушительный вид, нависая над непрошеным гостем голым торсом — брюки он успел натянуть, а вот рубаху нет, — что мальчишка посыльный порядком струхнул и отскочил на несколько шагов.