Карина Демина - Ловец бабочек. Мотыльки [СИ]

Панна Ошуйская, как и многие воспитанные женщины, не имела привычки разглядывать собеседника прямо, однако делала это сквозь опущенные ресницы.

— Мне не спалось… а тут вы…

— Разбудил? — в глухом голосе почудилась насмешка.

— Что вы… это все моя поэма… пишу ее… страдаю по ночам.

— Да, — согласился упырь. — По ночам страдать удобней. Днем все же не то…

…ах, до чего редко можно встретить человека, действительно понимающего. Днем страдать не получалось. То чай тащат, то пирожные, то с визитом заглянет кто… или вот к модистке надобно, иных дел опять же множество превеликое. Где тут настрадаешься?

— А вы… тоже? Страдаете?

— Еще как, — упырь дернул крылом, и жеребец его зловещее черной масти — почудилось, что панна Ошуйская имела честь видеть этого жеребца прежде, но сию мысль она отогнала — заржал.

— Из-за разбитого сердца? — уточнила она.

— Из-за ботинок, — ответил упырь и ботинок стянул. — Натирают, паскуды… и вроде новые, мягкие, а вот поди ж ты…

Ботинок был продемонстрирован панне Ошуйской самым неизящным образом — ей оным ботинком в самое лицо ткнули, нимало не заботясь, что даже одержимая порочной страстью женщина от этакой демонстрации вполне способна страсть подрастерять. Ботинок был грязен.

И пованивал изрядно.

— Камешек, должно быть, попал. Я его и так, и этак вытряхивал, а он ни в какую, — признался упырь и почесал ступню.

Носки у него были драные.

И любовь окончательно умерла. Почему-то сие глубоко трепетное чувство не желало иметь ничего общего с чужими драными носками. Подумалось, что надо бы супругу поднести в подарок. Давече в лавке предлагали шелковых, по ползлотня за дюжину. И подвязки к ним черные, с вышитыми розами. Панна Ошуйская еще сомневалась, поскольку розы — это не очень мужественно. Вот если б гиацинты… с гиацинтами она взяла бы без малейших сомнений…

— Извините, — она попятилась во тьму.

— Да ничего… бывает… а вы, стало быть, пишете? — уточнил упырь.

И лицом страшен.

Мелкой чешуей покрыто.

Глазищи пылают, клычищи торчат. И рога тоже. В смысле, торчат. С рогами, должно быть, дюже неудобно. Шляпу вот не наденешь, а без шляпы прохладно.

— Пишу, — скромно сказала панна Ошуйская, отвлекаясь на материи куда менее практичные, но душевно близкие.

— И что?

— Поэму… — она вздохнула, и глаза ее предательски увлажнились, как всегда, стоило заговорить ей о высоком искусстве поэзии.

— Как интересно, — упырь, правда, глядел не на панну Ошуйскую, а куда-то за спину ее. Она тоже обернулась, но ничего-то нового для себя не увидела.

Дом вот.

И… супруг?

Неужели он, существо, самою тьмой рожденное, посчитал эту случайную встречу чем-то большим? И теперь думает о пане Ошуйском, что, к счастью своему, почивает мирно и знать не знает о скорой трагедии.

— Он не виноват!

— Он? — упырь оглянулся на сей раз на коня своего, и только теперь панна Ошуйская увидела человека, к спине этого коня привязанного. Сперва она решила, что человек мертв и изготовилась лишиться чувств, но тот дернулся и застонал протяжно. — Поверьте, он виноват, еще как виноват…

От обморока панну Ошуйскую удержало любопытство. Все ж не каждый день, вернее ночь, случается ей встретиться с созданием тьмы. И заодно уж предстал пред взором внутренним пан критик, точнее презрительная гримаска, которым встретит он ее поэму. И наверняка станет говорить всякие гадости, мол, что героиня страдает постоянно… на то она и героиня, чтоб страдать.

Или что упыри так себя не ведут.

Будто у него самого упыри знакомые имеются… а вот у панны Ошуйской аккурат имеются. И будет грешно не воспользоваться этакою оказией.

— Скажите, — панна Ошуйская потупилась и возблагодарила богов, что жертва ее темного поклонника вела себя пристойно — не кричала и не умоляла о помощи… — Вы его в логово волочете?

— В логово, — не слишком-то охотно подтвердил упырь.

— И там пожирать станете?

Жертва дернулась и заскулила громче. Это с ее стороны было вовсе невежливо, прерывать чужую беседу.

— Или сперва подвергнете мучениям?

Жертва заерзала сильней, однако кожаные путы удерживали ее крепко.

— Подвергну.

— И каким?

— А вам зачем?

— Для роману. Понимаете, в нем одна прекрасная и гордая девушка… — панна Ошуйская подняла очи к луне, что проглядывала сквозь пелену тумана. — Влюбится в упыря… нет, сначала она, конечно, не будет знать, что это упырь. Он ей не скажет.

— Разумно, — одобрил упырь.

— Да… это будет его тайна… страшная… его проклятье, от которого избавить сможет лишь сила истинной любви… — панна Ошуйская осознала, что к ней возвращается утраченное вдохновение. И сюжет поэмы, правильный сюжет, а не те бледные подобия, которые были до того, возникает сам собою. — Впервые они встретятся на балу… представьте, провинция… тихая такая…

Она не заметила, как упырь отступил в туман. Бесшумно.

Крадучись.

Жеребец его и тот старался ступать тихо, на цыпочках.

— …и новый сосед… старый дядюшка его помер… единственный наследник… конечно, с ним жаждали познакомиться все…

Туман сгустился.

И клочья его повисли на ограде, и на колючих ветках старого шиповника.

— …он же, томим проклятьем и жаждой крови, будет искать себе жертв… — панна Ошуйская вдруг осознала, что осталась одна. Конечно, упырь рассыпался лунным светом, исполнив свое предназначение. И панна Ошуйская нисколько не сожалела об этом исчезновении.

Все же прощаться с упырями она была не приучена…

Подобрав юбки, она спешным шагом направилась к дому, где ее ждал уютный кабинет, свечи и заветная тетрадь…

Катарина ждала.

Ожидание давалось ей тяжелее обычного.

Она убралась в квартире.

…сегодня?

Он и без того долго ждал…

…и письмо написать стоит… или… ей не поверят на слово, потому что… дяде Петеру тоже не поверили, хотя он, кажется, был прав. Система привлекает именно таких вот… или не привлекает, но создает? Сложный вопрос. И мытье посуды отвлекает.

…пыль.

…шкаф.

Вещей немного. Если что и стоит забрать, то блокноты.

А деньги?

Неприятно осознавать, что она, Катарина, будет зависеть от совершенно чужого по сути своей человека. И вообще этот план безумен, как сама мысль о бегстве.

…Харольда взяли.

Позволили договорить и… до выяснения обстоятельств. Удобная позиция. И даже если получится доказать невиновность в убийстве, то… останется контрабанда.

…хищения в особо крупных размерах.

За окном темень.

Ночь на дворе. Поздновато для визитов. И значит, завтра?

Утром?

Днем?

Она ведь нужна ему… все еще нужна… это не сомнения и даже не ревность жертвы, которой предпочли другую… это надежда, что Катарина не ошиблась и…