Карина Демина - Ловец бабочек. Мотыльки [СИ]

Вы, как мужчина, понять должны, пан воевода.

Какие?

Всякие… карты? Что дурного в хорошей игре? И да, клуб… женщины… никто ведь не чужд чувства прекрасного. А пан Вильгельм не настолько лицемерен, чтобы клясться, будто женитьба разом его переменит. Никого еще не меняла, и он не собирался становиться исключением. Он бы с ней неплохо поладил.

Она здесь.

Пан Вильгельм в Познаньске. Встречи раз в пару месяцев… нежные письма. В письмах пан Вильгельм был бы очень внимателен к супруге… да… девушка отказала? Случается.

Ганна?

О да, разозлилась… не просто разозлилась, она побелела прямо. Сказала, что ей в душу плюнули… могла ли? Не знаю. Сами разбирайтесь, чего она могла, а чего нет. Это дело полиции.

Подвалы?

Ключи?

Нет, на глаза не попадались. А самому спускаться, помилуйте, что пан Вильгельм там забыл? Ему и наверху неплохо жилось… даже жаль, что придется покинуть сей город…

…задержаться?

…следствие?

…право слово, не знаю…

…ах, полиция настаивает? Применить особые полномочия… пан воевода, вы же взрослый человек. И один взрослый человек вполне способен договориться с другим без всяких там полномочий и иных угроз. Поэтому сделайте милость, не пугайте.

Это утомляет.

А про подвал лучше Анджея спросите. Почему? Мне кажется, ответит… если спросите правильно.

…этот на вопросы отвечал неохотно.

Медленно.

Пережевывая каждое слово, будто боясь ненароком сболтнуть лишнего. И подобная неговорливость гляделась донельзя подозрительной. Впрочем, что в этом доме было не подозрительно?

Панна Белялинска?

Само собою, знакомы… и давно знакомы. Прежде-то она соседкою была. С маменькой приятельствовали, конечно, не так, чтоб уж совсем близкие подруженьки, все ж разные они, о чем панна Белялинска никогда не позволяла забыть.

Потом?

Замуж вышла. У мужа дело… и когда срок пришел, то маменька ходатайствовала, чтоб на работу взяли. Да… пришлось… что поделать, норов у Анджея дурной, а в младые годы и вовсе удержу не знал. Из университету выгнали, деньги проигрался, вот и пришлось возвращаться под матушкино крыло. Ей бы за ремень взяться, да она ж любит…

…работу искал, мыкался, пока она к подружке не сходила. Та-то, конечно, не особо рада была, но не отказала. Думала, небось, он чего-нибудь да учинит, за что выгнать можно.

Только он сам уж осознал, что пора за ум браться.

Работал потихоньку… кем?

Да то одно, то другое. В лавке убирался, заказы разносил. После, когда уж пан Белялински гробы стал делать, то ездил в Крево за тканями всякими, там оно дешевле брать. Или еще за лаками, гвоздями и молотками.

…искал опять же баб, чтоб венки плели или там цветы из ткани делали, они дешевле выходят, чем живые. Потом то одно, то другое… третье… так и вышло, что в приказчики выбился.

Ну и Мария помогла, конечно.

Нет, любви тут особой нет. Сперва-то он увлекся, не без того. А что, девка видная, красивая. Только скоренько раскусил, что она крепко на передок слаба. Стыдно? Чего тут стыдного, когда правда одна. Она отойдет и сама о том поведает.

С чего?

Ну так… договоренность у них. Анджей тоже не без греха, так чего ему на другие пенять? Первый раз, когда с конюхом застал, то думал кулаками полечить, да… она правильно сказала, что каким боги создали, таким и жить. Ей это дело паче еды надобно. Ему де… что ж, жили бы, друг другу не мешая, чем не счастливый брак? Дети? Так… у нее детей быть не может. Она по молодости лет какую-то болячку подцепила, и вот… оно и к лучшему. Дети Анджею надобности. А вот дело ее отца очень бы пригодилось.

Он знал?

Нет, само собою. Он-то, конечно, мужиком был деловитым, да только слепым, что крот.

Вот… об чем это? Ах да, невестушку пославши и без места остаться можно было. А так-то сыновей у Белялинского нет. Сердечко пошаливает, стало быть, долго он не протянет. Вот и сплошная выгода.

Про дела?

Гробы мы возим. Наши в Хольм, ихние — нам. Смех один. Бывало, когда повезти не успеваем, то просто ставим табличку, мол, в Хольме сделано, и цену даем втрое супротив обычной. И стоят два гроба с одной мастерской, так народец ходит, головами качает, цокает, мол, сразу разницу видать. В Хольме-то делать умеют, а наши, стало быть, грубы и занозисты.

Тьфу…

Помимо гробов?

Что ж, не стану лукавить, случалось нам и иное возить. Скажем, ботинки. Запонки. Духи там или прочие бабьи притирания. Бельишко всякое. Да кто, помилуйте, этим не балуется-то? Главное что? Главное, не попасться… хозяин-то давно на тропе стоял, всяких знакомцев имел во множестве, вот и закрывали глаза на мелкие шалости.

Оттуда?

Тоже везли. Правда, что — не скажу, тут хозяин стерегся…

Дела плохо шли?

Так дела-то нормально шли, то хозяйка совсем край потеряла. Она ж деньгам не знала счету, ей, что злотни, что пыль… все пускала.

То платье.

То мебель новая.

То кружавчики-чулочки-сумочки, и все без удержу. На этакое никаких денег не хватит. Он-то потакал, платил по всем счетам, только ж никакого доходу не хватит, чтоб эти дыры да заткнуть. Вот и выходило… а ерунда выходила.

Потому-то со свадьбою и не складывалось. Оно-то одно дело, когда невестушка с приданым, и другое, когда от этого приданого одни воспоминания того и гляди останутся. Теперь и вовсе…

Бавнута стоит.

В руке карандаш и в карандаш этот она вцепилась крепко, будто опасалась, что полиция его отберет. Личико беленькое. Губы поджаты. На щечках ямочки. Хороша?

Миловидна.

…мамочку жаль… и отца… отца больше. Она их любила. Это ведь нормально, любить собственных родителей, пусть и несовершенных.

Взять, к примеру, папочку.

Он был замечательным человеком. Очень добрым. Мягким. Славным. Слабым. У него никогда не хватало духу ответить матушке отказом.

А она?

Да, жесткая, порой и жестокая… в чем? В том, что касалось творчества. Ей было категорически не понятно стремление дочери развивать свои способности. Стать художницей? Помилуйте, разве девушка из благовоспитанной семьи может быть какой-то там художницей? Ее задача — выгодно выйти замуж… вы простите, пан Себастьян, за ту шутку… матушка придумала. А Бавнута все-таки хорошая дочь и не хотелось родителей огорчать.

И замуж тоже не хотелось.

Именно поэтому и выбрали Марию. Она славная. Невезучая только… но мы же о матушке… она всегда вела себя так, будто бы сделала отцу огромное одолжение, согласившись выйти за него замуж.

Тратила?

Да, тратила матушка много… смешно. Уже понятно, что денег нет, что счета накопились пачками, а она в благотворительном комитете председательствует и на последнее выписывает чек, потому что иначе о ней станут думать дурно. И выходило, мы тут последнее продавали и тайно, не приведите Боги кто дознается, а она на благотворительность…