Надежда Мамаева - Спасти диплом, угнать дракона

— Если Варлок устоит перед таким нарядом, то я решу, что он мужеложец. Хотя нет… Он просто не может оказаться такой свиньей, чтобы предпочитать парней девушкам! — Алекс, критически оглядывая себя, вертелась у зеркала. — Нари, согласись, мы с ним вместе будем отлично смотреться. Прямо как два отражения…

Я, слегка устав, сидела в кресле, и мысли мои были далеки от нарядов. Но фраза Алекс заставила меня встрепенуться. Отражения. Вир и Варлок — вот два истинных отражения. Настолько непохожие, что…

Нет, это не может быть правдой. Но эти шрамы… Они могли вполне остаться после той игры на поле. И рука Вира, которую он сегодня «повредил».

— Алекс, а куда именно был ранен Варлок сегодня? — выпалила я.

— Вроде ему весь бок снесло… — тоном «о какой ерунде ты спрашиваешь, лучше посмотри на меня» произнесла та, примеряя к платью длинные, до локтя, алые перчатки.

Бок… Плечо… Неужели Вир… это Варлок? От подобной мысли я похолодела. Потому что за ней следом шла другая: если он это скрывает, то зачем? И что ему от меня нужно? А за ней уже совсем сумасшедшая: а что, если он один из наемников, которые выслеживают меня?

Страх накрыл волной ледяного холода, проник под кожу. Я чувствовала, как он разносится по венам, как ломает кости, выдирая их из суставов, словно волк, потрошащий свою законную добычу.

Так, Нари, спокойно… Мысли логически. Не паникуй. Я с трудом натянула на лицо маску отстраненного спокойствия, хотя сердце колотилось как бешеное. Какие у тебя доказательства, что Вир — это Варлок? Да почти никаких, кроме того, что сегодня оба оказались ранены. И вместе ты их никогда не видела. Хотя… той ночью, когда я вернулась из полицейского участка. Вир же спал в своей комнате. Это точно. И то была не иллюзия: спящий альв был живым. Он дышал, ворочался, вроде бы даже что-то бормотал. Иллюзии так не могут. К тому же при движении они слегка смазываются, а уж чтобы звук и изображения были синхронны — это архимагом надо быть. Так что нет, в комнате был Вир. А на улице — Варлок.

Или нет? Мои логические доводы были тут же сгрызены прожорливым червяком сомнения. И я для себя решила: лучше перебдеть, чем оказаться трупом. Нужно проследить за своим подселенцем, как бы Вир мне ни нравился. А то, что я была к нему неравнодушна, — увы, факт.

— Нари, у тебя такое выражение лица, словно ты разгадала нерешаемую теорему Вейра, — обернувшись, выдала подруга и беспечно добавила: — Или планируешь, где будешь прятать будущий труп… Ну, как тебе?

Алекс стояла боком, подбородок был чуть опущен вниз, плечо слегка приподнято, а бедро выставлено так, что его изгиб выглядел ну очень соблазнительно. Впрочем, и грудь с такого ракурса была призывно-округлой.

— Честно? — Я вскинула бровь, заставляя себя хотя бы казаться безмятежной. — Смотрю на тебя, а в мозгу одна мысль. В мире лишь две вещи могут заставить девушку принять столь странную позу: желание понравиться мужчине и ревматизм.

— Тьфу на тебя три раза, язва, — отмахнулась от меня Алекс, впрочем, вставая нормально, и назидательно подняла палец вверх. — Чтоб ты знала, параллельно отставленная женская попа может напрочь вышибить мужские мозги.

— Знаю. Но еще знаю, что в этом плане пульсар или заряд из магострела куда эффективнее. И зад не надо отклячивать.

— Нари! — взревела Алекс.

Ответом ей был мой полный невинной кротости взгляд. Я была олицетворением послушания. Даже странно, отчего небесные духи над моей головой не затренькали на лютнях и нимба не появилось. А я ведь так старалась…

— Ты невозможна!

— Поверь мне, я еще как возможна. И даже — о ужас! — уже двадцать три года вполне себе реальна.

— Я тебя придушу! — кровожадно пообещала подруга.

— Ага, потому что отравить не сможешь!

— Просто ты яды хорошо распознаешь, — вздохнула Алекс.

— А вот завидовать тому, что у нас — благодаря Тай! — каждую неделю дегустация оных, не стоит. А то я ведь и на обед пригласить могу.

— Сдаюсь! — тут же пошла на попятную подруга и коварно провела неожиданную атаку нарядами.

Как я ни отбивалась, пытаясь отвоевать себе скромное серое платье, потом хотя бы черное, затем темно-синее… Бесполезно. Алекс мстила. Изощренно, как может мстить только лучшая подруга. В итоге на мне оказалось летящее платье изумрудно-зеленого цвета с пышной кружевной юбкой до колена и выразительным декольте.

— Только девушка с идеальной фигурой, как у вас, может позволить себе надеть такое платье. — Модистка, помогавшая в примерочной, искренне улыбнулась мне в отражении. — Все, готово!

Я вышла в зал. Алекс закашлялась и выдала:

— Да уж! В этом платье ты, чего доброго, отобьешь у меня Варлока…

— Мне можно его снять? — тщательно отмерив радости в голосе, воскликнула я. На самом деле платье мне понравилось. Очень. Но Алекс, сама того не зная, была права: мне не стоило привлекать внимание.

— Еще чего! Мы его берем! И не смей упираться. Я знаю твою страсть рядиться в невзрачные тряпки! Все пять лет учебы я уступала твоему желанию, но сегодня — нет. Хотя бы раз в жизни стань принцессой. А я, прямо как в легенде, буду твоей демонессой-крестной.

— Угу, а ничего, что по сюжету бедную крестницу в брачную ночь сожрал муж-дракон?

— А ты разве планируешь выходить замуж?

— Пока я собираюсь не выйти куда попало, а удрать отсюда.

— Нари!

— Алекс!

Подруга аж заискрила от возмущения. Одна из трех модисток, видя это, закашлялась и быстро вышла, видимо, попить водички, но отчего-то из-за двери заорала дурниной.

Платье мы все же купили. И придя домой уставшей до невозможности, я в форме звезды упала на постель и уснула.

А утро началось с деликатного стука в дверь. Оказалось, что Вир хотел проводить меня в университет. Я с волнением, которое скрыла за смущенной улыбкой, вложила свою руку в его ладонь. Все же подозрения — страшная вещь.

Занятия начались с пары аналитической алхимии и крайне недовольного Мейнхафа. Сегодня он язвил особенно колко, прошелся по всем и каждому. Даже Алекс досталось, хотя она-то всегда умела снискать благосклонность полутролля.

По расписанию был коллоквиум, а посему у доски солировал не магистр, а студенты. Кто-то неуверенно блеял ответы. Кто-то старательно выписывал формулы, скрипя мелом.

Алекс только что расписала на доске ступенчатую реакцию снежной пыли. Ее суть заключалась в том, что в базовый эликсир, кипящий на масляной бане, вливали серную кислоту и образовывался белый туман. Оный поднимался вверх, кристаллизовался и опадал белыми хлопьями, которые истаивали, не оставляя после себя ни капли влаги. Выглядело красиво, особенно на каком-нибудь балу или синемагографической картине. В виде уравнения эта реакция была скучной, зато на деле — весьма зрелищной. Но от Алекс магистр требовал только формул, а не практики.