Надежда Мамаева - Спасти диплом, угнать дракона

— Нари, обещаешь дождаться меня?

Вопрос был задан по-особому проникновенным тоном, таким, чтобы ответить «нет» было если не невозможно, то крайне тяжело. Но кто сказал, что я не попытаюсь возразить? Словно подслушав мои мысли, Варлок тут же напомнил, почему я практически всегда хочу его придушить, отравить, пристрелить… В общем, организовать веселый досуг в лучших традициях инквизиции.

— Если не пообещаешь — потащу тебя на сцену вслед за собой. Будешь седьмым игроком команды, — сказал он так буднично и уверенно, что я сразу поняла: с него станется. А буду упираться, и вовсе перекинет через плечо.

— Кажется, некий обманщик недавно заверял, что один танец — и я его больше не увижу сегодня.

— Да? И в чем же я соврал? Второго танца я не требую… — Черная бровь вопросительно изогнулась, в зеленых глазах мелькнули искорки смеха.

Да он издевается надо мной! Опять!

— Ты! — прошипела я.

— Обещай.

— Да провались ты в преисподнюю!

— Вместе с тобой — с радостью.

— …и капитан команды — Варлок! — разнеслось над залом.

— Ты пообещала! — С этими словами альв взмыл над толпой.

Хотелось крикнуть, что ничего подобного я не говорила, но он уже приземлился на сцене.

Я сердито огляделась по сторонам и… И увидела в десятке ярдов недалеко от колонны макушку Вира. Неужели я ошиблась и эти двое просто чем-то похожи, а моя паранойя сыграла со мной злую шутку? Я поспешила к колонне, рядом с которой, кажется, был мой альв.

Приветствие университетской команды закончилось, игроки спустились со сцены. А я торопливо шагала туда, где еще раз мелькнула русая макушка. Успеть бы. Только бы успеть до того, как завершится официальная часть бала. Осталась всего четверть часа. Потом я Вира не отыщу.

Стрелка хроносов неумолимо приближалась к десяти. Демоны и преисподняя! Эйр Ортридж и преподаватели решили отбыть раньше. Магистры во главе с ректором покинули зал, оставив смотреть за порядком дежурных — старшекурсников…

Когда я была первогодкой и все было внове, такой подход меня удивил. Без бдительного ока магистров адепты могут же учинить здесь все что угодно! А потом поняла: ректор прекрасно знал, что юные маги просто не могут постоянно вести себя пристойно. И чтобы его воспитанники не разносили окрестные кабаки, а университет соответственно не оплачивал ремонт оных, эйр Ортридж поступил весьма неординарно. Не в силах подавить бунт, он его возглавил: взял дело разгула и вакханалии под свой строгий контроль.

Потому-то первая, бальная часть осеннего вечера была сдержанной и консервативной, а вторая… Свет в зале погас, словно кто-то опустил на нас всех черное покрывало. Потом кромешную тьму разрезали тонкие цветные лучи. Музыка, до этого спокойная, обрушилась водопадом, и ей вторили сотни радостных голосов.

Провал! Полный и оглушительный. И надо бы выбираться, пока… Увы, осознала я это на миг позднее, чем все произошло. Не надо мне было подносить бокал к губам. Да, я не проглотила пунш, но зелье коснулось моих губ. А все остальные явно отведали вкусного напитка. Оставалось лишь надеяться на то, что большинство адептов всегда ведут себя естественно, не прячась за масками притворства. Иначе сегодня зал не устоит.

Я начала проталкиваться к входу. Быстрее. Быстрее выбраться отсюда, пока я еще тихая скромная Нари.

— Упс, — прозвучало злорадно и удовлетворенно.

А на моем платье в этот момент растекалось пятно. Я не видела его. Просто ощущала, как мокрая ткань начинает льнуть к телу, холодя.

— Извини, я нечаянно. — Раскаяния в голосе не было ни на медьку, зато радости — на форинт.

Корделия. Давняя соперница Алекс, которую подруга ненавидела всей душой. Что они опять не поделили, а вернее — кого? Просто так блондинка на меня бы не накинулась. А потом я вспомнила… Она стояла тогда под дверью Варлока в общежитии. Выходит… Гадский Варлок и гадский танец!

Слова Корделии лишь подтвердили догадку:

— Смотрю, ты возомнила себя первой красавицей, хотя на деле ты мокрая мышь. И тебе стоит указать твою норку, если ты о ней забыла.

И тут я почувствовала, как маска тихони трещит по швам. И вот уже не единый узор — а мозаика, фрагменты которой разбиваются с оглушительным звоном. Один за другим. Осыпаются мелким острым крошевом к ногам, ударяясь об пол. Мне надоело скрываться. Молчать, когда хочется ответить. Уходить в тень. Осточертело!

Всего несколько капель зелья истинной сути, и выпивший его станет тем, кто он есть. Хотела понять, кто такой Варлок, а получится, Нари, что узнаешь себя. Настоящую.

— Да неужели? — Я в точности скопировала тон блондинки.

Ее детская выходка уже не злила. Забавляла. Облить платье соперницы, угрожать ей… Грубо и глупо. Хотя, может, такой Корделия и была? Большим избалованным ребенком, просто неплохо это скрывала. Но сегодня в ее бокале плескался особый пунш, впрочем, не только у нее, у многих в этом зале.

— А ты, как полагаю, возомнила себя кошкой, которая мне и укажет мое место? — протяжно вздохнула я.

И сделала шаг, оказавшись близко, очень близко к Корделии. Так, что наши лица почти соприкоснулись. От неожиданности та отшатнулась.

— Но, сдается, ты себе польстила. — Я улыбнулась.

Бывают улыбки нежные, застенчивые, лукавые, провоцирующие. А бывают «здравствуй, мой долгожданный ужин». Моя нынешняя — из последней категории. И Корделия это почувствовала. Она сглотнула, отступила… Но то ли ощутила поддержку за спиной от своих приспешниц-подружек, которые сейчас напоминали стайку левреток, то ли от небольшого ума Корделия перешла к откровенным угрозам:

— Убирайся с моей дороги, паскуда. Еще раз увижу рядом с Варлоком — в порошок сотру.

Она. Угрожала. Мне? После наемников, жаждавших моей смерти, заявление блондинки было сродни комариному писку. Захотелось рассмеяться. Искренне и от души. Запрокинув голову. Но я лишь весело, с участием в голосе предложила:

— Терку дать? А то без нее тяжеловато тебе будет: многих в порошок превращать придется.

— Чего несешь? Каких многих? — Блондинка, которая не понимала причины моего радостного настроения, злилась все больше.

— Если ты, Корделия, не заметила, то вокруг этого остроухого полно адепток. Что, к каждой будешь подбегать и угрожать? — вопросила я. При этом была сама любезность. Такая любезность, которая в секунду довела блондинку до состояния «Убью. И плевать на двадцать лет рудников». Но я решила, что если уж быть милой, то до самого конца (лучше, конечно, не своего, но уж как получится), и добавила: — Хотя, судя по всему, ты ни на что другое не способна. Ведь привлечь внимание Варлока ни красотой, ни грацией ты не в состоянии.

Корделия сдерживалась из последних сил, ее пальцы уже искрили от магии. И я только ждала того момента, когда та сорвется. Тогда сработают охранные чары, которые всегда накладывают на зал, дабы избежать его разрушения. В прошлый раз, помнится, адептов, решивших попрактиковать боевые арканы, выносили отсюда в виде ледяных статуй.