Надежда Мамаева - Спасти диплом, угнать дракона

Я из чистого упрямства, будто от этого зависела моя жизнь, влила все силы без остатка. И нити плетения начали опадать пеплом.

Демоненок уже не вопил. Судя по отрешенной морде, он собирался умирать. И даже вроде расстроился, когда ничего подобного не произошло. Но когда очухался, я узнала о себе много нового, интересного и неожиданного. Жаль, что из приличного в том списке были одни запятые. Свою пламенную речь демоненок, потирая подпалину, закончил на удивление приличными словами:

— Чтобы я еще раз поверил словам магикуса? Да лучше сразу сдохнуть!

Надо же, совсем перестал шепелявить. Излечился враз. Видимо, страх — отличный логопед!

— Ну, так я не обещала, что ты не умрешь. Я обещала тебе свободу. А смерть — тоже свобода, — выпалила я. Между прочим, чтобы его освободить, я весь резерв израсходовала. — К тому же ты сам утверждал, что мне сил хватит.

— Хватит аркан подцепить и распутать, а не сжечь, — парировал обережник.

— Ну, значит, вышло недопонимание.

— Ага, наверняка инквизиторы так же говорили. После того, как у них случалась зажигательная вечеринка с кучей народу, где еще гвоздем программы была девушка у шеста.

— Может, ведьма у столба? — машинально поправила я, вспомнив картинки из учебников истории, где за спиной у темных чародеек обычно была отнюдь не тонкая длинная орясина.

— Это после, уже в отчетах, она ведьмой становилась, а жердь — столбом, — снисходительно фыркнул мелкий.

А я призадумалась: сколько же нечисти лет, если он знает такие пикантные подробности из жизни инквизиторов, орден которых упразднен несколько веков назад. Словно прочитав мои мысли, демоненок выдал с сожалением:

— Эх ты! Тебя еще портить и портить. А раньше ведьмы-то были… — Он мечтательно закатил глаза. — И шабаши… И оргии… А ты прям как не внучка своей бабке.

— Я не ведьма, я алхимик.

— Вот и я говорю, как не внучка эйры Норингем.

— Если ты ею так восхищен, то, может, и дальше будешь охранять ее панталоны? — съехидничала я. — Так сказать, из дружеских чувств?

— Нет уж, спасибо. — С этими словами демоненок ловко запрыгнул на подоконник. И, прежде чем сигануть в окно, обернулся и добавил: — А ты ничего так, хоть и не ведьма…

Я не успела ничем в него кинуть: под рукой из тяжелого был только мой характер, но им, увы, не запустишь. Обережник, уже бывший, спрыгнул вниз.

А я осталась в комнате, где царил разгром, окутанный серыми тенями рассвета. М-да… Узнала правду. Как бы ее теперь обратно если не спрятать, то хотя бы прибрать.

Подойдя к столу, я замерла в нерешительности. Если этот псих остроухий такой силы чары наложил на простого обережника, то что говорить об охранных заклинаниях, которыми, я чувствовала, так и тянет от стола. Взорвусь ведь, не успев и носа сунуть ни в один из ящиков.

Рыться нигде не пришлось. Я так и стояла спиной к открытому окну, но поняла: что-то поменялось. Неуловимо. Хотя не было ни звука, длинные тени не покинули своих облюбованных мест, не изменили очертаний, в привычные запахи не вплелся тонкий новый аромат. И все же…

Подушечки пальцев зазудели, а спина ощутила взгляд.

— Знаешь, Вир, у меня для тебя две новости, — не оборачиваясь, произнесла я вместо приветствия.

— Начни с хорошей, — отозвался голос, в котором за холодным спокойствием мне послышались боль и отчаяние.

— А кто тебе сказал, что есть хорошая?

Я развернулась и швырнула в альва парализующим заклинанием. Ядреным. И сплетенным ничуть не хуже, чем его аркан подчинения.

Он уклонился. В самый последний момент неуловимым смазанным прыжком ушел вбок, выставив щит. Заклинание чиркнуло по нему и хвостатой кометой ушло в окно. Арх! А ведь это был мой шанс: ударить близко и внезапно, чтобы противник не успел отреагировать. Но мне не повезло. Слишком быстрый. Слишком сильный. Слишком… альв.

Я не успела опомниться, как он схватил меня. Напротив оказалось его лицо. Непроницаемое, застывшее, с заострившимися скулами. Темные, почти черные волосы упали на глаза, в глубине которых пылало зеленое пламя. Злость. Ярость. Ненависть. То, что он пока держал под контролем, но только пока…

— Все же больше Варлок… — невесело усмехнулась я.

Его руки надежно, словно кандалы, держали мои запястья. Сильное тренированное тело альва было слишком близко. Настолько близко, что я не могла бы сделать глубокий вдох, не прикоснувшись к нему.

— Нари, прошу, не делай глупостей. Дай мне время все объяснить.

— Звучит как «дай мне пару минут придумать правдивую ложь», — зашипела я, пытаясь вывернуться из захвата.

— Выслушай! А потом можешь хоть боевыми заклинаниями, хоть проклятиями швыряться. Обещаю, что не буду ни уклоняться, ни выставлять щиты. Но сначала…

— А давай я сначала тебя хорошенько шибану чем-нибудь потяжелее, а потом с радостью выслушаю, — перебила я.

Мой вариант беседы нравился мне гораздо больше. А что, чародейка, выпустившая пар, вполне готова к диалогу. Жаль только, что к тому моменту желающих ей возразить не остается… Иногда рядом с нею, а иногда — и в живых. Это уже зависит от степени квалификации самой чародейки.

— Нари, я маг, а не герой. — Варлок (все же Варлок!) скрипнул зубами.

— Да? И в чем же принципиальное отличие?

Я тянула время, лихорадочно соображая, что в таком положении могу противопоставить альву.

— В том, что герой часто не особо задумывается, куда бежать, кого спасать, а на кого замахиваться мечом. Если ему приказано стоять под шквальным огнем — он и будет стоять. Даже если рядом окажется весьма перспективный и надежный валун. А маг… маг предпочитает все же разум необдуманным действиям.

— И поэтому, разумный… — последнее слово я выделила особо, — ты обманывал меня. Скажи, ты получал особое изощренное удовольствие, когда был рядом то в одной, то в другой роли?! — Я все же не выдержала и сорвалась на крик.

Он лишь смотрел мне в глаза. Пристально. Неотрывно. И ничего не отрицал.

Ложь. У нее прогорклый вкус, от нее тянет гнилью, она отравляет. Осознание, что тот, кто не был тебе безразличен, просто забавлялся, способно вмиг низвергнуть тебя в саму преисподнюю. Ярость и ненависть вспенились внутри волной, обдав холодом.

На моих запястьях проступил рисунок вен. Алый рисунок. Словно по сосудам бежала не кровь, а раскаленная магма. Свечение становилось все сильнее, нестерпимее, и я поняла: не только руки, я вся воплощалась в свет. Не зря символом алхимиков был ослепительный луч, превращающийся в стрелу. Этот дар мог как созидать, так и разрушать.

Запахло паленой кожей, и я поняла: ладони Варлока. А он, будто не замечая ничего, все так же держал мои запястья, не отпуская, не сдаваясь.

— Нари, я не отступлю…

Голос спокойный. Слишком спокойный. Обычно за таким скрывается бездна.