Михаил Игнатов - Пустошь. Нулевой круг

— Тупые молокососы! Отбросы, которым нужно лишь прочитать одну! Одну! Одну книгу! И делать то, что написано в ней! Впитывать энергию мира! Впитывать! Энергию! Где? Где, уроды? Где в ней написано, что нужно рвать задницу и поднимать эти дарсовы гири? Какие гири, скоты! У древних вообще не было гирь! Не было, вонючие уроды! А они даже не замечали этапа закалки! Они оставили тысячи наставлений о других этапах. А о закалке всего одно! Одно! Которое вы не можете выполнить! Тупые джейры! Я сорок раз! Я сто раз запрещал вам выносить эти дарсовы гири на площадку! Они для экзамена! Тупые ублюдки, гири не нужны для закалки меридианов! Для закалки нужна воля и голова! Верьте и представляйте! Уроды! Тупые уроды!

Орикол внезапно успокоился и почти упал на скамейку, с которой недавно могучим ударом сбил Ларга. Был он все в той же тканой рубашке, что и всегда, грязной настолько, что с трудом угадывался ее родной светлый оттенок, с распущенной шнуровкой в которую было видно волосатую грудь. И в, резко отличающихся от когда-то дорогой рубахи, грубых кожаных штанах, которые обычно надевали на грязные работы. Впрочем, они тоже выглядели так, словно он ею и занимался. Он с тоской оглядел опустевшую площадку, на которой остался лишь пытающийся встать Шиго, и поднял глаза к небу.

— Неужели я все еще не выплатил цену своей глупости? Как? Как мне с такими учениками уехать отсюда? О, небеса, как мне не пить с горя, видя таких пустоголовых учеников? А ну встали передо мной! — он обвел взглядом сьежившихся парней, ставших перед ним по рангу силы, лишь жавшийся к Вирглу крысеныш выделился. — Что нужно делать для закалки? Молчите? Шиго!

— Ээээ, — заблеял почти как джейр тот, чей мокасин еще недавно жег мою щеку в воспоминаниях, держась за голову, — Впитывать энергию мира.

— Я поражен тем, что ты все-таки это выучил, тупой уродец. Ты сегодня представлял, как она вливается в тебя? — Орикол встал и упер палец в грудь собеседнику.

— Да! — закивал черноволосой головой Шиго, ради этого опустивший руки, но тут же улетел спиной вперед от тычка простым пальцем.

— Врешь, хоть и пьющему, но учителю. Ты сегодня думал только о гирях и, возможно, девках, — покачал головой сам названный учитель и шагнул в сторону. — Порто, а ты представлял?

— Я старался, но видеть невидимое не для меня, — спокойно сказал Порто.

— Плохо, но твои старания хотя бы видны, и всегда есть надежда, особенно если ты бросишь таскать эти гири, — Орикол остановился напротив Ларга. — Что можешь сказать мне ты?

— Я словно кувшин, в который она вливается, — твердо ответил самый большой лентяй поселка. Так он все-таки не спит целыми днями?

— Хм, я удивлен, но ты не врешь, — Орикол убрал палец и перешел к следующему. — Вартус, что можешь сказать мне ты?

— Это все глупости, ваше воображение энергии. Я верю только в силу кулака. Картинки не помогут мне в пустоши, — нагло заявил прямо в глаза бывшему Воину высокий, мускулистый почти черный от загара парень.

— Наглый, самодовольный квыргал, который спит в своей норе и не знает, как велики разноцветные пустоши за ее пределами, — покачал головой Орикол и вдруг быстрым, почти неуловимым движением, пнул парня в грудь. Отчего тот улетел почти в конец площадки и теперь лежал и, царапая голую грудь, пытался сделать вдох. — Мне редко приходилось видеть таких тупых квыргалов. Попробуй поверить в силу моего кулака, полученную глупостями. А ты? Признаюсь, я считал, что в этом поселке у тебя самые большие шансы на достижение пика.

— Простите, учитель! Я строго следую наставлению по закалке. Но уже несколько лет я не вижу ни малейшего прогресса в Возвышении, — стоящий перед Ориколом парень склонился в вежливом поклоне, сцепив руки. — Боюсь, мое тело страдает от третьей преграды и недостойный никогда не сможет оправдать надежд своего учителя. Я упал едва взлетев.

Это Рикто. Самый взрослый из парней нашей деревни. Еще полгода и он будет считаться взрослым. Я знаю, что он в шайке Виргла, но редко вижу его с ними. Худой, я бы сказал очень худой, жилистый, всего пять звезд, что в его возрасте делает его чудовищно слабым. Странно, но я слышу, что не только поклон, но и слова его полны уважения к Ориколу. Уважения, которого я не видел ни у одного другого жителя деревни. И его речь гораздо плавнее и богаче, чему у остальных парней. Пожалуй, с удивлением подумал я, подобных оборотов я, кроме нашей семьи, и не слышал больше нигде в деревне.

— Я никогда и подумать не мог, что окажусь в роли учителя. И не пытался следовать этому нелегкому пути. Я, старый пьяница, плывущий по течению, не заслуживаю от тебя такого именования, — со странной тоской в голосе говорил Орикол, глядя на Рикто. — Это тебя любой настоящий учитель с радостью назвал бы учеником за твое упорство. Могу лишь повторить свой совет. Ты скоро станешь взрослым. Иди в пустошь, сражайся, находи себе равных противников среди зверей. Находи себе противников сильнее тебя. Заставь свое тело сломать свои глупые ограничения.

Как интересно, подумал я, провожая взглядом шагнувшего дальше Орикола. Эти его слова очень напоминают совет, данный моему отцу. Тот, который позволил ему прорваться и привел нашу семью к этим черным руинам среди белого песка. Бывший Воин остановился перед Скирто, и я с удовольствием прильнул к щели плотнее, жалея, что она становится все уже с этого края и не дает насладиться хорошим обзором происходящего. Орикол меня не разочаровал. Он даже не стал ни о чем спрашивать крысеныша, а просто схватил его за пояс штанов и запустил в воздух. Приземлился тот точно на уже начавшего шевелиться Вартуса, выбив из него не только песок, но и жалобный вопль. Отлично! А теперь, самое вкусное, как кусок мясного корня, который не трогаешь до самого вечера. Одну затрещину Виргл сегодня уже получил, видел своими глазами, но этого мало!

— Твоего ответа я жажду услышать больше всего, — принялся скрести отросшую щетину на шее Орикол. — У тебя есть мысли почему?

— Нет, учитель, — почтительно склонил голову в поклоне Виргл, заставив меня в удивлении чуть не заругаться в голос, выдав себя. Что это с ним?

— Как-то недавно меня уже пытались уязвить вежливым именованием. Тогда я ответил, что слова собеседника полны яда. Пожалуй, ему стоило бы поучиться у тебя. Твой яд так незаметен и скрытен, что девять из десяти с радостью выпьют его.

— Учитель, простите, но я не понимаю ваших иносказаний, — вежливо ответил и снова склонил голову Виргл.

— Скажи старому пьянице, зачем ты так упорно пытаешься сбить с пути Возвышения тех, кто окружает тебя, — услышав это, я едва не разбил лоб, пытаясь еще сильнее прильнуть к щели, чтобы не упустить ни одной детали происходящего.

— Учитель, я лишь даю им советы, когда они меня просят об этом. Ведь следовать советам самого сильного ученика вполне естественно, когда рядом нет учителя, — Виргл поднял голову и взглянул в глаза собеседнику.