Михаил Игнатов - Пустошь. Нулевой круг

Даже воины, что остаются на охране огорода, сидя с оружием, вдвоём—втроём у костра, проводят всю ночь на нервах. Они слышат ночную жизнь Пустоши, крики вышедших на охоту хищников, предсмертные вопли убиваемой добычи. И со страхом ждут в гости Зверей. Этот страх привычен, въелся в них за сотни таких же ночей, но от этого, в темноте и почти в одиночестве, им не становится легче. А тут одна, без света и копья, выбралась из обвалившейся пещеры, обошла полгоры и вернулась домой живая и невредимая. Есть о чём в байке рассказать постороннему человеку. Не только же слушать, открыв рот, торговца и охранников. Особенно если умолчать про количество звёзд заблудившейся, чтобы история выглядела удивительнее. Именно по этому я, даже потом, ни словом не обмолвлюсь про смерть Монстра. Не хочу, чтобы мной бахвалились у костров. Сейчас все только этим и занимаются. Три дня как никто не уходит в Пустошь. Даже не меняют людей, что сидят у Чёрной. Там Ма, Тирит, Чаги. То есть те, кого можно без криков и возражений засунуть в ту дыру, а вот здесь они, наоборот, могут принести проблемы своей глупостью. Это я про Ма. Все ждут Проверяющего. В прошлом году всё было не так строго. Пожалуй, и Кардо полон тревоги. Вот только опасается он не того.

Пора. Пора. Пора! В сердце отзывался набат, звенящий у площади. Там, возле дома главы, сейчас усердный новик, изо всех своих немалых сил, бил в гонг. Общий сбор. Экзамен. Я провёл рукой по чёрному тонкому льну на груди, повёл плечами, наслаждаясь прикосновением мягкой ткани к чистому телу. Оглянулся на маму с сестрой. Длинные платья преобразили их. Передо мной стояли самые красивые женщины Пустоши. Эти два красно-синих наряда были, если найдётся тот, кто верит побасенкам торговца, из шёлка Катарии. И стоили дороже, чем вся остальная одежда из лавки. Впрочем, мне не жаль потраченного. У нас и так, слишком много богатств, которые имеют хорошую цену только тут и скоро станут бесполезными.

— Пора, — озвучил я хриплым голосом то, что билось в моём сердце и, с сожалением набросил на себя пусть и безупречно чистую, но старую, рваную накидку пустынников.

Мы, как и задумывалось, пришли последними. Тихо, незамеченные почти никем, кроме, семьи дяди Ди, мы подошли к площади. Дядя с тётей удивлённо оглядели наши накидки, но ничего не сказали. Рату было не до нас, он был весь там, впереди, где происходило что-то новое. А вот Дира подозрительно оглядела из-под чёлки, пристальное внимание уделяя прорехам в накидках, кивнула мне и молча отвернулась. Мы стали позади, укрываясь от взглядов с площади за их спинами. Ещё не время. Я так часто повторял себе это последние два года, что впору выбрать это своим девизом, при вступлении в какой-нибудь орден.

Я осторожно выглянул из-под локтя дяди Ди, хотя, я уже изрядно подрос, и это становилось не столько трудно, сколько смешно. Но что уж тут поделать — привычка. Вид на площади не сильно отличался от прошлого года. За распахнутыми воротцами, на всё том же деревянном стуле сидел Воин, которого я с таким нетерпением ждал. Всё в том же традиционном одеянии из тонкой блестящей и гладкой ткани, с вышитым ярко-красным узором на рукавах и отворотах и серебряным гербом города на груди. Вот только, кажется, что его тёмные волосы отливают красным немного сильнее, чем год назад. Это радует, значит, я не ошибся.

— Жители деревни, — Кардо махнул рукой.

— Приветствуют! — слитно ухнула толпа, и все мы склонились, прижимая руки к бёдрам.

— Орикол.

— Сегодня мы проводим большой смотр практикующих Возвышение!

— Уважаемый Воин, у меня есть радостная весть, — склонившись к Тортусу, Кардо перебил Орикола, и тут же сам замолчал, когда Воин просто поднял ладонь.

— Помолчи, мне это неинтересно. Большой смотр должен идти своим чередом. Орикол.

А вот это здорово. Я ухмыльнулся. Надеюсь, Кардо уже начал действовать. Пусть время бежит, а смотр идёт неторопливо, заставляя всю семейку нервничать. Ведь их время ограничено и уже утекает песком сквозь пальцы.

— Дети, слушайте внимательно! — голос Орикола был слышен каждому. — Каждый, кто станет десятой звездой, будет объявлен чемпионом деревни, уедет отсюда в первый круг и заберёт с собой кровных родственников. Все, кому близится десять лет, и кто желает ступить на дорогу Возвышения, ведущую в небеса, могут выйти на эту площадку и пройти первый свой экзамен. Я зафиксирую ваши результаты. Через год вы сможете похвастаться своими успехами. Каждый, кто на глазах уважаемого Воина, возьмёт следующую звезду, получит подарок от нашего главы. Десять килограмм свежего билтонга!

Я понимаю, что порядок нужно соблюдать, но для чего он это говорит? В этом году никто не празднует десятый день рождения. Некому выходить к гирям. Дира в прошлом году выскочила раньше срока, так-то ей, по уму, только в этом нужно было начинать заниматься. Для кого этот клич? И тут произошло две вещи. Во-первых, Орикол бросил на меня взгляд, а во-вторых, дядя Ди обернулся и мотнул головой в сторону площадки. Это что? Они ждут, чтобы я вышел на экзамен-тройку? Смешные люди. Я показательно покрутил головой. Не пойду. Орикол пожал плечами и продолжил смотр. Тортус, казалось, по-прежнему смотрел поверх голов в небо над пустошью, но мне чудилось давление его взгляда на своих плечах.

Следующие звёзды заставили деревенского учителя изрядно оживиться и впиться глазами в его участников. Середнячки вроде Рата, который получил следующую звезду и десять килограмм пока не выполненных обещаний от пока ещё вождя, никого особо не удивили. Ни Орикола, ни жителей, ни тем более Воина. Но вот Дира, вышедшая вслед за братом, и взявшая сразу пятую звезду и тоже получившая обещание выдать ей позже двадцать килограмм билтонга, приковала к себе внимание. Даже лёгкий гомон, стоявший над толпой — стих. Затем был Тукто, также прибавивший две звезды за этот год. У Орикола возбуждённо блестели глаза и он, то и дело, принимался облизывать губы. Алкаш. Неужели он и в такой день приложился к вину?

От шайки блеснул только Ларг, получивший ещё одну звезду. Остальные замерли на месте. Затем, снова, как и в прошлом году, привлекая внимание Воина, вышла Миргло и попыталась опять взять девятую звезду. Вновь не смогла. Неудивительно, с такими мускулами. Однако и упрямства ей не занимать. Котила жалко вдвойне. А если верить слухам, то и втройне.

— Теперь глава, давай приступим к главному, — Тортус слегка, буквально на палец, повернул голову к Кардо. — Тебе есть что сказать?

— Уважаемый, у меня радостная новость, — Кардо снова склонился в поклоне. — Мой сын, оказался не обделён вниманием неба, его благословением. Он поднялся к десятой звезде!

— Небеса милостивы к тем, кто рвётся к ним, — чуть кивнул Воин и огладил свою бородку. — Но как мне помнится, он не блистал талантом в прошлом. Орикол?