Андрэ Нортон - Колдовской мир. Том 1

Наверное, мне удалось обмануть их. Может быть, они плохо разбираются в таких, как я. А может быть, они расслабились, решили, что без труда завладеют мной. Жеребец свернул с дороги. Я чувствовал, как закипела позади меня их воля — спину обдало такой вспышкой ярости, что мне даже показалось, я слышу, как мне вслед, кричат проклятия с городских стен. Отлично, если мне удалось спастись на этот раз, возможно, не все потеряно... Еще один сердитый отголосок, но уже поражения...

Жеребец шел .ровно — он опять несет меня к месту смерти. Но человек не умирает покорно, и я буду бороться до последнего. Вдруг я заметил вспышку на небе — появилась какая-то птица. Сияние». Фланнан!^ Тот, что прилетал к нам на островок? Но почему? Он ринулся вниз, и жеребец метнулся в другую сторону, издав при этом злобный крик, и помчался, не сбавляя шага. Вновь и вновь птица устремлялась вниз, чтобы сбить животное с дороги — наконец, мы взяли курс на север, оставив позади себя мертвый город, туда, где возвышался темный лес — настоящий, зеленый — не изрыгающий зло. Как только жеребец поскакал в этом направлении, Фланнан стал сопровождать нас сверху, внимательно следя за животным. И в душе у меня появилась слабая надежда, огонек, который в любой момент может задуть ветер... Фланнан помогал мне, был союзником, и значит на этой'земле есть другая Сила. Ко мне относятся с добром, спасают от зла.

Так хотелось заговорить со своим незнакомым другом, мысленно обратиться к нему. Но я не изучал Колдовство, и вряд ли у меня это получится. Потом я испугался за тех, кто — как я надеялся — еще жив. Но перед тем, как задуматься, что же мне делать дальше, я рискнул и обратился к жеребцу. Добравшись до его сознания, я обнаружил пустоту и один лишь приказ —бежать и бежать — который мне не под силу было изменить. Мы очутились среди ущелий и скал — чем-то местность напоминала изрезанный ландшафт на западе. Жеребец мчался без устали — вот-вот мы свалимся в одно из ущелий — вот она смерть...

Мы оказались на самом верху, узкая тропинка пролегала между отвесной скалой и бездонной пропастью. Моя надежда угасла, как только Фланнан ринулся на нас — конь споткнулся и мы начали падать...

Каждый человек рано или поздно задумывается о смерти. Наверное, когда молод, такие мысли редко посещают тебя, но будучи воином нельзя забывать о том, что в любой момент тебя может настигнуть смерть в бою. И меч может открыть последние ворота в твоей жизни — а что там, за ними? Некоторые верят в то, что за этими воротами им уготован другой мир, где ждет расплата, где придется выложить на весы все добро и зло, все содеянное тобой в той, прежней жизни. Другие убеждены, что наступит вечный сон и благодать, и ни за что уже не придется платить. Но я и представить себе не мог, что умирать так мучительно больно — казалось, я вобрал в себя грехи всего этого воинственного мира, и буду расплачиваться за них один. Боль... дикая боль... у меня больше не было тела, его сжигал огонь... Я превратился в* факел...

Потом я открыл глаза — надо мной небо, голубое, как в той жизни, и горы. Но боль не стихала, заслоняла собой все вокруг... Боль... и вдруг я понял, что смерть не настигла меня, что она еще впереди, и страдаю я в этой жизни. Я закрыл глаза, чтобы не видеть ни это голубое небо, пи вершины гор, и желал только одного — скорее бы наступила смерть. Немного погодя боль стихла, и я открыл глаза, надеясь на то, что смерть уже близко, ведь перед самым концом агония сменяется иногда таким вот затишьем. Я увидел птицу на скале — но не Фланнана, а настоящую птицу с блестящим изумрудным оперением. Она смотрела на меня, потом подняла голову и позвала — да-да, я не ослышался, она позвала меня. Разве такая сказочная птица может поедать падаль, как зловещее черное воронье на полях сражений? Я попытался повернуть голову, но тело не слушалось меня. Небо, скалы, сказочная птица — вот мой мир. Но небо такое голубое, и птица такая красивая, да и боль уходит... И так же отчетливо, как я слышал зов птицы, я услышал другие звуки. Топот копыт! Конь! Но на этот раз им не удастся заманить меня — я больше не сяду на него... Топот копыт смолк. Послышались другие звуки... Теперь ничего не имеет значения. Уже не было так больно... Я заглянул в лицо, склонившееся надо мной. Этого не опишешь словами. Доводилось ли вам видеть

когда-нибудь существа без плоти, состоящие лишь из облака легкого тумана? Что это, дух, явившийся незадолго до смерти? Видение? Боль, неожиданная и острая, пронзила все мое тело. Я вскрикнул и услышал, как мой собственный крик зазвенел в ушах. Я почувствовал чье-то холодное прикосновение и провалился в темноту. Но отсрочка оказалась недолгой. Я опять пришел в себя. На этот раз я не увидел над собой ни вершин гор, ни птицы — только голубое небо. Боль продолжала мучить мое истерзанное тело. Меня словно обстреливали из стрел со всех сторон.

Я застонал. Голову мою приподняли; я заставил себя открыть глаза и силился рассмотреть того, кто причиняет мне столько мучений. Скорее всего, боль размывала то, что было у меня перед глазами — картина получалась смазанной и зыбкой. Я лежал, лишенный тела, и видел то, что было когда-то моей плотью— сломанные кости, красное месиво...

Я с трудом разглядел своих мучителей. По крайней мере, двое из них были животными — они месили красную вязкую жижу передними лапами, черпали ее и вываливали на мои беспомощные и сломанные кости. Другой был весь покрыт чешуей, которая переливалась на солнце. Но четвертый... Дух, явившийся за мной в виде тумана? Она казалась то облаком, то вдруг становилась реальной, непрозрачной, потом неожиданно таяла на глазах, растворялась в зыбкой дымке... И я не знаю, то ли мое воображение делало ее такой, то ли она сама меняла свой облик. Но я чувствовал, что от нее исходит добро, а не зло по отношению ко мне.

Они работали сосредоточенно, в полной тишине, возились с обломками костей и израненным телом. Так не хоронят... Никто из них не смотрел мне в глаза, не обращал внимание на то, что я вижу их действия. Спустя некоторое время мне надоело смотреть — может быть, все это галлюцинации... Только после того, как вся эта престранная четверка закончила колдовать надо мной, а призрачная незнакомка провела по моему подбородку рукой, я встретил на себе ее взгляд. Она по-прежнему казалась нереальной, менялась на глазах — то ее волосы казались темными, то вдруг она становилась блондинкой, менялся цвет глаз, овал лица. Казалось, что в одной женщине существует множество других, и в ее власти принимать нужный ей облик. Вид ее меня так поразил, что я вновь закрыл глаза. Я почувствовал прохладное прикосновение к щеке, затем кончики пальцев коснулись моего лба. Я услышал тихое пение — голос был так похож на голос моей сестры, потом изменился, стал напоминать пение птиц. От ее прикосновения по телу моему разлилась приятная прохлада, которая заглушила боль — я чувствовал, как страдание покидает меня. И слушая над собой ее волшебное пение, я думал уже, что не лежу в страшном месиве, а плыву вне времени и пространства в неизвестность. Там царили силы, не подвластные человеческому восприятию. Дважды я словно возвращался к своему телу, открывал глаза и вглядывался в лицо, склонившееся надо мной — оно постоянно менялось. Сначала ночное небо и лунный свет, потом опять голубое небо, легкие белые облака... И каждый раз я возвращался в то место, за пределы привычного мира, слыша ее пение. Я знал, что это ее смерть, скорее — вторая жизнь, второе рождение.