Мария Бородина - Земля избранных [СИ]

Кантана поймала летящее яблоко и с аппетитом надкусила гладкую кожицу. Мякоть засияла белизной из надлома, кисловато-сладкий сок окропил губы.

— Благодарю Вас! — прокричала она. Ветер подхватил фразу, утопив её в шелесте опавших листьев и хрусте ломающихся веточек.

Фигура Кантаны, углубившись в пролесок, превратилась в чёрную тень и потерялась меж древесных стволов.

Когда шорох шагов стих, женщины, оставив свой товар, настороженно переглянулись.

— Жаль мне её, бедняжку, — пробормотала старушка в синем платье. — Каково это знать, что обречена на вечное одиночество и бессилие?

— И не говори-ка, — подытожила вторая женщина. Она выглядела моложе своей товарки, ярко-алые одеяния оттеняли бледность её кожи, — а ведь такая хорошенькая! Была бы завидной женой с её-то родством. Мать в Совете, дядя держал «Чёрную гвоздику», покуда к Покровителям не отправился…

Неловкое молчание затрепетало в воздухе. Лишь шелест сухой травы да посвистывание птиц нарушали напряжённую тишину. Корзины сгрудились у ног торговок, зияя пустотой. Ветерок трепал волосы женщин: ни одна не решалась подать голос, будто бы разговор затрагивал запретную тему.

Внезапный хлопающий звук разогнал облако неловкости. Из подлеска близ пустующих торговых рядов, с ускорением рассекая воздух, вырвался голубь. Энергично размахивая крыльями, он описал мёртвую петлю над площадью. Резко уйдя вниз, он почти коснулся грудью земли, а затем снова начал набирать высоту, поднимаясь под острым углом. Птица пушечным ядром пролетела между женщинами, едва не задев крыльями их удивлённые лица, и столь же внезапно потерялась в лесной поросли за их спинами.

— Почтенные Покровители! — выпалила бледнокожая. — Вот это да!

— Подумаешь — птица какая-то, — с презрением прогундосила старушка, закрывая яблоки полосой льняной ткани.

Сдавленный, хриплый полувздох-полустон бледноликой стал ей ответом.

Старушка подняла взгляд на товарку. Та стояла столбом, оторопев. Рука бледноликой, обтянутая кроваво-красным атласом, приподнялась, указывая строго вперёд.

— Разрушители! — завопила она истошно. Эхо с издёвкой отчеканило её слова, запутав их в ветвях деревьев. — Покарай меня Возмездие! Они здесь!

Старушка с опаской приподняла голову над корзиной с яблоками. Седые нити её бровей изогнулись над переносицей, лоб рассекли линии морщин. Тонкие, как палочки, руки беспомощными плетьми повисли вдоль туловища…

Нечеловеческий вопль снова сотряс воздух.

Яркие, сочные яблоки градом рассыпались по траве…

В самом центре рыночной площади метало искры неизвестно откуда возникшее огненное кольцо. Только огонь отчего-то был фиолетовым, а не алым. В портале смутно проступали контуры зданий, однако мир совсем не походил на тот, что ежедневно привыкли видеть жители Девятого Холма.

Угловатые башни с прямоугольными окнами подпирали небо, уходя под облака. Меж ними паутиной раскинулись нити дорог, по которым сновали туда-сюда удивительные округлые упряжки без тяги. Там — по ту сторону — небо походило, скорее, на грубый бетонный монолит, чем на отрез лазурного атласа.

Старушка сдавленно застонала. Зубы её принялись отбивать чечётку, по морщинистым щекам побежали волны дрожи. Хрупкие руки потянулись к груди:

— Разрушители… — прохрипела она, зачарованно глядя в центр кольца. — Почтенные Покровители! Они, они…

Налетел ветер, подняв к облакам столбы пыли. Тени на щебне заплясали, переплетаясь тонким кружевом. Бледноликая что-то яростно забормотала себе под нос. Затем её рука взмыла вверх, породив яркую вспышку. Вылетев из ладони женщины, световая стрела ударила точно в кольцо. Разряд отразился от невидимой преграды и полетел обратно. Бледноликая едва успела увернуться от собственного огня.

— Да чтоб тебя… — выругалась она. Её отчаянно трясло, полупрозрачную кожу покрыли мурашки. — Духи неупокоенные! Эх, беда!

— Смотри, смотри! — старушка снова показала на огненное кольцо.

В недрах дрожащей бездны раздался глухой гудок. Звук натужно вибрировал, терял ноты, будто бы прорываясь сквозь плотную преграду.

Из самого центра панорамы стремительно и гордо выплывал металлический червь нереальных размеров. Серебристые бока дробили лучи потустороннего солнца. Раскосые глаза чудища кровожадным взглядом косились на торговок, предрекая их скорую кончину.

— Возмездие грядёт, Аэнэ, — старушка подняла руки над головой, расправила ладони и четырежды провела ими сверху вниз, вдоль туловища. — Духи не могут успокоиться. Видно, люди недостаточно чисты и не выносят уроков из прошлого.

Червь подползал всё ближе. Его чёрные глаза почти затягивали в себя. Массивное тело чудовища теперь заняло всю панораму, загородив головной частью скопления башен. Шум нарастал: несмотря на то, что он доносился будто бы сквозь толстую прослойку ваты, в нём отчётливо прослушивался жутковатый свист и металлический лязг.

Аэнэ повторила за старушкой ритуальное движение и застыла перед прилавком, как вкопанная. Голодный взгляд червя заставлял кровь смерзаться в сосудах. Спасения ждать было неоткуда: ещё пара секунд, и их тела окажутся погребёнными под массивным телом чудища.

— Прощай, Аэнэ, — старушка смело подняла лицо к глазам кровожадного монстра, голос её был твёрд и спокоен. — Прощай.

В ту же секунду короткий хлопок разорвал воздух. Языки фиолетового пламени погасли. Магическое кольцо сжалось и сошлось в одной точке.

Таинственный монстр бесследно исчез. На месте огненного круга проявились деревья. Теперь лишь спутанные нити белого дыма, уходящие в небо, напоминали о произошедшем.

Потерявшая от неожиданности равновесие Аэнэ грохнулась на гору корзин. Оборки алой юбки взметнулись в воздух, как пламя. Старушка заботливо протянула ей руку, помогая подняться.

— Что это было? — пробормотала Аэнэ, едва двигая обескровленными губами.

Старушка лишь скупо пожала плечом в ответ. Кончики её пальцев мелко дрожали, выдавая волнение.

Сухой треск ломающихся веток снова заставил торговок завопить. Несколько обломанных сучков, расписанных разноцветной плесенью, упали в мёртвую траву. Обуянные паникой женщины крепко прижались друг к другу.

Вслед за обломками в траву шлёпнулось что-то большое и мягкое.

Аэнэ осторожно раздвинула траву носком туфли. Вымученный выдох с клокочущим свистом вырвался из её горла. Она отползла назад, пачкая платье разводами пыли.

В траве, раскинув сизые крылья, лежал мёртвый голубь.

Каменистая дорожка извивалась меж пучков сухой травы. Кустики арники сиротливо дрожали у обочины: ураганы четвёртого сезона сорвали с них последние листья, и теперь вверх торчали лишь растопыренные пальцы голых веток. Лёгкий ветерок стелился по земле, поднимая облачка сухой пыли.