Роджер Желязны - Маска Локи

— Да, сир.

— Мы разобьем лагерь здесь.

Саладин разглядывал поле, усеянное трупами. Каждый был пригвожден к земле одной или несколькими длинными стрелами, выпущенными из английских луков.

Тела лежали здесь не так долго, чтобы начать смердеть. Но дни шли, солнце было горячим. Он знал, скоро тела начнут лопаться под давлением внутренних газов. Сначала лошади, потом люди, и звуки эти будут подобны пушечным выстрелам. И тогда даже самые храбрые, самые яростные воины не пересекут эту часть долины.

Не рвы, окружавшие Керак Моабский, остановили Саладина. Он знал, что стоит ему приказать именем Аллаха, и его воины пойдут вперед и будут идти до тех пор, пока трупы их не образуют мост, по которому он, Саладин, подъедет к стенам крепости.

Как раз эти стены и сразили Саладина. В сотню локтей высотой. Сложенные из тесаных камней, подогнанных так плотно, что даже остроконечные туфли ассасинов не нашли бы в них выемку. А наверху поджидали франки, вооруженные пиками, которыми они отбрасывали любые лестницы. Стояли на стенах и английские лучники, чьи стрелы летели сверху на головы сарацин. Были за этими стенами и боеприпасы: тяжелые камни, чаны с кипящим маслом, корзины со смолой — их поджигали и бросали вниз на головы штурмующих.

Саладин послал разведчиков. Можно, сообщили они, сделать подкопы под стенами, укрепив ходы стойками и перекладинами. Когда туннели будут готовы, опоры надо поджечь, ослабив тем самым фундамент стен. Однако выкопать в каменистой почве длинный туннель, вход в который располагался бы за пределами полета стрелы, задача не из легких, на это уйдет по крайней мере два месяца. Да и сами стены, судя по высоте, должны быть в основании не меньше восьми-десяти шагов, что потребует еще удлинить подкоп. Размеры укрепленной пещеры, которую нужно соорудить, поразили даже богатое воображение султана.

Одно время Саладин обдумывал планы, как взять твердыню хитростью. Можно было, следуя европейскому обычаю, основанному на любви к болтовне, вызвать Рейнальда и его военачальников на переговоры. На встрече заранее подготовленный гашишиин накинет на шею князя Антиохийского шелковый шнурок. А там уж пусть шайтан обо всем позаботится.

В этом плане был только один изъян: гашишиины отвергли призыв Саладина к джихаду. А среди его слуг никто не обладал такой ловкостью рук.

Выбора не оставалось.

Либо со всем войском сидеть под стенами крепости, пересчитывая пожухлые ростки оставшейся травы, и, предаваясь мечтам о водах, текущих по земле, ожидать капитуляции князя. (Зная, что в крепости у Рейнальда есть источник прекрасной воды, большое стадо овец, запасы зерна, вяленого мяса и тень над каждой головой, люди Саладина, даже воспламененные священным пылом, быстро устанут от этой игры и, забыв про джихад, будут по двое, по трое ускользать по ночам. И в конце концов бескрайнее море людей и лошадей превратится в жалкое озерцо среди холмов.)

Либо ждать, пока войско короля Ги т- ибо языки на базаре говорили и об этом — не подойдет к ним с тыла. Само по себе это не грозило поражением, но унесло бы жизни многих храбрых воинов.

Разумнее откусить голову Ги там, где он, Саладин, может пошире открыть рот.

— Мустафа! — позвал Саладин.

— Слушаю, мой господин.

— Готовь войско к походу.

— В каком направлении, мой господин?

— На север. К Тивериаде...

— Хорошо, мой господин.

— По пути будем совершать набеги на христианские крепости. Князь Рейнальд никуда не денется.

— Да, мой господин.

— Ушли? Что ты хочешь сказать?

— Ушли из долины, мой господин!

— Это невозможно! Что с тобой? Ты, должно быть, еще глаза не протер. Спишь на часах, так?

— Нет, мой господин! Сарацины действительно бежали из долины.

— Не поверю, пока не увижу собственными глазами.

Жерар де Ридефор поднялся с походного стула и посмотрел на север поверх французских шатров.

— Ничего не вижу. Томас, подставь мне плечо.

Великий Магистр поставил ногу на сиденье стула и, едва дождавшись Амнета, вскарабкался повыше. Голова его поднялась над шатрами.

— Трудно сказать, в воздухе столько пыли.

— Видите их стяги? — спросил Амнет.

— Ни одного... Они поднимают их на рассвете, как ты думаешь? Или, наоборот, убирают?

— Я думаю, их стяги закреплены на шестах, как и наши.

— Значит, сарацины ушли. Проклятие!

— Разве это плохо? — отважился спросить Амнет.

— Ничего хорошего, особенно сейчас, когда я рассчитывал прижать их к Кераку и раздавить с помощью Рейнальда.

— А Рейнальд был готов к участию в этом предприятии, мой господин?

— Не совсем. Мы должны были связаться с ним, сразу как только подойдем достаточно близко, и выработать общую стратегию.

— Ах, связаться с ним! С помощью какой-нибудь птички?

Жерар нахмурился:

— Да, какой-нибудь... — Великий Магистр спрыгнул вниз и отряхнул руки. — Надо сообщить королю.

— Да, боюсь, Ги не обрадуется!

Жерар вновь нахмурился:

— Разыгрываешь передо мной дурака, Томас?

— Нет, мой господин.

— Смотри.

— Как ушли? — спросил король Ги, поднимая голову от таза. Вода и розовое масло стекали по бороде и капали мелким дождиком.

— Абсолютно точно, государь, — отвечал Жерар.

Он вместе с магистрами Ордена стоял перед королевским шатром. Это сооружение было своего рода шедевром. Круглый центральный павильон вмещал всю титулованную знать, сопровождавшую короля. Придворные могли выстроиться там перед ним плечом к плечу, не касаясь локтями друг друга. Ткань поддерживалась хитроумной системой распорок, каждая из которых в сложенном виде была с четверть стрелы длиной. Четыре квадратных портика присоединялись к центральному павильону с помощью специальных крестовых сводов, которые были задрапированы тканью, имитирующей своды собора. В этих пристройках можно было делать все, что угодно: спать, обедать, устраивать аудиенции, развлекаться.

Дабы избежать ошибки, полотнища королевского шатра выкрасили в ослепительно красный цвет, а карнизы отделали алой парчой, расшитой изображениями двенадцати апостолов и гербами тех французских герцогств, которые направили в Святую землю своих воинов. По слухам, и сам шатер, и его богатое убранство были даром Сибиллы, доброго гения и супруги Ги.

— А-хм! — Возглас короля отвлек Жерара, украдкой рассматривавшего сие великолепие.

Ги протянул руку ладонью вверх. Великий Магистр торопливо положил на нее чистое полотенце. Ги вытер лицо.

— Значит, они нас испугались, — заявил король.

— Похоже на то, сир.

— Куда они направились?

Жерар, казалось, взвешивает тяжесть вопроса. Амнет, глядя на него, дивился дипломатическим способностям Великого Магистра.

Такое огромное войско могло уйти только в одном направлении. На север, в обход Моаба, в сторону Тивериады. Саладин вел за собой сто тысяч человек, из них всего восьмую часть составляли конники, которых сопровождало не меньше пятидесяти тысяч слуг и рабов, поваров и конюхов, лакеев и шпионов да еще вьючные животные и телеги со скарбом. И все это двигалось со скоростью пешехода. Попытка с таким обозом перевалить через горы на западе или на востоке граничила с безумием. Со времен Ганнибала такое не удавалось никому. Отступить на юг означало пройти прямиком через лагерь самого короля Ги. В этом случае и орденские, и королевские рекруты, образно говоря, проснулись бы мертвыми, со следами сапог и копыт. Единственным вариантом оставалось северное направление, в обход крепости Рейнальда.