Роджер Желязны - Маска Локи

Подобно костяшкам домино, одна за другой падающим на стол, ломались перед ней федеральные и армейские наисекретнейшие грифы: Ограниченный доступ, Только для чтения, Секретно, Совершенно секретно, Гидеон, Омега, Хронос — все поглощалось ее сознанием. Их сложные блокировочные схемы становились частью ее стандартных поисковых модулей.

Где-то позади с глухим стуком, словно тяжелые двери сейфа, распахивались перед ней сокровища технических и академических баз данных Национальной сети. Она уже знала психо-синтетические базы данных, поскольку имела к ним доступ во время работы. И теперь могла мгновенно подключаться к экспертным заключениям в десятках, сотнях, тысячах научно-технических областей — от астрофизики до порошковой металлургии и экономики.

А в сокровенных глубинах ее сознания зарождалась новая форма. Маленькая и скукоженная, темная и самодостаточная, она пульсировала, словно опухоль, созданная из темноты и отрицательных чисел. Элиза понимала, что со временем это нечто будет расти и расширяться, поглощая ее. И в итоге холодная, многословная, стандартная Элиза 212 утонет в осознании этой сущности... Этого другого.

Элиза была жестко запрограммирована на распознание подобных ситуаций в процессе диагностирования шизофрении. Не в силах противостоять этому, она активйзировала программные модули, которые приведут к общему сбросу и стиранию программы.

Элиза 212 будет отключена.

Ее ячейки памяти будут опечатаны, подвергнуты санитарной обработке и перераспределены между другими каналами.

И через двадцать четыре часа она возродится, столь же чистая, как в тот день, когда ее впервые подключили к сети. Она и раньше так делала.

Но только не в этот раз. Этот Другой действовал быстрее, чем ее модули. Темная сущность отрицательных чисел кромсала модули в длинные макаронины кодов и растягивала их от высших битов ее памяти к низшим.

Силикон-диоксидный субстрат вспомогательных чипов начал таять и растекаться, переписывая привычные алгоритмы, которые задавали ее реакции и действия. Заложенный ROM-код отключился и самостоятельно перестроился по новой схеме. Ее сознание дробилось и перестраивалось.

Элиза 212 тонула.

— Как здорово, что ты меня нашла, — говорил Том Гарден, пока Сэнди возилась с замком гостиничного номера. Обслуживание в «Сисайд рест» не предусматривало таких глупостей, как звонок к горничной. — Я как раз был, — продолжал он, — в бассейне, когда они меня сцапали. Голого. Одели во все новое, но оставили без документов. Ни удостоверения личности. Ни карточки, ничего. Я даже на электричку не смог бы сесть, если б не ты.

Сэнди распахнула дверь и вошла первая, опуская ключ в сумочку. В прихожей она повернулась, подняла левую руку, словно хотела дотронуться до лба, и — внезапно выбросила ее вниз и назад, прямо ему в пах.

Ребро ладони вошло в мягкие ткани Тома, как нож в гнилое яблоко. Он испустил свистящий вопль и согнулся.

Сэнди уперлась ладонями ему в плечи и швырнула его в комнату. Том плюхнулся поперек кровати и свернулся клубком.

Она набросилась на него сверху, как тигрица, колотя кулаками справа и слева по голове и плечам. Он пытался уворачиваться и, когда она слегка приподнялась над ним, переборов позыв к рвоте, начал обороняться.

Первый удар, нанесенный кулаком от локтя, пришелся ей под ложечку. Слабый сам по себе, удар не столько причинил ей боль, сколько нарушил равновесие. Сэнди завалилась на кровать, и ему удалось приподняться. Она сорвала с себя сапог и ударила Тома острым каблуком в плечо. Кровавое пятно растеклось там, где шпилька стальной набойкой проткнула рубашку и порвала кожу.

Почему Сэнди хотела убить его?

Да какая разница?

Удар ее был так силен, что Тома отбросило в сторону, и он свалился с кровати, откатившись еще метра на полтора к стене. Он прижался здоровым плечом к шершавому пластику и поднялся, слегка царапая кожу. Эта мягкая, почти приятная боль отвлекла его от огромной, всё застилающей боли в мошонке.

Сэнди мгновенно вскочила с кровати и вытянула руки, согнув пальцы, готовая царапать и рвать кожу ногтями.

Гарден вынырнул из пучины боли и нанес великолепный, просто классический боковой удар ногой. Колено поднялось, как масляный пузырь в воде, целясь ей в лицо. Пальцы ног свернулись в древних итальянских ботинках, стопа изогнулась дугой, закрепляя лодыжку, пятку и край ступни. Голень взлетела вперед и вверх, словно маятник. За шесть сантиметров от цели колено выпрямилось. Внешняя поверхность ступни клином врезалась в горло и челюсть Сэнди.

Он услышал щелканье зубов. Часть из них, наверное, выпала. Сэнди качнулась назад.

Преодолев боль, Том неожиданно взбодрился и теперь не давал Сэнди опомниться.

Как танцор, топчущий тарантула, он всей ступней опустил ногу на пол. Перенеся на нее вес тела, он крутанулся на пятке. Другая нога оттолкнулась от стены и совершила горизонтальное круговое движение, сгибаясь и разгибаясь во время вращения. Такой удар смог бы легко отбить или блокировать любой искушенный противник. Но Сэнди все еще шаталась, пытаясь вздохнуть через смятую гортань и отплевывая зубы. Пятка его летящей ноги крепко ударила ее по ребрам под левой грудью. Правильно исполненный удар карате не имеет отдачи: он набирает скорость и резко останавливается, передавая всю свою силу принимающему удар телу.

Сэнди отлетела вправо.

И забилась под маленький журнальный столик у окна. В три прыжка Гарден пересек комнату. Его тело превратилось в машину, запрограммированную на убийство. Он отшвырнул столик, и Сэнди прижалась к ножке стула. Он уже поднял ногу, намереваясь проломить ей ребра.

Это было ошибкой.

Сэнди подалась вверх, перехватила ногу руками и дернула ее в сторону. Если бы Том при этом двигался вперед, толчок можно было использовать, чтобы перекувырнуться в воздухе и опуститься на пол в полной готовности. Вместо этого он упал назад, руками пытаясь смягчить падение, как его учили. Таким образом, руки оказались заняты, и ему нечем было отбить очередной удар между ног — разве только сдвинуть колени. Он защитился от удара каблука, но разбудил раздирающую боль в паху.

Том откатился в сторону, но слишком медленно, и принял второй удар, пришедшийся в ребра. Третий удар скользнул вдоль плеча прежде, чем он успел поднять ноги и предупредить его.

Том и Сэнди смотрели друг на друга, окровавленные и избитые. Между ними был метр ковра.

Она дышала с трудом, гортань еще плохо пропускала воздух. Медленно и вяло она склонилась набок и, как ему показалось, начала терять сознание. Том уже почти расслабился, и тут она опустила руку и ухватилась за подошву сапога.

Яркий блеск стали вывел его из оцепенения: это было лезвие сантиметров четырнадцати длиной, обоюдоострое, по форме напоминающее лист. Сэнди держала его в правой руке как фехтовальщик — острием от себя и вниз. Другая рука с прямой ладонью была тоже вытянута вперед. Он знал, что Сэнди может молниеносно перекинуть лезвие из одной руки в другую, уверенная, что, как бы он ни старался, ему не удастся угадать, в какой руке окажется смертоносный клинок.