Елена Кисель - Эликсир равновесия

– Боги!

Первым на крышу выскочил Йехар. Этот не окаменел, как я – сразу бросился к Веславу, чуть прикоснулся к шее…

– Он еще дышит.

Вот тогда я рванулась вперед и оказалась рядом с ним раньше, чем все остальные.

Он правда был жив.

С залитого кровью, искаженного болью лица сбегали последние краски, но он еще дышал, и что самое страшное – он еще был в сознании.

Он смотрел на нас, нет, не на нас – на меня, и в глазах у него застывала та самая просьба, которую я услышала полгода назад: «Запомни меня… запомни…»

Я не могла видеть, но кожей почувствовала вопросительные взгляды остальных, направленные на Йехара. Тот молча, сосредоточенно рассматривал четыре кинжала.

– Йехар? – позвала Виола.

Странник коротко кивнул.

– Держись, – сказал он Веславу, хватаясь за рукоять того клинка, который вошел в правое плечо. – Будет больно. Оля, готовься к целению.

Веслав, всё так же глядя только на меня, повел зрачками вправо-влево. Потом приоткрыл губы и попытался что-то сказать, но изо рта хлынула темная кровь.

– Не …а… до, – донеслось до нас еле слышно. – …е… над…

И хотя Йехар понял эту просьбу, он только тряхнул головой и взялся за второй клинок.

Кинжалы выходили тяжело. Зазубрин на них не было видно, но при такой длине – наверняка они наполовину ушли в бетонную стену. Когда был извлечен последний – из груди – Йехар осторожно опустил окровавленного Веслава на поверхность крыши и посмотрел на меня.

Я положила руки на основную рану, погрузила в кровь – ею теперь было залито все: одежда, крыша, и она продолжала вытекать, как в одном человеке может быть столько крови? Я закрыла глаза и заставила замолчать бешено стучащее сердце, я задавила боль в груди, ему сейчас больнее, а мне никогда не приходилось исцелять такие ранения, но это неважно, раз, два, три…

Волна за волной, плавно, мягко, как прибой стирает с песка следы человеческих ног, пусть уйдут раны, пусть затянутся, и ни к чему вспоминать сложные физиологические процессы, думать о тромбоцитах и регенерации тканей, просто я отдаю свою магию, свою жизнь, а ты – живи, живи, живи…

– Отпусти меня.

Тихий, серьезный голос в ушах – нет, в сторону, галлюцинаций еще сейчас не хватало, предельная готовность, давай, давай…

– Отпусти меня… Оля.

Я широко распахнула глаза и совсем не удивилась тому, что он стоит напротив меня, а вокруг нас какой-то темный душный коридор.

– Не говори глупостей. Ты же сам знаешь…

– Я знаю. И поэтому говорю – не надо. Просто позволь мне уйти.

Я посмотрела за его спину – там была темнота. Вечная темнота. Вечная тишина…

– Я должен.

И только его лицо, выступающее из мрака. Больше ничего.

– Не смотри, – попросил он. – Это не твое, в конце этого тоннеля света не будет никогда…

– Но ты хочешь идти?

– Но я должен.

– И это навсегда?

– До скончания времен, – отозвался он, пожимая плечами.

– А мне…мне можно пойти с тобой?

Он улыбнулся и покачал головой. Губы шевельнулись, обрисовав одно коротенькое слово из двух слогов…

– Очнется.

– Не очнется.

– Эдмус, будешь каркать – язык на уши намотаю.

– Да ты только попроси – и я сам его себе туда намотаю, в три раза… Йехар, где вода, я не понимаю?

Какой-то голос вдалеке. Какие-то пятна перед глазами.

Да это не пятна, это свет. И я даже знаю, что солнце сейчас взошло над старой липой, и лучи проходят сквозь зелень, пробиваются через мои занавески – вот почему он такой странный…

– С кранами они, что ли, разобраться не могут? – сердито прошипела Виола.

– Йехар не может, – уточнил Эдмус. – Андрий занят – он морально разрывается.

– Чего?

– Ну… вдруг она вернется какой-нибудь не такой? Соскочит с кровати, завопит что-то вроде: «Долой Дружину, да воцарится Хаос» – и начнет нас спешно убивать подручными средствами? Вот он и думает, что делать: можно поступить в духе Милии и истребить не только Олю, а и нас заодно, а можно – в духе Йехара и подождать, пока тебя угробят какой-нибудь вилкой, а то еще…

– Эдмус, – болезненно морщась, сказала я. – Я тебя люблю…но если ты не замолчишь, я тебе язык не то что на уши намотаю, а запихну в…

Надо мной прозвучали два облегченных вздоха.

– Точно – она. Я же говорила – очнется.

Два самых больших пятна сгустились в лица Виолы и Эдмуса. Она была чем-то расстроена и встревожена.

Эдмус ухмылялся.

– Скажи, что воды не хочешь, – попросил он. – Йехар уже угробил половину этой вашей системы, а если ты чего-нибудь попросишь – угробит вторую, тем более что этот самый светлый – ну, я уже говорил, который морально разрывается – не помогает ему нисколько.

– Я воды не хочу, – послушно просипела я и подняла голову. Диван. Блики утреннего света играют в догонялки по экрану телевизора. На ковре – национальная выставка грязных следов, ой-ей, опять уборка, я не вынесу… – А чего это со мной было?

– Стыдись! – укорил меня Эдмус. – Должность главной блондинки группы у нас уже замещена, не задавай глупых вопросов. Ты отключилась. Вырубилась. Мол, до свидания, и все такое, и это неудивительно – если помнишь, сначала ты выставила мощный щит, а потом вообще было целение.

Он забросил в рот несколько кусочков сырого мяса, в которых я без труда опознала запасы из своего морозильника. Потом прибавил:

– Ну, я бы сказал, ты перестаралась с этим делом.

Я вцепилась в руку Виолы и перешла в полусидячее положение.

Может ведь так быть, что он просто занят каким-то из своих эликсиров? Просто решил состряпать новую порцию энерготоника или кроветвора, или у него разговор с Йехаром, или Андрий просто отказался его сюда пропустить?

Попрощайся со своими иллюзиями, светлая. Если бы он был здесь – его не удержали бы ни Андрий, ни вся Светлая Канцелярия. С Темной заодно.

– Веслав…

Виола чуть повернула голову в сторону моей спальни.

– Жив, – только и сказала она, но по ее тону я заключила, что дела идут совсем не хорошо.

Из кухни показался усталый и мокрый насквозь Йехар. Наверное, его сражение с водопроводной системой закончилось победой последней.

– Приношу извинения, – вздохнул он, падая на последний свободный стул. – Оля, я очень рад видеть, что ты опять с нами… и ты не могла бы… э… общем, там небольшая течь…

Я закрыла глаза и прислушалась. «Небольшая течь» грозила вскоре превратить квартиру моих соседей снизу в подобие Венеции. Воображение тут же нарисовало мне Илону и ее мелкую собачку в каноэ.

– Сейчас, – пообещала я и поморщилась. – Помоги подняться. Посмотрю вблизи, с дистанции пока ничего сделать не могу.

Йехар с готовностью подставил плечо. Бодрой походкой пьяной каракатицы мы двинулись вон из комнаты, по коридору кухни. Причем, из ванной высунулся закончивший на сегодня свои терзания Андрий и сообщил, что рад меня видеть.