Анна Гаврилова - Лорд, который влюбился 2

— Эрика, да что ты там делаешь? — вновь не выдержал Рэйнер.

— Подождите и не двигайтесь, — я пихнула руку в карман платья. Перед тем, как отправиться на занятие по танцам как раз подщипывала брови и очень удачно оставила в кармане пинцет.

— Слушай, что ты… — попробовал запротестовать жених, правда сидел при этом неподвижно, не мешая манипуляциям. А я… прямо какой-то сомнамбулой себя почувствовала. То есть все понимала, и при этом не задумывалась ни о чем.

Ведь по-хорошему стоило сказать Рэйну, что у него какая-то штука, или хотя бы вспомнить о последствиях, а я… просто схватила ее пинцетом и вытащила. И в первую секунду даже не удивилась тому, что в пинцете оказалась зажата игла.

Миг. Я стою коленом на подлокотнике, опираясь рукой о плечо Рэйнера и частично прижавшись грудью к его спине, и с недоумением смотрю на тонкую, размером с обычную швейную, иголку.

Та блестит, следов крови нет и в помине, зато видны четыре грани на каждой из которых словно буквы какие-то — точнее без увеличительного стекла не сказать.

Еще миг, я моргаю, и до сознания доходит — в теле Рэйнера Варкроса, в голове, рядом с местом, где череп соединяется с позвоночником, была воткнута игла. Игла. Самая настоящая!

Еще секунда, и… магистр падает. Словно марионетка, из которой разом выдернули все ниточки. Бух лицом в стол, и все.

Рэйнер Варкрос

Никогда не относился к числу тех, кто видит удивительные сны, а тут словно какая-то лавина накрыла. Для начала, я осознал себя стоящим на небольшом камне, который парил настолько высоко, что до звезд буквально подать рукой.

Вокруг зияла чернота, но в этой тьме горели огни тех самых звезд и проносились кометы. Быстрые, яркие, вспарывающие ночь длинными огненными хвостами. Я был вроде бы человеком, и вместе с тем крошечной песчинкой. Стоял и смотрел на окружающее великолепие, приоткрыв рот.

Потом меня бросило в воду, в самые глубины океана. Там звезд и огней не было, но я отчего-то мог разглядеть все. Видел стаи огромных рыб, перекаты гигантских осьминогов и величественных мощных скатов. Я ощущал толщу воды, которая колыхалась вокруг, то ли сжимая, то ли стараясь вытолкнуть меня.

Следом был зной южного солнца и обжигающий холод далекого севера. Пронизывающий до самых костей ветер и смывающий все печали дождь. В какой-то миг я сам стал каплей дождя и упал на землю, шлепнув по листу лопуха с невероятной силой. Это странное, психоделическое ощущение заставило вздрогнуть, а в следующий миг…

В следующий миг я поморщился, потому что сон перешел в категорию воспоминаний. Причем это конкретное видение было нелюбимым — я не пытался о нем забыть, но и ворошить прошлое не хотел.

Здесь, в зыбкой реальности страны снов, я вновь стоял посреди выжженной приграничной деревни и, сжимая меч, смотрел в жуткие глаза монстра. Вирл Тихий, Повелитель Мертвых земель, в кои-то веки выбрался из своего логова и лично возглавил отряд алларинов, который и «нанес нам визит».

Зачем они явились? Ответ был из числа тех, от которых стынет кровь…

Мы получили сигнал тревоги, отправленный через кристалл связи местным старостой, но было поздно. Впрочем, даже окажись мы всего в шаге от деревни, помочь бы не смогли, потому что в числе нападавших был Вирл.

Для алларинов и Верховного это была даже не охота, а просто трапеза — все равно что для нас, собравшись в веселую компанию, заглянуть в какой-нибудь новый, незнакомый кабак на отшибе. Жаль, что пили алларины вовсе не вино, а ели не хлеб.

Наш отряд очутился в деревне уже после того, как пиршество закончилось. Бойцы, сопровождавшие нас с Брэндеком, вздрогнули и побледнели, но все же подняли мечи. Мы готовились драться. Уже не спасать, но мстить за погибших, в надежде отплатить за жестокость. Алларины мгновенно взяли отряд в кольцо, и тут появился сам Вирл.

Он пришел в образе человека, но сразу сменил ипостась, принимая боевой облик чудовища. Рогатый монстр с широкой закованной в стальную чешую грудью, на бычьих ногах и с лапами, покрытыми той же чешуей. Когти напоминали лезвие кинжалов, но что-то подсказывало — они крепче любого человеческого оружия.

Это был конец. Смерть. Но…

— Поединок до первой крови? — насмешливо и сыто пророкотал Вирл.

Единственный шанс на наше спасение — это было очевидно. Только согласиться просто так, без всяких дополнительных условий, означало сбежать.

— Поединок, — утвердительно сказал я, опуская меч. — Но в случае нашей победы, ты больше никогда не пересечешь границу.

Полыхающие плазменным огнем глаза Вирла сфокусировались на мне, Верховный насмешливо фыркнул.

— Согласен. Не переступлю, но лишь до тех пор, пока ты жив!

Один удар сердца, и в воздухе появился мерцающий сгусток… Та же магия, которую мы, наделенные даром, призываем в момент клятвы, но сильнее в тысячу раз. Она пришла сама — так бывает, если обещание дает некто слишком сильный.

Рот Вирла растянулся в неприятной, обнажающей окровавленные клыки улыбке.

— Поединок, — повторил он.

И началось…

Прыжок, удар мечом и тут же удар магией. Отскок, доля секунды на то, чтобы перевести дыхание, и снова рывок вперед. Я чувствовал себя слепым щенком, который нападает на матерого боевого пса, но ничего другого не оставалось. Единственный шанс. Второго не будет никогда.

Вирл отбивался шутя, а когда он разозлился по — настоящему, все и случилось. Я достал — заклинание холодного огня пробило плоть, вонзившись между чешуей, брызнула кровь.

Повелитель Мертвых земель тоже достал — его когти вонзились в бок, и я взвыл от разрывающей изнутри боли. Только я все равно был первым, и это видели все!

Дальше — как в тумане, сквозь тугую белую дымку… Я видел, как Вирл пришел в бешенство, ведь Повелитель, в действительности, не собирался проигрывать бой. Осознав произошедшее, монстр ринулся на еще стоящего на ногах меня, но его отбросило на несколько метров — сработала магия, ставшая свидетельницей клятвы.

Вирл зарычал, алларины зашипели змеями, но…

— Прочь! — воскликнул Брэндок яростно. — Мы выиграли!

Наш отряд снова вскинул клинки.

Я держался на ногах до тех пор, пока враги отходили, осыпая тихими проклятиями, а когда стало ясно, что нереальная схватка закончилась, рухнул на землю, как подкошенный.

— К лекарю его. Немедленно! — прозвучал словно сквозь вату крик Брэндока. — Я открываю портал!

Все. Тьма.

Первым, что я увидел, открыв глаза, был белоснежный потолок, украшенный россыпью блеклых нарисованных звезд — кстати, знакомый. Не настолько, чтобы вспомнить в ту же секунду, и тем не менее я вспомнил — лазарет в Академии Ривенстэйл.

Вопрос «как очутился в альма-матер?» возник, но вместе с ним пришло понимание, что с некоторых пор являюсь преподавателем, и даже успел влезть в одно малоприятное расследование.