Саша Готти - Влада. Время Теней [litres]

– И вам не подавиться, – глухо отозвался тот, скользнув по вампиру и ведьме неприязненным взглядом.

– Хоть не вцепились друг другу в глотку в первую секунду, – пробормотал Муранов. – Это прогресс.

Домашние пельмени и уха показалась ведьме неожиданно вкусными. Ее личный повар в московской резиденции чаще готовил что-нибудь изысканное, с названиями на французском, вроде консоме или жюльена, обязательно подавая к каждому блюду либо белое, либо красное вино. А тут просто – уха, обычный рыбный суп с картошкой, щедро присыпанный свежим укропом. И горка густой, как крем, холодной сметаны.

Вот так, с душой, готовила Дашина бабушка, живущая в Твери, и Верховная вдруг расслабилась и даже чуть откинулась на стуле. Там, где так кормят, нападать из-за спины не будут.

Пока Алекс, ведьма и Егор обедали втроем в молчании, тетка Насти взяла на себя роль «громоотвода», видимо решив, что веселыми рассказами рассеет странное напряжение приезжих.

– Настюша, когда маленькая была, тоже все говорила: «Ой, тетя Лида, а у меня дружок есть невидимый, он перед сном в окно мое заглядывает!» – Певучая речь хозяйки дома не раздражала, скорее наоборот, звучала как необходимая часть всего этого дома и сада, всего удивительного покоя, который окутывал эти места. – Я уж ей говорила – давай твоего дружка накормим, деточка, к ужину позовем. А то знаете, в домовых-то, может, и не верят, а молоко из блюдечка иногда кот выпьет, а иногда и не поймешь кто…

Верховная ведьма, слушая болтовню, посматривала то на Егора, то на зеркало, перехватывая странные взгляды, которые юный тролль бросал в его мутноватую гладь. Там отражались комната и обеденный стол, а в распахнутой двери – цветущий огород и рыжий кот, умывающийся на крыльце.

Что-то таилось там, в этом зеркале, чего ни тетка Насти, ни кто-либо другой, кроме Егора, не видел.

– Здесь все свои собрались, девонька, – произнесла вдруг тетка Лидия Ивановна, обращаясь именно к зеркалу, будто там кто-то был. – Вот денек новый начался, гости приехали, обедаем, сидим. Егорушка в поля ходил, цветов опять тебе принес. Любит тебя парень, уж так любит.

Говорила она громко, будто обращалась к глухой, и поглядывала при этом на Егора, как на ребенка, который выдумал себе невидимого друга и теперь может страшно обидеться, если кто-то этого друга не признает.

Морок сидел, опустив плечи, перед тарелкой остывающей ухи, не притрагиваясь к еде, не отламывая душистый хлеб, и смотрел странным взглядом куда-то перед собой.

Голос хозяйки дома вдруг зазвучал гулко, будто из огромной бочки.

Зеркальная гладь, куда смотрел Егор, задрожала и едва слышно загудела, а приятная прохлада дома между тем стала сырой до озноба, словно рядом открыли холодный погреб. Задрожал сам воздух, потек холодными ручейками от зеркала на пол, зябко касаясь ног сидящих.

– Та-ак, – громко сказала Дарья Романовна, со стуком положив ложку на стол и отодвинув тарелку. – Большое спасибо хозяевам за обед. Выйдем-ка, абориген, поговорим.

Егор резко поднялся, и от внимания Верховной ведьмы не укрылось, что его сильно качнуло, будто внезапно закружилась голова.

Незаметно для хозяйки ведьма нарисовала пальцем на скатерти в качестве оплаты обережный знак на грядущие семь лет, оплатив радушный прием согласно закону магии.

– Ну, вот и отобедали, – радостно произнесла Настина тетка. – А я комнату-то гостям подготовлю на всякий случай. Вдруг захотите переночевать, если на электричку не успеете…

Звон тарелок и голос приветливой хозяйки остались внутри дома, а жители тайного мира вышли во двор, где день ослепил теплом и ярким солнцем.

– Видела? – опустившись на скамейку позади огородов, тихо спросил ведьму Егор, и громче повторил: – Ты видела ее?

– Я видела, что великий Морок, держатель дневного права, торчит в дыре среди кур и свиней, где его принимают за психа, – отрезала Верховная. – А Алекса Муранова, который может армией нежити стереть этот городишко в порошок, называют «дорогой ты наш» и пичкают пельменями. Не спорю, что для успокоения вашей всеобщей нечистой совести обстановочка подходящая. Что еще я должна была увидеть?

– Ты забыла, как я спас тебя, когда ты умирала после удара некромагией? – вдруг вспылил Алекс. – У тебя шанс ничтожный был, но я его использовал. Теперь ты в шоколаде, в полном порядке. Это казалось немыслимым, но случилось. Как можно отказывать в шансе… ей?

– Я в тот момент еще была живой, а Влада Огнева погибла, – Дарья Романовна говорила безжалостно, видя, как с каждым словом глаза Егора все больше холодеют. – И это был ее выбор и ее решение – отдать свою жизнь на благо всего тайного мира. А этот тролль возомнил, что может распоряжаться теми, кто за пределами нашего мира, эгоист чертов!

– Даш, не начинай скандалить, – попросил Муранов, на что Верховная грубовато указала пальцем в сторону:

– Уйди! Мы – держатели Конвенции, это наши дела и наши разговоры! Ты меня сам сюда привел, между прочим, вот и не мешай…

– О’кей, оставляю вас, общайтесь. Если опять подеретесь, так хоть городок не развали́те, – предупредил вампир, прежде чем отойти. – Не рушьте жилище тех, кто принял вас с теплом, договорились?

Миг – и Алекса рядом уже не было. Двое держателей тайного мира молчали. Дарья Романовна брезгливо морщилась, когда ветерок доносил удушливый запах курятника оттуда, откуда слышались протяжные крики петуха.

– Нет, я ее не видела, – наконец первая заговорила она, присев рядом с поникшим троллем на покосившуюся скамейку. – Но поняла, что Влада находится где-то рядом с нашим миром. И ее не видит больше никто – только ты один. Угадала?

– И конечно же, ты решила, что я нарочно держу ее около себя, хотя бы ради того, чтобы просто ее видеть… – с горькой язвительностью продолжил Егор.

– Нет, так я не думаю, – Верховная чихнула, отвернувшись от нового порыва «куриного» ветра. – Твой бесконечный эгоизм заканчивается там, где начинается горизонт по имени Влада Огнева.

– Вот спасибо, – с язвительной тоской в голосе ответил тролль. – За доверие огромное спасибо, тронут. Вообще, это правда, я бы отошел в сторону, если бы она была счастлива не со мной.

– Она осталась только в том зеркале? – резко перевела разговор ведьма.

– Она появляется в любой отражающей поверхности, зеркале или стекле. Повсюду за мной ходит и просит… просит вытащить из небытия. Хочет жить, мечтает о будущем. Я даже могу коснуться ее, но вот вытащить… – Тролль потряс в воздухе растопыренными пальцами. – Как нельзя вытащить из зеркала ничего, что там отражается, сколько ни бейся. А она ничего не помнит: ни воронку, ни события последних своих дней на земле. Хочет только одного – вернуться к живым.